Привет privet, народ narod! Собрание маленьких сочинений
Шрифт:
Ладно природа, так ведь ещё история на нашу маленькую голову навязалась. Жили себе в Советском Союзе и жили, шутка сказать – с начала шестидесятых годов до конца восьмидесятых с одними и теми же ценами на всё. О повышении их или понижении специальные постановления партии были. А теперь идут дискуссии, плох был тот Союз или хорош, и ведь выходит совсем непостижимое – и хорош он был, и плох, да разве такое в ум помещается!..
8 ноября 2020 года исполнилось восемьдесят пять лет французскому актёру Алену Делону. Не знаю, вспомнили ли об этом ещё где-нибудь на свете, кроме России. Делон нам не чужой, во всяком случае бывшим советским девушкам и юношам он знаком отлично. Почему-то фильмы с Делоном охотно покупали в советское время, а он снимался в семидесятых годах часто, в главных ролях, бывало, что и в картинах средненизкого качества. Но любовь
Но всё миновало. И, читая отклики аудитории на день рождения Делона, я с удивлением обнаружила, что синдром «маленькой головы» действует и на таком вроде бы нейтральном материале. Одни с жаром утверждали, что Делон – плохой актёр (видимо, это в нём и ценила плохая советская власть). Другие свирепо возражали, что Делон – это эпоха в искусстве, что он создал немало выдающихся образов, и вообще современная публика с кумиром в виде артиста Петрова лучше бы молчала бы про великих.
Пора, значит, Алену Делону пить одеколон! Совершенно непонятно, великий он или полный ноль. И поклонение ему в прошлом – это тоже тяжёлое наследие советской власти, или было, было в артисте нечто божественное, исходило от него сияние, подаренное богом-покровителем искусств Аполлоном?
В том-то и дело, по моему мнению, что не так всё просто и элементарно. И сияние Аполлона у Делона было. И самодовольство и дурновкусие в выборе ролей – тоже. И потрясающие работы у великих режиссёров – и плоская, глупая игра во второсортных триллерах. И бездушие залюбленного красавчика – и пронзительная правда о времени и себе. Всякий заметный, крупный артист – это сложная, динамическая система, связанная и с почвой, на которой он вырос, и с эстетикой своего времени, и с настроениями публики, и с судьбой его нации, и с зигзагами личного выбора. Цельнолитых фигур в этом виде творчества найти весьма затруднительно!
Так что если маленькая голова мучается, не находя простых ответов на сложные вопросы, – выход-то прост. Слушайте сердце! Люб вам Ален Делон (осень, Советский Союз и т. д.) – и прекрасно. Доводы можно оспорить – любовь же невозможно.
Мы самые модные!
Итак, вести из Великой Британии: там зародилось и процветает общественное движение под названием «Не покупаем!». Смысл движения, собственно, и заключён в названии – протестуя против стандартов непрерывного потребления, хронического шопинга, британцы поддерживают друг друга в гордом стремлении отказаться от покупок, кроме самых необходимых, конечно. Хвастаются: я полгода не покупал новых вещей, а я уже год держусь. Призывают всех опомниться и выйти из бешеной гонки приобретательства. Совершенно не нужно, убеждают они, покупать новые брюки, если не износил старые…
Очень мило. Оказывается, мы, странные русские, давно состоим в модном тренде, не ведая о том. У нас имеется, к примеру, многомиллионная армия пенсионеров, которая без всяких лозунгов и общественных движений – просто и спокойно не покупает. А уж что касается Петербурга, то в ледяном презрении к показной роскоши и расточительству мы давно в лидерах. Попробуйте заняться продажами в городе хоть чего-нибудь, кроме пиццы, и вы согласитесь со мной.
В Петербурге так и не появилось ни одного модного журнала, навязывающего людям «новые коллекции». Где эти коллекции, кто их видел? Звенящая тишина и пустота царят в тех отделах, скажем, Гостиного Двора, где расположены так называемые бутики. А, вот мелькнула какая-то тень – это случайно забрёл приезжий из Нижневартовска. Или Нефтеюганска. Подавляющему большинству петербуржцев вполне хватает мощного описания бутика, сделанного писателем Дмитрием Горчевым: «В бутиках я несколько раз бывал. Там очень страшно. Когда заходишь в бутик, от стены бесшумно отделяется изголодавшаяся девушка, похожая на самку паука. Если вы вовремя не сбежите, она всучит вам трусы за двести баксов, а потом откусит вам голову и съест».
Но ладно тряпки, петербуржцы, ещё когда были ленинградцами, с ума по ним не сходили и явно предпочитали какую-нибудь тётю Женю, которая строчила им наряды на «подольской» машинке. Возьмём такой аксессуар, как часы. У меня довольно много знакомых – и я ни разу в жизни не видела, чтобы хоть кто-нибудь из них поменял часы. Купил что-нибудь престижное, дорогое, модное, громко
говорящее о его статусе. Нацепил на руку и всем показывал. Не встречала таких!Настоящий петербуржец живёт в ситуации, когда рядом расхаживает враг и подбивает его на расходы – а петербуржец не поддаётся. Есть замечательные отмазки – например, можно объявить себя убеждённым вегетарианцем, и тогда прости-прощай не только мясо-рыба, но и шубы, и сумки, и кожаная обувь. Декларируете любовь к бумажной книге – и спокойно ходите в бесплатные библиотеки, обходясь без айпадов. Ссылаясь на слабое здоровье, можно избежать покупки билетов в театры, а билеты эти за последнее время подорожали раз в десять… Пожалуй, единственный неизбежный кошмар – это холодильник: если он вышел из строя, делать нечего. Правда, такие старые коммунисты, как «Саратов-2», вообще никогда из строя не выходят и непобедимо ревут в рабочем режиме, особенно на дачах. Так что не нам брать с британцев пример и не им предлагать нам актуальные тенденции разумной жизни.
По части движения в сторону «Не покупаем!» мы давно – самые модные.
Был рынок – и нету рынка
Василеостровский (в народе его кличут Андреевским) рынок подвергся реконструкции. Так называют то, что случилось с этим рынком. Вообще-то приставка «ре» обозначает повтор. Реконструкция – это возврат к прежней конструкции после её улучшения, восстановления и т. п.
А Василеостровский рынок исчез – если мы понимаем под этим словом то место, где люди покупают продукты не по фиксированной цене. Они бродят, прицениваются и торгуются. Обещают, что будет и продуктовый отсек, но пока что в зале выстроено то, что именуется «фудкорт», то есть скопище разных забегаловок быстрого питания. Там голодный мерчандайзер может съесть бургер «всего» за триста рублей.
В СМИ уже появились первые восторженные отзывы «студентов», «галеристов» и «дизайнеров одежды» – они счастливы, что «наконец-то на Васильевском острове есть где покушать, мы кушали и нам понравилось».
А вы спросите не у дизайнеров, которые кушают, но у тех граждан, что едят и семье своей готовят еду. Спросите у домохозяек с кошёлками – нравится им фудкорт вместо рынка?
Я ходила на этот рынок восемнадцать лет. Жизнерадостные продавщицы солений спрашивали, как делишки у сынишек, и обязательно вручали вкусный подарок – черемшу или пару малосольных огурчиков. Хмурый мясник заранее знал, сколько мне отрубить антрекотов. Кроме того, на рынке имелись разные удобные услуги – сделать ключи, подшить шторы, не проблема! Короче говоря, рынок мне был нужен позарез, а фудкорт мне не нужен ни для чего. Было мне хорошо и удобно, а стало нехорошо и неудобно.
Вернутся ли на прежнее место мои милые тётки с огурцами? Что-то сомневаюсь. Скорее всего, их заменят некие «фермерские продукты» такого же качества и вкуса, как в соседнем с рынком «Магните», только в три раза дороже.
Боюсь, от рынка осталось одно название – и это меня нисколько не радует. И ещё раздражает ложь. Скажите прямо – рынок закрыт, на его месте сооружена новомодная дрянь, а не врите про реконструкцию. А кстати, владельцам что, разрешили перепрофилировать рынок в таком масштабе, явно отменяющем прежнее назначение? Это так можно?
Консерватизм – это не отсталость и косность. Консерватизм – это желание и стремление оставить ценные, удобные, хорошие вещи и явления неизменными. Когда вы узнаёте, что сегодня в академическом театре читают лекции, заведены кружки йоги и проводятся встречи, вам ясно, что вместо театра теперь клуб по типу сельского. А рынок, где не продают продукты, а вместо прилавков поставлены в ряд точки общепита, – не рынок, а забегаловка-жральня.
На Васильевском негде «покушать»? Вокруг рынка на каждом шагу кафе, рестораны, кофейни – чуть не в каждом доме пешеходной зоны Шестой-Седьмой линий. А вот купить качественные продукты на острове затруднительно.
Было славное место – рынок. Нет рынка. Сиди в фудкорте, пей крафтовое пиво, слушай речи дизайнеров одежды. Забудь ароматный призрак домашнего борща! Нет, граждане, таких штук, не советуясь с жителями, предпринимать нельзя.
Совместить неприятное с бесполезным
Как совместить приятное с полезным – об этом, наверное, надо спрашивать в иных городах или странах. Мы, петербуржцы, знаем толк в другом: как совместить неприятное с бесполезным. И мастеров этого дела у нас в избытке, можно даже сказать, что это умеет любой рождённый в Санкт-Петербурге.