Приют любви

Она подняла лицо.

– Я волновалась за тебя. Я боялась, что тебя поймал шериф. – Она посмотрела в его темные глаза и обнаружила, что он улыбается.

– Пока нет. И я не собираюсь попадаться. – Мэт огляделся, снял шляпу. – Может, мы поднимемся, пока кто-нибудь не вошел с улицы? – Он кивнул в сторону задней двери.

– Ты прав.

Джонси задула лампу и взяла его за руку, ведя сквозь темный дом. Единственными звуками были чуть слышное позвякивание шпор на сапогах Мэта и завывание ветра.

Придя в комнату, она зажгла лампу, а он развел огонь. Что-то домашнее было в том, как он присел у печки, положив шляпу рядом на полу, от нее на темных густых волосах остался след.

– Думаю, пока ты в доме, тебе лучше снять шпоры, – прошептала она. – Кто-нибудь может услышать. – Она снова поплотнее завернулась в шаль и придвинулась к слабому источнику тепла.

Мэт взглянул на нее и кивнул. Отцепив шпоры, он положил их на туалетный столик рядом с ее щеткой для волос и шпильками, потом снял пальто и повесил его на стул.

Джонси следила за каждым движением Мэта, радуясь его присутствию.

– Куда ты сегодня ходил? – спросила она.

– Об этом я и хочу с тобой поговорить. – Он поставил для нее стул у печки, а сам удобно привалился к комоду. – Я разговаривал с Эндрю Коллинзом о займе, который ты выплачивала Джею Ти. Оказалось, что он подложный.

Джонси слушала, завороженная звуками его низкого голоса, но ничего не слышала, успокоенная уже одним его присутствием.

Мэт пристально посмотрел на нее:

– Джонси?

Вздрогнув, она отозвалась:

– Да?

– Твой заем у Джея Ти был подложным.

– Подложным? – Она моргнула и выпрямилась на стуле. – Что ты хочешь этим сказать? У Эндрю был настоящий документ, подписанный тетей. Он никогда не ставил его под сомнение.

В ней поднялась злость. Злость против Эндрю Б. Коллинза.

– Ему следовало поинтересоваться, почему Джей Ти решился расстаться с настоящим документом, – сказал Мэт. – А если он его уничтожил?

Как она сглупила! Конечно, это не мог быть подлинник. Почему же Эндрю проявил такую неосторожность? Она вскочила со стула, чуть не опрокинув его.

– Почему этот человек с куриными мозгами…

Ей хотелось свернуть ему шею. Только из-за него она отдавала честно заработанные деньги этому вору, одолжила деньги у Мэта и вся испереживалась!

Она чувствовала себя дурой. Пустоголовой, безмозглой девчонкой. Она в ярости уставилась на Мэта невидящим взглядом. Если бы Джей Ти не был уже мертв…

– Этим утром мы нашли настоящий документ в конторе Джея Ти. Мы нашли еще и это. – Мэт достал из кармана носовой платок и подал ей. – Это доказывает, что в ночь убийства Джея Ти у него была женщина. Может, она и убила его.

Как от сильного удара, Джонси потеряла способность дышать. Она не могла ни говорить, ни двигаться. Комната закружилась, ноги у Джонси подогнулись, и она упала на стул. Простой платок, отделанный кружевом. Она не могла поручиться, что он принадлежит Мэгги, но цвет кружев походил на цвет аметистового ожерелья, которое отдала ей Джонси. Любимый цвет Мэгги.

– Ты нашел это в конторе Джея Ти? Джонси заставила себя говорить спокойно.

Какие еще остались улики, указывающие на Мэгги?

– В конторе все было перевернуто вверх дном. Мы чудом его нашли.

Она глотнула воздуху:

– Было там что-нибудь… еще?

– Нет.

Она положила кусочек ткани на столик рядом с его шпорами.

– Надеюсь, ты рада, что это не я убил Джея Ти. – Мэт усмехнулся. – Чем скорее я найду эту женщину, тем скорее смогу выйти отсюда и не нарушать твоего уединения.

– О нет. Я хочу сказать, что я никогда тебя не подозревала. Поверь. – Она встала и подошла к нему на расстояние вытянутой руки. – Я знаю, что ты никогда не сделаешь ничего подобного. – Она почувствовала, как тонет в глубинах его темных глаз, и положила руки ему на грудь. – Никогда.

Мэт нежно обнял ее и привлек к себе. Их взгляды встретились, ее губы с мягкой лаской коснулись его губ. Джонси прижала ладони к его груди, чтобы чувствовать биение его сердца, ее собственное билось так же часто. Ощущение тепла и покоя затопило Джонси. Она обняла Мэта за шею, желая быть как можно ближе к нему.

Он обнял ее, теснее прижал к себе. Его губы касались ее губ с ласковой настойчивостью, пока она не раскрыла их. И тут же Джонси растворилась в бесконечной нежности.

Отстранившись, он поцеловал уголок ее рта, потом нижнюю губу.

– На вкус ты… – Он снова поцеловал ее. – Как летний день в горах.

– Я никогда не была в горах, – сказала она, ища укрытия в его руках. – Расскажи мне о них.

– Солнце. Чистый горный воздух. – Он прикусил ее нижнюю губу. – Цветы. Особенно розы. Всегда розы. – Он наклонил голову и завладел ее ртом.

И она снова отдалась своим чувствам, позволяя им заполнить ее разум, не осознавая ничего, кроме тепла, проникающего в каждую клеточку ее существа. Джонси нашла в себе силы поднять руку и тронуть его лицо, ей хотелось ощутить его кожу, шелковистые усы.

Он поднял голову.

– Джонси.

Она открыла глаза. Он говорил “нет”, когда она произносила “да”.

– Мне кажется, ты не знаешь… – начал он.

Нет, она знала. Почему это неправильно? Ее с детства приучали к мысли о том, что, с какой стороны ни посмотри, это неправильно.

– Мэт…

– Нет. Ты пожалеешь. Я знаю это, даже если ты так не думаешь. – Он коснулся ее губ легким поцелуем.

Разум сопротивлялся его словам, а тело, разгоряченное поцелуями, не желало подчиняться холодной морали.

Мэт поцеловал ее в лоб и отнял ее руку от своего лица, приложил ладонь Джонси к своим губам, а сам неотрывно смотрел ей в глаза.

Покалывание в кончиках пальцев отдалось в других частях ее тела. Ощущение было волшебным, и она закрыла глаза, наслаждаясь им.

– Может, мне лучше уйти? – произнес Мэт, отступая.

– Нет! Тебя могут схватить. Кроме того, по-моему, метель усиливается.

И, словно подтверждая ее слова, задребезжали под ветром оконные стекла и содрогнулся, казалось, весь дом.