Приворот

– Вы сколько угодно можете прятаться от себя, это не сработает, - не сводя с нее понимающего взгляда, резюмировал врач.
– Я не буду делать вам назначений, они ни к чему. Просто поразмыслите над моими словами. У вас получится принять и полюбить себя новую, я уверен.

***

– Зачем мне ехать к сестре? – недоумевала женщина в ответ на предложение мужа.

– Если я отвечу, то нарушу слово, которое ей дал, - сухо ответил он.
– Ты можешь просто сделать то, о чем тебя просят? Просто сделать и не спорить зря. Я уже вызвал такси.

– Какое такси? Вы с ума сошли? Одиннадцать часов уже, новый год на носу, а меня одну к сестре?! Я сейчас позвоню ей. Что за странные желания с ее стороны?

– Мам, перестань, - вмешалась в разговор дочь - двадцатилетняя красавица, - не звони тете Ире, просто поверь папе.

– В самом деле, мам, - баском поддержал старший сын.

Женщина бросила на них холодный взгляд, молча оделась, нервно схватила со столика в прихожей сумку и перчатки.

– За идиотку меня держите, да? Я, наверное, достала своим нытьем? Мешаю?
– с болью в голосе спросила она и, уходя, громко хлопнула дверью.

***

Устало поднявшись на этаж, женщина позвонила в знакомые двери. Никто не открыл, но из соседней квартиры вышла старушка.

– Простите, вы кто? – дребезжащим от старости голосом спросила она.

– Я сестра Ирины.

– Ирины нет дома, вот вам оставили… - сказала старушка, протянув связку ключей.

Женщина удивилась. Взяв ключи, она быстро открыла, включила свет в прихожей и прошла в комнату. Обстановка внутри слегка изменилась: милые безделушки и фотографии, ранее в обилии размещавшиеся по полкам, были спрятаны, телефонный аппарат отсутствовал, кровать заправлена синим стеганым покрывалом, точно таким как на фото из гостиницы Нуука, а на подоконниках ни одного привычного цветочного горшка. Больше всего поразили окна, стёкла которых теперь закрывали плакаты с видом Гренландии. На журнальном столике одиноко ждала бутылка дорогого шампанского, рядом вазочка с дольками консервированного ананаса и включенный ноутбук.

***

Малыша с трудом уложили спать и теперь оставалось всего 15 минут, чтобы проводить уходящий год. Все сели за стол. Весело бубнил телевизор, у соседей громко играла музыка. Отец семейства открыл бутылку шампанского и разлил по бокалам.

– Мама так и не позвонила, - тихо заметила дочь.

– Так линия перегружена, дозвониться с мобильного нереально, - успокоил отец.

– Интересно, понравился ей наш сюрприз?

Мужчина не успел ответить. Внезапно хлопнула дверь в прихожей и в комнату не вошла, а буквально влетела его взволнованная супруга. Она была в распахнутом пальто, без шапки, длинные волосы, припорошенные снегом, растрепались.

– Не нужно мне никакой Гренландии! – одновременно улыбаясь и плача выпалила она.
– Я очень люблю вас! Я так люблю вас!

ЮБИЛЕЙ

Толик слыл убежденным холостяком. Не то, чтобы он не мог наладить прочных отношений с женщинами, просто ему не хотелось. Пока его однокашники с перепуганными лицами шли сдаваться в ЗАГС, кричали пьяными голосами под стенами роддома, обреченно брали ипотеку, терпеливо сносили семейный отдых и тайно пили, снимая нервное напряжение, Толик жил в свое удовольствие: кутил с подружками-однодневками, ездил в длительные заграничные командировки, откуда привозил массу новых впечатлений и магнитики.

В день своего тридцати девятилетия моложавый Анатолий закатил такой грандиозный мальчишник, что в итоге жены трех из пяти друзей подали на развод. Со временем страсти улеглись, но Толик и всё что с ним связано как-то само собой перешло для друзей в разряд табу.

Сегодня, в звонкий декабрьский день, Анатолию исполнилось сорок. Друзья через социальные сети заранее уведомили о том, что их по разным причинам не будет в городе, прислали скромные подарки, вышли из режима онлайн и от греха подальше отключили телефоны. Такого предательства Толик не ожидал.

Совсем недавно он переехал в новую квартиру, которую превратил в уютную холостяцкую «берлогу», чем и намеревался похвастаться перед друзьями; две недели назад прикупил шампанского и икры, а вот теперь, лежа на диване с планшетом в руках и высматривая не появился ли кто из знакомых в сети, неожиданно и всерьез задумался о мимолетности бытия. Старая дружба дала трещину, некогда широкая картотека неприхотливых девочек оскудела: кто-то из ранее преданных дам вышел замуж, кто-то переключился на более перспективных парней. Толик почувствовал себя гусаром, отправленным в отставку, и загрустил.

Неожиданно тишину комнаты нарушил резкий звук входящего сообщения. Толик оживился. Он внимательно прочел ник отправителя, и в его памяти всплыла давняя знакомая Анжела с томными коровьими глазами и фигурой виолончели.

– Как дела?
– вопрошала Анжела, щедро сдобрив сообщение всякого рода смайлами.

– Норм, - сдержанно ответил Толик.

– Я на девичнике. Мне скучно. Может пересечемся?

В адрес Анжелы полетело короткое «ок» и новый адрес.

Толик встретил девушку у своего подъезда. Она приехала на красном Мини Купере и долго не могла припарковаться, хотя места во дворе хватало. Причину проблемной парковки Толик понял, когда вошел с Анжелой в лифт. Девушка болтала без умолку, выделяя такое количество спиртовых паров, что к моменту прибытия лифта на шестой этаж мужчина почувствовал легкое головокружение и прилив сил, будто сам пропустил рюмашку. Настроение улучшилось.

Они выпили бутылку шампанского, закусив икрой. На телефон девушки кто-то без конца звонил, но она не брала трубку. К моменту открытия второй бутылки Анжела вдруг заявила, что хочет есть. Анатолий поддержал даму, ибо сам с утра подкрепился лишь чашкой крепкого кофе. Он заказал пиццу и уже через десять минут в домофон позвонил доставщик. Хохочущая Анжела с третьего раза попала в кнопку домофона, чтобы открыть двери подъезда, потом вернулась в комнату, включила музыку на полную громкость и под динамичный трек устроила любительский стриптиз. Она прыгала с кресла на диван и обратно, расстегивая одежду, резко подергивалась в такт музыке, периодически падала на пол, замирая в вычурных сексуальных позах, и время от времени, не вписываясь в поворот, сильно ударялась головой то о стену, то о журнальный столик. Боли Анжела не чувствовала: алкогольный наркоз надежно предохранял ее от неприятных ощущений.

Мужчина, с трудом оторвав взгляд от кружевного белья девушки, вышел в тамбур, чтобы встретить доставщика пиццы, открыл двери и тут же получил мощный удар кулаком в переносицу. Падая, Толик больно ушиб затылок. Во рту появился характерный металлический привкус, а от удара в нос, из глаз хлынули слезы. Кто-то одним движением взял Анатолия за грудки и швырнул в прихожую квартиры.

Лежа на полу, Толик сквозь влажную пелену наблюдал как его гостья с истерическим криком мечется по комнате, пытаясь уйти от преследования двухметрового громилы. Ее крик напоминал свист закипающего чайника: «Шу-у-ри-и-ик!
– верещала она, - Это не то, что ты подума-ал! Я люблю тебя-я!».

Шурик, при полном отсутствии шеи и близко посаженных глазах, имел явные проблемы с навигацией. Он неуклюже догонял даму сердца, размахивая руками, похожими на ковши экскаватора, снося всё на своем пути и время от времени бросая в девушку что-нибудь тяжелое.

«Надо бежать!» - пронеслось в голове, и Толик стремительно бросился через кухню в лоджию, заперев за собой двери на малюсенький шпингалет. Разгоряченное тело пронзал ледяной ветер. Анатолий быстро перелез в соседскую лоджию слева, но не задержался - он знал, что в квартире еще никто не живет, а значит выхода через нее нет. Нужно было прорываться дальше.