Привет, любимая

– Вы не ответили мне, - сухо напомнила я.

– Я, собственно, по делу ...

Этот надменный человек начал потихоньку съезжать со своего номенклатурного тона. Так тебе и надо. Знай наших! Что это на него так подействовало только, интересно знать? Недоброжелательный прием? Или явление племянника дяде? Как бы то ни было, Мишкин брат мне очень не понравился. И я всем своим видом демонстрировала это.

– Ну, я вас слушаю.

– Разрешите раздеться? Это разговор не на одну минуту.

Да? А мне сначала показалось, что он не собирается у нас задерживаться. Переменил решение? Ну-ну ...

– Пожалуйста. Вешалка вот. Прошу меня извинить. Я тогда переоденусь.

Дверца шкафа скрыла меня от этого наглеца. Я скинула затрапезный халат. Что же надеть? После родов габариты мои увеличились, и теперь на меня ничего не налезало. Пришлось с трудом втиснуться в старый рабочий костюм, самый свободный из моих шмоток. Волосы были тщательно расчесаны, высоко подняты и заколоты шпильками. Быстрый взгляд в зеркало - все отлично! Я вышла из-за дверки.

Роман Анатольевич топтался у входа в комнату. Посмотрел на меня и замер.

На что это он так вытаращился? У меня что, костюм грязный?

Он продолжал топтаться и молчал, словно язык себе откусил. Растерялся? Или смутился? Скорее, последнее. Хотя ... Не очень-то он похож на человека, способного смущаться. Тем не менее, кажется, смущен.

– Проходите на кухню, - вежливо, но неприветливо предложила я.
– Здесь разговаривать неудобно. У нас всего одна комната.

Да, всего одна комната. Вся завалена: куча неглаженных пеленок и ползунков на столе, игрушки, кроватка, горшок, в углу - коляска. Не хватало, чтобы этот человек внимательно разглядывал нашу нищету.

Роман Анатольевич кивнул, соглашаясь, и пошел на кухню. Я отправилась за ним, жестом успокаивая тетю Нину, которая оставалась в комнате с Ванечкой.

– Мама скоро придет, Ванечка, - уговаривала тетка сына, который тянулся ко мне.

– Значит, моего племянника зовут Иваном?
– поинтересовался Роман Анатольевич, без приглашения устроившись на угловой табуретке. Меня передернуло. Что это он, как у себя дома?! Родней нас возомнил?!

– С чего вы взяли, что это ваш племянник?

Я внимательно разглядывала Мишкиного брата. Нельзя же по первому впечатлению в прихожей составить окончательное мнение. Или можно? По глазам видно, не дурак. Благополучен. Умеет держаться. Красивый мужчина. Наверняка, имеет у женщин успех. Но слишком надменный. И этим производит крайне неприятное впечатление. Нет, не симпатичен. Мне ровесник, а выглядит лет на десять старше.

Он язвительно улыбнулся.

– Только не придумывайте, что он от соседа. Мальчик - вылитый Михаил. Это видно невооруженным глазом.

Кем он там мне приходится? Деверем? Или шурином? Кажется, все-таки деверем.

– Очевидно, вы думаете, что сказали мне приятное?

Я перестала откровенно и беспардонно разглядывать его. Подошла к плите. Пристроила чайник на конфорку. Кинула через плечо быстрый взгляд. Как мой деверь среагирует? Осталась довольна. Он действительно растерялся.

– Чай? Кофе?
– спросила я его насмешливо.

– Кофе ... если можно ...
– он хлопал длинными ресницами.

– Можно. Почему нет?

Он молчал. Рассматривал меня с видом перепуганной курицы. Чего бы он от меня не ждал, не дождется.

Молчание затянулось. Но начинать первой, проявлять любопытство? Увольте. Я варила кофе и ждала: что дальше?

– Аля!

Ого! Уже Аля?! Быстро он!

– Объясните, почему вы никому ничего не сказали?

Я сразу поняла, он говорит о Ванечке. Хм, это его так заело?

– Очень просто. Я не хочу иметь никаких дел с вашим семейством.

Его глаза вылезли из орбит. Видимо, думал, раз я не шантажировала их своим ребенком, значит, ударюсь в другую крайность - буду отрицать Мишкино отцовство. Я же не дура. Глупо отрицать очевидное. Ванечка - точная копия Рыжего. Почему бы мне попросту не сказать правду?

– Но у вас, наверное, крайне плохо с деньгами?

Ишь ты! Материальное положение мое его озаботило.

– Это мои трудности. В подачках с барского стола не нуждаюсь.

Он полез в карман пиджака. Вытащил носовой платок и вытер им лицо. Что он там вытирал? Не пойму. Пота даже на лбу у него не было ни капли. Вообще, в нашей квартире жары не случалось и в самое знойное лето.

– Но ведь ребенку нужны фрукты, натуральное молоко ...

– У моего сына есть все необходимое.

Он склонился над чашкой, в которую я мстительно плесканула горячий кофе, в тайной надежде, как бы ненароком, облить этого мерзавца.

– Мать с ума сойдет от радости. Как же! Первый внук!
– сказал Роман Анатольевич, адресуясь к самому себе.