Привкус Древности (Истории Ралиона 9)

Феддервел молча показал пальцем на золотую монету. Только бы он не вошел в этот момент, подумал он, глядя с неприязнью на одеяние супруги. Совсем из ума выжила. В таком виде в такое место...

Мерия охнула, на миг схватилась за щеки и, словно помолодев лет на двадцать, вихрем кинулась назад.

– Пусть Вейрен спустится!
– велел Феддервел ей вдогонку.

Теперь-то уж и в самом деле не стоило просыпаться.

Золотая монета была уже у него в кармане. Специальном таком кармане для подобных вещей. Даже если посетитель велит подавать себе изысканные блюда с утра до вечера (а "Караван", напомню, трактир не из последних!), то и тогда Феддервел, мягко говоря, будет не в накладе.

Ибо непреложно следующее правило: если посетитель не потребовал сдачи сразу, то не потребует никогда.

Нет, не стоит просыпаться.

Феддервел обвел глазами общий зал.

А ведь не так уж и плох трактир, подумал он. И с чего это я взял, что он рассыпается на части? Да и чисто здесь, и вообще пристойно. Неужели требуется потрясение, чтобы понять, что мир вовсе не так уж и плох... порой?..

И тут вновь скрипнули створки двери.

Незнакомец, теперь с внушительной дорожной сумкой, вошел внутрь. Теперь уже гораздо уверенее. Чашка его, выщербленная и ничтожная, была по-прежнему полна на две трети. Как бы предложить ему другую, думал Феддервел и не мог придумать достойного повода. Хватит странностей и чудачеств. Теперь надо напрячь свой дар - предчувствовать желания гостя - и выкинуть все прочее из головы. Призвание есть призвание.

– У меня два коня,..
– произнес гость словно бы извиняющимся голосом. Вейрен, сын, Феддервела, уже стоял рядом, тоже проникнувшийся происходящим. Феддервел легонько кивнул ему и мальчишка, кивнув в ответ, поспешил наружу.

– О них позаботятся, - заверил Феддервел гостя.
– Милости прошу быть моим гостем.

Гость церемонно, даже как-то величественно, снял свою шляпу, но кланятся, хвала покровителям города, не стал. Уж очень это смущало Феддервела.

– Должно быть, дорога выдалась утомительной?
– спросил трактирщик, глядя в лицо с бородкой. Вид у гостя был действительно несколько утомленный. Откуда он только взялся? С луны свалился, не иначе?

– Весьма, - ответствовал собеседник.
– Мне и не думалось, что в столь далеких краях я смогу отыскать место, в котором буду чувствовать себя, словно дома. Когда странствуешь долгие годы, хочется увидеть хоть что-то привычное. Да одарят боги вас долгими годами и отменным здоровьем!
– он приподнял свою чашку и Феддервел ощутил, что ему нечем присоединиться к тосту. Оставалось только вежливо кивнуть.

– Не скрою, меня обрадовал знакомый аромат превосходного чая, продолжал незнакомец.
– И если почтенный владелец этого дома не откажется принять в дар от Хевайеринна вот это...

И осторожно поставил на стойку две крупные жестянки. Феддервел понял, что там внутри, по четко ощутимому терпкому запаху... и аромату лепестков. Боги, подумал он, вытирая пот со лба, да этим банкам, если я не путаю, цены нет!..

На деле же он вновь кивнул - уже сильнее, так, что это вполне могло бы сойти за поклон - и осторожно поднял жестянки. Легкость их и характерный шорох изнутри подтвердили его догадку.

– Феддервел, сын Эрмана, будет рад принять этот дар, - услышал он собственный голос и вновь поразился. Когда это он выучился так говорить?

Гость (которого, несомненно, звали Хевайеринн), благодарно улыбнулся и, облокотившись на стойку, пил мелкими глотками содержимое своей чашки.

Мешать ему не следовало.

К тому моменту, как Феддервел немного пришел в себя, Мерия, одетая уже как подобает хозяйке дома, возникла рядом с ним и отозвала мужа в сторонку - обсудить, что им делать.

Как-никак, это был первый настоящий посетитель за последние полгода. Настоящий - это такой, после визита которого в карманах у хозяев остается немного больше презренного металла.

x x x

К тому моменту, как солнце достигло высшей точки своего дневного пути, Феддервел окончательно уверился в том, что случилось чудо. Одна-единственная монета вернула их к жизни, да и гость попался на редкость интересный. Как-то сразу он (гость) избавился от своих старинных манер, приводящих домочадцев в замешательство и, с удовольствием оглядывая стены заведения, слушал хозяина.

Или наоборот.

Феддервелу нечасто доводилось встречать гостей издалека. Не тех, что удостаивают городок своим вниманием, перевозя свой товар проездом из ближайшего порта. Нет, из настоящего далека - откуда вести доносятся лишь раз в жизни. Хевайеринн вез с собой массу диковин - редкостные травы и украшения, обсидиан - застывшую кровь земли - и самородное серебро, тончайший шелк и старинные книги.

Из чего следовало, что у него есть по меньшей мере караван. Не в своей же сумке он все это несет! Но и слова пришельца как-то не вызывали повода усомниться в их истинности. По сравнению с этим все новости, которые смог припомнить Феддервел, казались пресными и ничего не значащими.

Гость, однако, так не считал и искренне интересовался всем - от здоровья всех без исключения родственников и знакомых хозяина до видов на урожай хмеля в будущем году.

Так пролетели три часа. Как один миг. Гость не скупился ни на похвалы (и то дело - такой обед Феддервелу случалось предлагать и князю этих мест), ни на вопросы, ни на что. Я все-таки сплю, подумал трактирщик, когда в очередной раз отошел к плите - заварить свежего чая.

Чашку гостю он решил на всякий случай не менять.

x x x

– Мне, право же, неловко беспокоить моего великодушного хозяина столь неуместным вопросом, - произнес неожиданно Хевайеринн и у Феддервела как-то нехорошо похолодело внутри. Проклятие, неужели он решил потребовать сдачу? Вот ведь напасть! По всему было видно, что гостю неймется покинуть "это славное место"...

Однако на лице трактирщик изобразил почтительность и внимание. Великие боги, чего ему это стоило...

– Мои друзья, с которыми мы предпринимаем это путешествие, вне всякого сомнения, также не желали бы иного пристанища, - пояснил гость, вставая и держа шляпу в руке.
– И если бы мне было позволено пригласить их сюда...

От радости Феддервел едва не кинулся обнимать гостя, а самого себя еще раз выбранил. Это же надо так ошибаться в людях! Нечеловеческим усилием воли он постарался сохранять на лице внимание и почтительность. И кивнул, сообразив, что от него ожидается ответ.

– Разумеется, - произнес он на словах.
– Я буду рад принять под крышу моего дома столь почтенных путников...

(и откуда я знаю такие слова?..)

Хевайеринн спросил отчего-то бумагу, чернила и перо и вскоре Вейрен, сын, который тоже утратил обычный хмурый вид, бегом принес требуемое и поставил перед посетителем, с подобающим поклоном. Все мы спим, подумал в который раз Феддервел.

Гость взял лист бумаги и неуловимо быстрыми движениями начертал на них что-то непонятное. Буквы не буквы, узор не узор, а что-то среднее. Поначалу Феддервел нахмурился - уж не магией ли балуется заезжий человек?
– да передумал сердиться.

Сердиться не имело смысла хотя бы потому, что, взяв два листа (на которых было нарисовано одно и то же), гость быстрым шагом вышел на улицу, а перед трактирщиком тем временем прекращала вращаться на стойке еще одна золотая монета.

Не новая, но и не истертая - словом, как и предыдущая. Такая же тяжелая.