Приятель фаворитки
Шрифт:
– У меня нет никакого желания говорить, – сухо ответила она.
Я не сказал ей, куда мы идем. Будь мы друзьями, я постарался бы сделать это, теперь же я знал, что Барбара скорее переночует на улице, чем станет меня слушать. Самое трудное было довести ее до дома, там уж я удержал бы ее. Но могла ли она дойти? Она едва шла, спотыкаясь, чуть ли не на каждом шагу от слабости. Я хотел было поддержать ее, но она отшатнулась от меня, точно я хотел ее ударить.
Наконец мы дошли до узкой аллеи и свернули в нее. Дом был пред нами; все тихо, мы добрались
Верхние окна дома темны – там помещение Финеаса Тэта, для которого теперь король нашел другое место, но в нижних окнах горел свет.
– Не подождете ли вы немного здесь, пока я предупрежу своего друга? – спросил я. – Надо убедиться, что все в исправности.
– Я подожду, – коротко ответила Барбара и облокотилась на решетку, окаймлявшую аллею.
Несколько взволнованный, я подошел к дому и постучал в дверь рукояткой кинжала. Другого исхода не было, но я не знал, как примут мой поступок эти две женщины: одна – находившаяся в доме, другая – вне его; та, от которой я ждал помощи, и та, для которой я искал ее.
Открыли мне сейчас же: прислуга и лакей еще не спали и были внизу. Мой приход даже не возбудил удивления; горничная пошла доложить. Послышалось радостное восклицание, и через минуту предо мною стояла Нелл.
– Из Кале? Из Диля? Или от самого дьявола? – весело воскликнула она.
– С полпути между Дилем и дьяволом, потому что я оставил Монмута на одной стороне, а де Перренкура – на другой, а сам благополучно проскользнул посредине.
– Умница! Но зачем же вы опять в Дувре?
– Мне нужен друг, найду ли я его здесь?
– От всей души, Симон. Чего вы хотите?
– Возможности доехать до Лондона.
– Отлично! Я сама еду туда через несколько часов. Вы удивлены? Правда, есть чему удивляться: это – приказ короля. А как вам удалось избавиться от Людовика?
Я коротко рассказал ей, как было дело.
Она слушала с видимым удовольствием, а затем воскликнула:
– Славная штука! Едем вместе в Лондон. Никто вас не тронет, пока вы за моей юбкой. Это напомнит нам прежние времена, Симон.
– У меня совершенно нет денег, – объявил я.
– Зато у меня их много. Чем реже король посещает меня, тем больше присылает; он – настоящий джентльмен в этом отношении.
– Значит, вы возьмете меня с собой?
– Хоть на край света, Симон, а если не надо так далеко, то хоть в Лондон.
– Только я ведь не один, – сказал я.
– Кто же с вами? – рассмеялась она.
– Дама, – отозвался я.
Нелл снова рассмеялась, но уже не так добродушно.
– Нашелся же человек, который считает меня доброй христианкой! – сказала она. – Конечно, это так, Симон, иначе вы никогда не решились бы просить у меня помощи для вашей любви.
– О любви нет и речи, – воскликнул я. – Мы на ножах.
– Ну, значит, любовь налицо! – сказала Нелл, лукаво тряхнув своей хорошенькой головкой. – А знает ли она,
к кому вы привели ее?– Нет еще, – несколько смущенно ответил я.
– Как она примет это?
– У нее нет иного выхода, – заметил я.
– А вы и ваша дама готовы встретить все опасности пути?
– Здесь для нас обоих опасность не меньше.
– Может быть, вас ждет преследование короля, ярость Монмута, солдаты, офицеры, западни?
– К черту их всех!
– А другая опасность?
– Для нее и для меня?
– Для обоих, милый Симон. Разве вы не понимаете? Вот эта! – и Нелл, подойдя ближе, сделала вид, что хочет поцеловать меня.
– Если бы я был связан чем-либо, то, пожалуй, побоялся бы такого соблазна, но я совершенно свободен.
– Где она? – спросила Нелл, пропустив мой ответ мимо ушей.
– У самой вашей двери.
– Позовите же ее! – крикнула Нелл и поспешно вышла из дома.
Я последовал за нею, и мы вместе подошли к Барбаре. Но она уже не стояла у решетки, а лежала около нее на земле. Она была без чувств, глаза были закрыты и губы потеряли всякий цвет – голод и усталость взяли наконец верх.
Нелл опустилась около нее наземь, я совершенно беспомощно стоял около них.
– Поднимите и помогите мне снести ее в дом! – распорядилась Нелл.
Мы подняли и понесли Барбару.
Горничная и лакей смотрели на нас с удивлением, но Нелл захлопнула пред ними дверь и сердито крикнула мне:
– Что вы сделали с нею! Вы позволили ей голодать!
– У нас ничего не было; она сама бросила в море мою последнюю монету, – пожаловался я.
– Оставьте, оставьте нас в покое! – крикнула Нелл.
Я пожал плечами и отошел на другой конец комнаты. Некоторое время я ничего не слышал и не смел взглянуть в ту сторону; потом послышался голос Барбары:
– О, благодарю, благодарю вас! Где я и кто – вы? Простите, пожалуйста. Скажите, кто – вы?
– Вы в Дувре и вне опасности. Не все ли равно, кто – я?
– Однако… Мне как будто знакомо ваше лицо.
– Очень возможно, оно многим знакомо.
– Скажите мне, кто – вы?
– Когда вы это узнаете, то Симон Дэл должен стать посредником между нами. Подите сюда, Симон!
Я довольно смело подошел к ним и встал около Нелл, но устремленный на меня пристальный взгляд Барбары смущал меня; мне было страшно.
– Скажите, кто – я, Симон, – проговорила Нелл.
Я взглянул на нее и, право, заметил страх и в ее глазах. А между тем она не боялась смеяться над целой Англией! Должно быть, она поняла мою мысль; по крайней мере, ее лицо вспыхнуло яркой краской. Давно ли она научилась краснеть, она, еще в деревне дразнившая этой способностью меня?
– Говорите же! – сердито повторила она.
Но Барбара все поняла сама, я видел это по ее блеснувшему взгляду, вдруг принявшему неприятное выражение. Она смотрела теперь на Нелл с каким-то не то любопытством, не то отвращением. Потом она встала и молча пошла к дверям, еще шатаясь от слабости. Нелл бросилась следом за нею.