Приятное и уединенное место
Шрифт:
Импортуна подал знак Эннису, и секретарь снова подбежал, чтобы помочь усадить Марко на стул. Потом Нино отошел к бару, вылил большую часть содержимого стакана в раковину и принес брату остаток. Марко сделал судорожный глоток и кивнул, когда Импортуна шепнул ему что-то.
— Теперь он может говорить, — сказал мультимиллионер и унес стакан.
— Мистер Импортунато, — начал инспектор Квин, — вы помните, как вам сегодня утром показывали золотую пуговицу с рисунком в виде якорей и тросов и монограммой «МИ»?
— Пуговицу? — пробормотал Марко.
— Старший инспектор Мэки из полиции Северного
— Конечно помню. Оторвалась от моего морского кителя. Я так ему и сказал. Симпатичный старикан, только изо рта у него скверно пахнет. Кто-нибудь из друзей должен его предупредить…
— Марко, — остановил его старший брат.
— Si. Si bene, [38] Нино.
— Вы знаете, где нашли вашу пуговицу?
38
Да. Да, хорошо (ит.).
Голова Марко качнулась.
— Ее нашли на полу библиотеки вашего брата Джулио.
— Неужели?
— Можете объяснить, как она туда попала, мистер Импортунато? И когда?
Марко быстро заморгал.
Инспектор Квин подошел к батуту, придвинул его ближе к стулу, сел и дружелюбно постучал по волосатому колену человека в трико.
— Я собираюсь нарушить одно из правил полицейского опроса, Марко, — не возражаете, если я буду вас так называть? — и сообщить вам, что еще мы обнаружили. Вы меня слушаете, Марко?
— Si. Я хотел сказать «да».
— Сначала мы подумали, что это вы дрались с Джулио, и он оторвал пуговицу от вашей куртки.
Марко энергично замотал головой.
— Но при более внимательном обследовании мы увидели, что пуговицу не оторвали, а отрезали — вероятно, ножницами. Поэтому мы решили, что кто-то пытался ложно обвинить вас в убийстве брата. Вы меня понимаете?
— Конечно, понимаю, — с достоинством ответил Марко. — И знаете, что я вам скажу? Это не-ле-по!
— Что вы имеете в виду?
— Я могу сообщить вам, кто отрезал пуговицу от моей куртки.
— Ну и кто же?
— Я.
— Вы?
— Чик-чик — и как не бывало. Собственными ножницами. Она еле держалась, а я не хотел ее терять. Все-таки золото. Импортунато — бережливый клан. Не то чтобы у famiglia [39] был выбор. Нельзя разбрасываться тем, чего нет, верно, Нино?
Марко ухмыльнулся, повернувшись к брату, но Импортуна не улыбнулся в ответ.
— Когда это произошло, мистер Импортунато? — спросил Эллери. — Когда вы отрезали пуговицу от вашего кителя?
39
Семьи (ит.).
— Не знаю. Какой сегодня день? Да, вчера. Не было случая приказать Тебальдо пришить ее.
— Тебальдо?
— Его слуга, — объяснил Импортуна.
— И что вы сделали с пуговицей, мистер Импортунато?
— Что сделал? — обиженным тоном переспросил мужчина в трико. — Положил в карман — вот что. Скажите еще раз, кто вы.
— Моя фамилия Квин. В карман чего? Того же кителя?
— Да,
сэр. Si, capitano mio. [40]— Где сейчас китель, папа? Очевидно, его забрали эксперты?
40
Да, мой капитан (ит.).
— В лаборатории.
— Мне надо было осмотреть его, прежде чем мы отправились сюда. Мистер Импортуна, откуда я мог бы позвонить?
— В спальне брата есть телефон.
— Вы позволите, мистер Импортунато?
— Звоните хоть в Токио, — дружелюбно отмахнулся Марко.
Эллери вернулся через несколько минут. Он тянул себя за нос, словно это была ириска.
— Китель полон сюрпризов, папа. Я узнал, что в левом накладном кармане обнаружили дырку по шву — достаточно широкую, чтобы в нее провалилась пуговица.
Квины посмотрели друг на друга.
— Этот stupido Тебальдо, — покачал головой Марко. — Мне следовало уволить его в первый же день.
— Скажите мне вот что, Марко, — снова заговорил инспектор. — Помните ваш ботинок на резиновой подошве, который мы сегодня позаимствовали?
— Оставьте его себе, — великодушно разрешил Марко. — Можете взять и другой. У меня больше обуви, чем в универмагах «Мейсиз» и «Джимбелс», вместе взятых.
— Вы знаете, что там есть глубокий разрез почти на половине подошвы?
— Конечно знаю! Это произошло… когда же? Ну, не важно. Несколько дней назад.
— Вот как? — Инспектор выглядел озадаченным. — Как именно произошло?
— Я обещал прокатить подружку на одной из моих яхт в Ларчмонте. Она приезжала с севера штата, и я встречал ее на вокзале Грэнд-Сентрал. Ну и наступил там на кусок жвачки, который какой-то олух выплюнул на пол. Это чертовски меня разозлило. Я спустился в мужской туалет, стал выковыривать жвачку перочинным ножом, лезвие соскользнуло и проделало аккуратный разрез, который вы видели. Как скальпель!
— Почему вы раньше не рассказали нам о том, что отрезали пуговицу от вашего кителя и проделали разрез в подошве вашего ботинка? — сердито проворчал инспектор.
— Потому что вы меня об этом не спрашивали. — Марко снова надулся. — Никто меня не спрашивал. Нино, дай мне еще выпить. Тогда я отвечу на все дурацкие вопросы.
— Нет, — отрезал его брат.
Что-то в его голосе заставило Марко недоуменно моргнуть. Потом он решил обратить все в шутку:
— Знаете, Нино не притрагивается к крепким напиткам — только иногда позволяет себе немного вина. И это мой брат! Никто ни разу не видел его под мухой. Он слишком осторожен, а, Нино?
— Думаю, — обратился к инспектору Импортуна, — мой брат ответил на все вопросы.
— Я почти закончил, мистер Импортуна.
— Не хочу казаться не желающим сотрудничать, но, если вы намерены продолжать, я буду вынужден потребовать присутствия одного из наших адвокатов. Мне следовало настоять на этом с самого начала. Вы же видите состояние Марко, инспектор. Для всех нас это был очень тяжелый день…
— Что не так с моим состоянием? — Марко поднялся, размахивая костлявыми кулаками. — Теперь меня, чего доброго, назовут пьяницей. Я готов пройти любой тест…