Привратник мифа

Тут и машина подоспела, несмотря на предупреждение не уезжать. Видимо, моё отсутствие облегчило прохождение внедорожнику и наш водитель каким-то непонятным образом всё-таки выбрался из ловушки. Кстати, вблизи ворот и на доступном взору пространстве колея выглядела сухой и вполне удобной.

Андрюха с Олёной вылезли и подошли ко мне.

– Доехали всё-таки, – удовлетворённо произнёс мой друг. – А я, грешным делом, уже сомневался.

– Ну? И что теперь делать будем? – спросил я девушку. – Адрес верный. Вам сюда.

Поскольку никакого звонка у калитки не обнаружилось, я громко постучал ладонью о ворота, стараясь не помять профнастил. Металл гулко отзывался на удары, но безрезультатно. На звук никто не реагировал. Минуты через три повторил, и опять тщетно, лишь откуда-то сверху послышалось карканье в'oрона.

– Раз мне сюда… – Олёна потянула на себя дверцу калитки. Та оказалась незапертой и с тихим скрипом отворилась. Мы вошли, а дверца за нами плавно и с лёгким щелчком захлопнулась.

Никто нас не встречал, даже собаки. Внутри забора стоял такой же еловый лес, что и снаружи. Ну, может, с более редким подлеском. От калитки в глубь участка шла аккуратно выложенная большими каменными плитами дорожка. Вдалеке сквозь просветы между деревьями просматривался добротный деревянный дом, а ближе к нам, чуть в стороне от дорожки, чернел под двускатной крышей обычный деревенский колодец с воротом. С другой стороны из-за деревьев выглядывал компактный приземистый сруб, похожий на финскую баню, за ним – сарай или что-то типа того. Около сарая деревья расступались, образуя небольшую ровную лужайку, сплошь покрытую низкой густой травой, среди которой застыли несколько крупных, но каких-то странных, корявых, будто специально изуродованных, очень низкорослых деревьев без листьев. Посреди этого пейзажа высился толстый двухметровый чёрный каменный столб в обхват толщиной, вокруг которого вилась выбитая в камне руническая надпись. Заполненные чем-то белым, руны ярко выделялись на каменной поверхности.

Сам дом, сложенный из круглых толстых брёвен, обширный, пятистенный, с большой мансардой, производил серьёзное впечатление. Прокрашенный снаружи тёмно-коричневой краской сруб стоял на толстых чёрных сваях и выглядел новым, надёжно построенным. Из чего были сделаны сваи, понять не удавалось. Может, деревянные, а может, железобетонные или просто железные: чёрный цвет успешно маскировал материал. Отчего-то я решил, что строению не более пяти лет. Со стороны ворот в доме виднелось только одно окно на втором этаже. Обрамлённое красивым резным чёрным наличником, оно оказалось плотно занавешено непроницаемой белой шторкой.

Обойдя дом, мы очутились перед крыльцом с резными украшениями и петушком на коньке крыши. Цвет и стиль украшений совпадали с оформлением окна. Мы постояли, подождали некоторое время, потом Олёна решительно поднялась по ступенькам и потянула за дверное кольцо. Дверь беззвучно открылась, и мы вошли внутрь.

Миновав сени (или как правильно называется прихожая в деревянной избе?), наша маленькая компания очутилась в просторной комнате, оформленной в изысканном деревенском стиле. Здесь окно зашторено не было, и пробивающееся сквозь деревья заходящее солнце давало приятное желтовато-медовое освещение. Как там у Пушкина? «Вся комната янтарным блеском озарена. Весёлым треском трещит затопленная печь…» Вдруг не к месту подумалось, что «треском трещит» – типичная тавтология и теперь за такое любой редактор приложил бы по полной программе. Но Александр Сергеевич – классик, ему можно. Игра слов, плеоназм или какой другой литературный приём? Да и печь тут действительно имелась, причём знатная, с лежанкой. Типичная русская печь, я только в фильмах и на картинках такие видел. Сейчас, правда, не зимнее утро, как у классика, а совсем даже летний вечер, но впечатление мощное. Стены, пол и потолок окрашены не были, – вероятно, их просто окурили перед установкой. Как потом выяснилось, прогрели на огне и как следует пропитали дёгтем. Сам пол покрывали цветные полосатые коврики. С потолка на трёх железных (кажется) цепях горизонтально свисало настоящее тележное колесо. Нечасто сейчас встретишь такие колёса. В сельской местности предпочитают телеги на автомобильных шинах. Это там, где телеги ещё водятся, а то всё больше грузовики везде, тракторы да прицепы. Из общего стиля вызывающе выбивался двухметровый плоский телевизор, висевший на противоположной стене.

За столом с традиционным тульским самоваром сидели двое: строгая суховатая старуха с лицом классической учительницы и с другой стороны – крепко сбитый дедок с хитроватым ленинским прищуром. В старичке я сразу опознал того самого Игоревича, что консультировал меня у пристани. Интересно, он-то как тут раньше нас очутился? Очевидно, другая, более короткая дорога имеется. Он пил что-то похожее на чай из стеклянного стакана в толстом, вроде бы серебряном с чернью, подстаканнике, изображавшем сложносочинённого извилистого дракона, каким его рисуют китайцы.

От учительницы женщина отличалась чёрным платьем о серебристых кружевах и резко диссонирующей с ним банданой с серыми черепушками по чёрному фону, завязанной на пиратский манер. На длинном столе на большую компанию располагались разные принадлежности для простого чайного вечера: пара розеток с печеньем, вазочка с какими-то конфетами, банка варенья и, на самом видном месте, пульт от телевизора. Рядом с пультом лежал большой тёмно-серый пистолет. Похоже, австрийский Glock-17 с каким-то хитрым подствольником, но с такого расстояния я мог и ошибиться. Оружие резко выпадало из общей мирной обстановки.

– Здравствуйте, – поздоровался я и слегка поклонился.

Мои товарищи тоже что-то смущённо пробормотали и последовали примеру. Почему-то сцена оказала на них угнетающее воздействие.

– Здор'oво живёте, путники, – иронически ответила «учительница», строго посмотрев на меня тёмными глазами. – Вообще-то воспитанные люди сначала стучат, а уж потом входят в чужой дом.

– Да мы это… – промямлил я.

– С чем пожаловали?

– Как вы, конечно же, знаете, – более раскованно стал объяснять я, – эта девушка должна у вас практику проходить.

– Было такое известие.

– А вы хозяйка? – напрямик спросила Олёна.

– Она и есть. Людмила Владимировна, – представилась старуха. – А это, – она кивнула на старика, – коллега мой, Святослав Игоревич.

Коллега что-то утвердительно пробормотал и снова припал к своему стакану. Мы по очереди тоже представились. Тут откуда-то сбоку вышел здоровенный чёрный кот – вполне ожидаемый и естественный в данной ситуации персонаж. Он сел посреди комнаты и молча уставился на меня. Глаза у него были не жёлтые, не зелёные, как часто бывает у кошек, а какие-то серые. Кончик пушистого толстого хвоста нервно подёргивался.

– Здравствуйте, кот, – поклонился я коту и одновременно с поклоном медленно закрыл глаза. Насколько знаю, представители кошачьего народа высоко ценят такой жест доброй воли. – Не знаю, как вас величать.

– Василием его звать, – ещё более строго сказала Людмила Владимировна. – А это вы, стало быть, практикантку мне привезли?

Святослав Игоревич захихикал и саркастически заявил:

– Дело хорошее. В нашем лесу как раз молодых девок сейчас не хватает.

Олёна несколько оторопела, но смело вышла вперёд и передала какую-то тощую папку.

– Людмила Владимировна, – робеющим тоном обратилась к хозяйке доставленная нами девушка, – я направлена к вам на практику. Вот мои документы. Там ещё официальное письмо на ваше имя от нашего ректора. В университете говорят, что вы у нас преподавать будете.

– Это они так говорят, – проворчала Людмила Владимировна. – А меня кто-нибудь спросил? Знаю я этого вашего ректора, пусть обломается. Ладно, практика практикой, святое дело, но это завтра. Вы с дороги умаялись, поди? Вот и славно. Сначала баньку вам организую, а потом ужин. Чайку попьём. Ох и вкусный у меня чай, спасибо Святославу Игоревичу, снабжает. Первой девушка пойдёт, а вы оба потом, после. Только не спорить мне! – Хотя никто из нас спорить и не пытался. – А то знаю я современную молодёжь. Надеюсь, вы не из этих?

Мы объяснили, что ни в коем случае «не из этих», отдельные спальные мешки имеются у каждого, и на особо комфортные пуховые перины не претендуем.

– Вот и славно, – задумчиво молвила хозяйка, посмотрев куда-то поверх наших голов. – А вы, ребята, на сеновале спать будете. Ночи пока тёплые, мышей там нет, так что нормально выспитесь. А тебя, Олёнушка, я в свободной светёлке поселю. Наверху. Надеюсь, разрешишь тебя на «ты» называть? Вот и славно. Да, у меня всё четко. Подъём в восемь, в полдевятого завтрак. В девять со стола убираем и за работу. Это, Олёнка, тебя в первую очередь касается. А вы, ребята, делайте что хотите, но, если проспите, голодными будете ходить. Завтра мне по хозяйству немного поможете. А машину в ворота загоните, нечего ей в лесу на самой дороге стоять.