Приворожить врага
Шрифт:
Едва она дотронулась до его члена, как Антонио взял ее за запястья и, мягко опрокинув, пригвоздил к кровати.
– Дорогая, если ты продолжишь и дальше ко мне так прикасаться и так смотреть, все закончится, едва начавшись. Я не могу больше сдерживаться.
Марко опустился на нее, Орла почувствовала, как тугая головка входит в нее, растягивая ее лоно и проникая все глубже.
– Ты такая узкая. Я не хочу навредить тебе.
Что-то в его заботе и доброте к ней заставило ее дрогнуть. Она никак не ожидала подобно отношения от случайного знакомого.
Он вошел еще глубже, и на секунду боль вернулась, но тут же сменилась
Темп их движений увеличивался, и тело Орлы словно предвкушало новый оргазм, еще более сильный, чем предыдущий. Их тела стали скользкими от испарины. Орла вонзила ногти в сильную, мускулистую спину Антонио, и тот с рычанием завершил движения. Жилы на его шее напряглись. Они одновременно преодолели последний рубеж, и это было похоже на разбушевавшуюся природную стихию, сметающую все на своем пути, уничтожающую воспоминания о прошлом в ослепляющем блеске наслаждения.
На мгновение Антонио ослеп, буквально потеряв рассудок. Придя в себя, он все еще тяжело дышал. Он чувствовал судорожную пульсацию лона Кейт, а затем вышел из нее, содрогаясь от удовольствия.
Она смотрела на него с таким же потрясенным выражением, которое, он подозревал, было и у него на лице.
Он отрывисто прохрипел:
– Все хорошо?
Орла молча кивнула. Ее щеки раскраснелись, волосы спутались и огненным ореолом лежали вокруг головы. Антонио хотел подвинуться так, чтобы натянуть одеяло на нее.
– Я вернусь через секунду, – сказал он.
Антонио встал и, к своему удивлению, почувствовал слабость в ногах. Стоя над раковиной, в зеркале он увидел, как пылало его лицо, а глаза ярко сверкали. Он и раньше предпочитал легкие знакомства на одну ночь со взрослыми и опытными женщинами, но сейчас все было по-другому. Брызнув в лицо воды, он вернулся и посмотрел на спящую Орлу. В очередной раз он подумал, что, наверное, причинил ей боль своими резкими движениями.
Скользнув в кровать и придерживая одеяло, Антонио увидел ее напряженные плечи, и что-то внутри него оборвалось. Ему нужно было увидеть ее. Он положил руку на ее плечо, чувствуя ее хрупкость, и нежно потянул. После некоторого сопротивления она повернулась к нему, прикрывая грудь простынею.
Сейчас она казалась бледной и нервно покусывала свои губы.
– Я сделал тебе больно?
Она покачала головой:
– Нет. Просто… со мной никогда такого не было.
Антонио почувствовал облегчение. Он едва удержался от глупой улыбки и машинально убрал непослушную прядку с ее щеки.
– Со мной тоже.
– Могу поспорить, что ты говоришь это всем женщинам, – произнесла она язвительно.
– А я могу поспорить, что ты тоже говоришь это всем мужчинам.
– Возможно, – пожала плечами Орла.
Приятное освещение создавало уютную атмосферу, рассеивая напряжение последних минут, и Антонио нежно прорычал:
– Ты пожалеешь об этих
словах!Неожиданно мысль о другом мужчине, который к ней прикасался, заставила Антонио покраснеть. Заключив ее в свои объятия, он крепко поцеловал Орлу, не сдержавшись от легкого стона. Он не хотел даже думать о каком-то другом мужчине. И он хотел оставить на ней свой след.
С мягким вздохом он почувствовал, как ее сопротивление улетучилось, по мере того как их поцелуи становились все настойчивее и жарче. Отбросив одеяло, он приподнял Кейт и посадил ее на себя.
– Тебе очень больно?
Кейт положила свои ладони на его грудь, понимая, что Антонио уже близок финалу. Она тряхнула своим шикарными волосами, откинулась назад на подушки и развела ноги в стороны, дразня его.
Антонио мучительно медленно вошел в ее горячее лоно. Их взгляды встретились, а затем она начала двигаться самостоятельно, и Антонио ничего не оставалось делать, как подчиниться и согласиться на еще одну дикую и отчаянную гонку.
Когда Орла проснулась, лучи утреннего солнца наполняли роскошную спальню слабым розоватым светом. Было слышно пение птиц, и через открытую занавеску она увидела террасу.
Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на нее. Вместе с осознанием того, что все ее тело болит, она все еще чувствовала трепет внизу живота.
Орла затаила дыхание и повернулась к Антонио. Он лежал рядом с ней, их тела не соприкасались. Осторожно Орла приподнялась на локте, все ее тело дрожало, а мышцы отказывались слушаться.
Это ночью они занимались любовью бесконечное количество раз. И каждый раз она чувствовала, что погружается все глубже и глубже в вихрь желания. Даже сейчас, когда ее взгляд блуждал по его лицу, она чувствовала, как страсть вновь разгорается. Несмотря на слабость, она бы вновь окунулась в это пламя.
Скулы Антонио обрамляла темная щетина. Сейчас, при свете дня, он предстал не менее пугающим. Такой же страстный и неистовый. Глаза Орлы расширились от удивления, когда она увидела на его теле разнообразные шрамы и отметины. Должно быть, в порыве страсти она их просто не заметила, поддавшись самому сильному желанию в своей жизни.
На бицепсе красовалась татуировка в виде герба. У него было тело профессионального атлета или воина. Буквально от шеи до колен его покрывали всевозможные отметины и шрамы – зажившие порезы и следы от швов. Орла увидела уродливый след от глубокой раны, которая, по-видимому, плохо заживала.
Впервые она поняла, насколько безответственно повела себя вчера. Он мог быть преступником! От этой мысли она пришла в ужас, вспомнив, что долгое время он скрывался в тени бара. Как легко он увлек ее за собой! Но она едва ли могла сопротивляться в тот момент!
Орла окинула взглядом комнату, рассматривая детали интерьера и мебель. Комната казалась жилой: книги, одежда, личные вещи.
Уверенность окрепла: он жил здесь.
Кем бы ни был этот человек, ей немедленно нужно выбираться отсюда. Орла совсем забыла о том, зачем вообще приехала в город. До этого она никогда не позволяла себе надолго отвлекаться от работы. Сгорая от стыда и злясь на саму себя, Орла соскользнула с кровати как можно тише. К ее величайшему облегчению, Антонио не пошевелился. Она была в ужасе от мысли, что он может проснуться, ведь в таком случае она вновь не сможет ему сопротивляться. Орла подобрала платье и надела его непослушными руками.