Привычное проклятие
Шрифт:
Все изменил наивный голосок Недотепки с лестницы:
— Путник? Тот господин, которого нету? Я ему сейчас свечку отнесла!
Юноша ни словом не упрекнул хозяина. Он рванулся вверх по лестнице, на ходу крикнув Недотепке:
— Показывай!
Девчонка поспешила за ним, услужливо приговаривая:
— Последняя дверь, последняя!
Кринаш встревоженно двинулся следом: не стряслось бы беды! Но не успел он дойти до лестницы, как сверху раскаленной лавой хлынуло:
— Но почему?.. Ведь я просил меня оставить милосердному забвенью!
— Мастер, не волнуйся! Мастер,
По галерее отступал светловолосый юноша. За ним, гневно жестикулируя, шаг в шаг следовал незнакомец в черном. Замыкала это нелепое шествие Недотепка.
— Зачем же шумной сворой преследовать меня? Зачем срывать завесу прошлого?..
— Какая свора?! Мастер, я же тут один! Я беспокоился!
Незнакомец в черном заметил, что на него таращатся все, кто был в трапезной. Но это его не смутило. Наоборот, он приосанился, выше поднял голову, голос стал еще звучнее:
— Я мчался в ночь, как загнанный беглец! Я гнал коня, я торопил мгновенья! Я…
Тут голос сорвался на хрип. Незнакомец побелел, вскинул руки к горлу, пошатнулся. Юноша подхватил его за плечи, крикнул через перила вниз:
— Воды!
Дагерта метнулась на кухню. Юноша, поддерживая старика, начал осторожно сводить его по ступенькам. На середине лестницы тот оскорбленно освободился от заботливых рук и сошел вниз сам.
Прибежала Дагерта с кружкой. Юноша перехватил у нее кружку, снял с пояса серебряную флягу и накапал в воду темной густой жидкости:
— Мастер, ты даже настойку болотной копытницы не взял!
Старик упрямо сжал губы, но под укоризненным взглядом юноши опрокинул в рот содержимое кружки, передернулся и хриплым шепотом пожаловался:
— Горькая! Гадость!
— Терпи! Ты о чем думал, когда в дорогу пускался? Непогода, разбойники, чудища всякие… Случись что худое, какая была бы потеря для Грайана!
Незнакомец солидно кивнул, молча соглашаясь с последней фразой.
Кринаш не упустил случая узнать, с кем имеет дело:
— Неужели мой скромный дом почтил своим посещением великий человек?
Юноша повернул к нему сияющее лицо:
— Конечно! Раушарни Огненный Голос из Семейства Оммугир — гордость аршмирского театра и лучший актер нашего времени!
— Что значит «чужие запахи»? Это теперь твой мир, сюда ты приведешь свою самку! Нюхай! Зачем Великая Мать подарила нам обоняние? И каждого зверя изволь называть так, как велит Короткий Хвост! А то опять начнешь: «Серый, прыгучий, кровь горячая, лапы длинные…» Нет чтоб коротко и ясно: заяц!
Сизый вытянулся на краю обрыва, глядя на темную реку, что разбухла от дождей, как скальный ползун от богатой добычи. Ящер еще не привык к резким сезонным изменениям в этом мире. А ведь он увидел здешние края вообще зимой и был потрясен лютым морозом, падающими с неба мерзкими белыми хлопьями, а особенно толстой коркой, что покрывала воду. От холода кровь медленнее бежала по жилам, все три сердца работали вразнобой, а мысли были медленными, тягучими. Почти все время приходилось сидеть в реке: вода была чуть теплее воздуха.
К счастью, в этом мире не обязательно жить круглый год. Достаточно привести сюда весной самку,
чтоб она отложила яйца: летом здешние болота чудо как хороши. Только не надо делить Дивную Купель на клочья: твое, мое, Большелапого… Пусть это будет мир самок и малышей, а добычу для них можно носить из-за Грани. Здесь и хищников настоящих нет: шкура ни у кого не покрыта броней — рви в свое удовольствие!Ящер причмокнул от разыгравшегося аппетита, но сразу подобрался, вскинулся, услышав шипение ученика:
— Свежий след!
Эти леса изобиловали живностью, следы густо наслаивались друг на друга. Сейчас он велел Ученику проверить только самые свежие.
— Чей след?
— Белка, — замешкавшись, неуверенно ответил Ученик.
— Не годится для охоты: мала, редко спускается с дерева. Но если хапнешь ее в пасть — глотай, твоя.
— Еще что-то мелкое. Не помню…
— Наверное, мышь… — Сизому лень было вставать. — Чему только тебя учит Короткий Хвост? И Ловец Ветра старается, долбит тебе человеческие слова…
Ящерок непочтительно хихикнул:
— Ну, имечко!
Вот тут бы и дать ему хвостом по хребту, чтоб старших уважал. Но ведь имечко и впрямь смешное! Означает — «неудачник».
— А откуда у него шрам на морде?
— Не вздумай его об этом спросить! Нашел нору, чтоб хранить припасы, да толком не обнюхал. А там прятался бронекрыс.
Ученик в веселом восторге запрыгал по кустам: даже он не сделал бы такой глупости!
— Работай! Нюхай! — прикрикнул на него Сизый. — Кстати, вот тебе пример мудрости Великой Матери: никто из ее потомков не оставлен без таланта, только его надо найти. Ловца Ветра до сих пор самцы не брали ни в одну стаю, а самки — в семью. А теперь сам Большелапый позвал его на завоевание Дивной Купели. Потому что талант к человеческому языку! Короткий Хвост учит его…
Назидательную речь прервало резкое шипение:
— След! Совсем свежий!
— Что орешь, будто тебя дракон за хвост держит? Чей след-то?
Ответом было тревожное молчание. Сизый поднялся на задние лапы:
— Кто прошел? Медведь, рысь, волк?
— Человек.
— Актер? — с брезгливым негодованием выдохнул Аурмет, потрясенный и взволнованный до глубины души. — Паршивый актеришка? А шуму-то, шуму…
По лицу седовласого гостя скользнула тень. Не обида была в его глазах, а печаль: мол, как несовершенен мир, как люди грубы и невежественны…
А его молодой спутник не был так терпелив и сдержан. Вскинув голову, он подошел к Аурмету и произнес звенящим голосом:
— Кто не дорос до уважения к таланту, должен уважать хотя бы старость. А иначе — есть много способов научить грубияна хорошим манерам. Вплоть до… мордой об стол!
Последние слова резко противоречили эффектной тираде, и актер Раушарни поморщился, словно услышал фальшивую ноту в музыке.
Аурмет не оскорбился даже, а изумился: так говорить с Сыном Клана! Но тут же сообразил, что, отправляясь в погоню за девчонкой, оставил плащ на скамье. И серебряная застежка в виде альбатроса — там же, к плащу приколота. Сопляк не знает, с кем имеет дело! Что ж, тем забавнее будет его осадить.