Приятно тебя общать

Марина Николаевна пробормотала что-то учтиво-согласное, отчаянно ища, куда бы увести разговор.

– А вы часто гуляете тут с Артёмом?

– Нет, вообще-то мы здесь почти не бываем. Просто сегодня встречаюсь с подругой, она живёт недалеко. А, вон она, кстати! Видите, там, в красной блузке?

Женщина заметила красную блузку в конце лучевой аллеи и, с некоторым облегчением, подумала, что теперь можно откланяться без неуклюжестей. Она поднялась с лавочки, заглянула в коляску. Малыш в оранжево-синем костюмчике счастливо пускал пузыри. Увидев новое лицо, он загукал, ткнул кулачком в сенсорный экран перед собой и щелчком языка отправил фотографию маминой знакомой в обе сети.

– У вас очень милый малыш, Люда, – улыбнулась Марина Николаевна.

– У детей в его возрасте заполнено в среднем тринадцать процентов страницы, а у Артёмки – шестнадцать! В обеих сетях! – гордо сказала мать.

– Удивительно… Ну что же, пойду, пожалуй. Не буду мешать вам с подругой. Очень приятно было вас встретить! Всего хорошего!

– Взаимно, Марина Николаевна! – Люда встала, на миг прижалась щекой к её щеке. – Будем На Связи! – попрощалась она лозунгом своей сети.

Преподавательница кивнула и ушла, чеканя шаг. Вышла из режима прозрачности, несколько секунд поколебалась. Потом удалила три ссылки от бывшей студентки, а с ними и фотографию дорогой коляски странной расцветки. Она знала, что если и свяжется снова с Людой, то только Лицом-к-Лицу.

II. Тайм-менеджмент

Виталик с трудом вынырнул из рабочей сети. С хрустом разогнулся, пару раз присел – без особого энтузиазма, на автомате. Краем глаза заметил движение и вздрогнул от неожиданности.

– Фух, Люда, напугала! – облегчённо улыбнулся Виталик жене, но тут же понял: сейчас грянет.

Люда была чернее тучи, под глазами мешки: годовалый Артёмка очень плохо спал всю неделю, и ей изрядно доставалось. Понятное дело: ребёнка растить – не торрент залить.

– Милая, ты бы отдохнула, – осторожно, как на тестовом задании, начал он.

– Я бы отдохнула!.. – кричащим шёпотом прошипела жена. – Я бы с удовольствием отдохнула!

И разрыдалась.

«Ну вот», – подумал Виталик, прижимая растрёпанную супругу к груди. Та отбрыкивалась, но больше по женской извилистой замудрённости, чем из желания вырваться.

Первые минут пять он с должным тщанием утешал и гладил по спине. Потом не удержался, наморщил нос, выводя на нет-линзы окна личной почты, мессенджеров и, конечно, «Однокашников». Проглядел список сообщений, подмигнул, проставив пару лайков. Всё же пристыдил себя и свернул браузер.

К этому моменту всхлипы перешли в членораздельные жалобы.

– Я знаю, что ты работаешь, семью обеспечиваешь, но и меня пойми! Ты на целый день воткнёшься, а я тут кручусь, как значок обновления софта! Артёмка своего папу только в друзьях и видит! И то в офлайне…

Виталик подавил желание оправдаться: сейчас жена и слушать не будет про новый сложный проект, про возможное сотрудничество (если удастся себя зарекомендовать) с крупным разработчиком систем бухучёта, про то, какая прорва фрилансеров ждёт первой возможности отпихнуть собрата от кормушки… Сейчас Люда хочет слышать только свой голос и виноватое сопение мужа. «Ну что ж, это её право. Побуду жилеткой».

– Стиралку включи, сушилку включи, гладилку включи! Робот-пылесос включи, пароварку включи, за всем проследи! Артёмку помой и переодень, накорми и развлеки! – перечисляла Люда, временами срываясь на сдавленный писк. – Вообще нет времени на себя! Ты помнишь, какой я была до рождения ребёнка?

– Ты ничуть не изменилась! – догадливо вставил Виталик, честно глядя в покрасневшие глаза супруги. – Даже похорошела! Тебе идёт материнство.

Люда всплеснула руками и снова начала демонстративно вырываться. Виталик её снова удержал.

– Я не о том! Я вела два видеоблога! У меня были десятки тысяч фолловеров! На меня было подписано пять медиаличностей! Они даже меня комментили… Моя страничка в «На Связи» в позапрошлом году попала в сотню самых посещаемых! А теперь…

Жена на миг оборвала свой монолог, замерла, как сурикат, чувствующий опасность. Но нет, Артёмка в соседней комнате только немного повозился, не просыпаясь. Продолжила чуть спокойнее:

– А сейчас мои видеоблоги плесенью покрылись. Полгода ничего не могу выложить! Я ишачу на двух Артёмкиных страницах, я пощу статьи от его имени, я ищу лайкеров, я комментирую записи его френдов. И это притом, что я не однокашница ни разу, я связистка! – Люда с нажимом вытерла нос тыльной стороной ладони. – А что моя страница? Да от меня уже сокурсницы отписываются!..

– Ну милая… – мягко улыбнулся Виталик, – почему ты раньше не сказала?

– Я думала, это и так я-а-асно…

Новый фонтан слёз. Новые утешения и поглаживания.

– Я думала, пока ребёнок не может сам выбрать свою сеть, ты будешь вести его страницу в «Однокашниках», а я в «На связи»! А ты свалил всё на меня-а-а…

И впрямь дурак. И впрямь свалил. Ну что ж, будет тебе, Виталик, наука.

– Малыш, ну не куксись. Я понял, принял, осознал. Ну прости меня. Ты права, а я неправ, – бормотал умный муж, исподволь запуская пальцы в Людины кудряшки. – Надо было сразу сказать. Мы так и сделаем. И у тебя освободится время на личную сетевую жизнь!

Солёный поток прекратился, светло-карие глаза любимой засветились победно и чуть лукаво.

– И-и-и?..

– И с меня сюрприз, естественно! – горячо пообещал муж, целуя Люду в ушко.

Та гладила щетинистые Виталиковы щёки и думала: «Ну и пусть он однокашник, а я связистка! Всё же я тогда не ошиблась, что бы ни болтала родня! Главное, что он меня понимает, как никто. Главное, что он со мной в реале».

Артёмка захныкал, и пришлось бежать к нему. Но сынишка быстро угомонился, и супруги пожертвовали энным временем сна ради дел сетевых – и реальных. Ведь даже если весь твой день принадлежит маленькому монарху, это значит только, что ночь – лично твоя!

16 апреля

16 апреля Дарья Петровна отмечала День смерти. Вставала в семь утра, одевалась во всё новое и чистое, покрывалась белейшим платочком и шла в церковь. Отстоит службу, исповедается, причастится. Потом домой, счастливая и довольная. Соберёт напечённые с вечера пироги с капустой – и на трамвайчике ко внуку в гости.

Его семья уже давно знала старушкину причуду. Когда-то давно потомственная гадалка Степанида предсказала Дарье Петровне: жить будешь долго, а смерть к тебе придёт 16 апреля. Та смеялась сначала, потом, годам к шестидесяти, стала верить, а с шестидесяти трёх – отмечать. В этом году в двадцатый раз. С лёгкими изменениями сценарий повторялся: церковь, ко внуку, с подружками встретиться и себя порадовать. Внук, погрубевший, ожиревший и обабившийся, относился ко Дню смерти равнодушно – чудит старая, со всеми бывает. Правнуки они были ещё совсем маленькие и каждому бабушкиному приходу с пирогами искренне радовались. Их мать раздражалась и про себя думала: «Скорей бы уж сбылось предсказание».

В этот раз Дарья Петровна сидела у внука часа три. Рассказывала семейные истории, показывала фотографии с никому не знакомыми размытыми лицами прошлого века. Перед уходом как всегда напомнила, где лежит письмо, которое нужно вскрыть после её смерти, где одежда, платок, иконка, где «гробовые».

* * *

Смерть носилась над полем боя. Очередная война была в разгаре, жатва обильная. Безносая по-стахановски ударно орудовала косой, смотрела на часы, считала каждую секунду, что вообще-то крайне несолидно, сверялась со списками, но времени – времени, которое никогда раньше не имело власти над дамой в капюшоне, – постоянно не хватало.