Приют

Ярик, рыдая, обхватил ее руками.

– Рута, – повторял он как безумный. – Боже… Рута…

– Не могу. Стоять. Больно, – прошептала она.

Ярик с ужасом смотрел на лежащее существо.

– Не смотри. На меня. – Голос чужой, как на пленке, которую прокручивают в замедленном режиме воспроизведения. Ярик прижался к ее телу и плакал, как ребенок. Только через час Рута заговорила. Медленно, слово за словом, будто заново обучаясь речи, она поведала Ярику свою историю.

88

Не ходи туда!

Эта неожиданная мысль пришла в голову Руте, когда она уже открыла дверь в комнату Бабули и отступать было поздно. Она только заберет свой паспорт и пулей вылетит отсюда. Много позже она была вынуждена признать, что это была самая мудрая и здравая мысль, которая пришла ей в голову за последнее время, но тогда ею владело только одно желание: побыстрее забрать из этого жуткого домика свои вещи и убраться куда угодно.

К тому времени небо заволокло пеленой туч, отчего в комнате стало темно и совсем неуютно. Бабуля лежала на своей кровати, положив свои большие, почти как у мужчины, желтые руки поверх одеяла. Рута не видела ее лица, и это ей не нравилось. Сползший грязный чепчик почти полностью закрыл лицо старухи, создавая неприятное впечатление, будто Бабуля исподтишка наблюдает за ней.

Паспорт одиноко лежал на крохотной тумбочке. Рута убрала его в карман и уже хотела выйти, как вдруг вспомнила про записку Ярика, о которой говорила Дина: «Записка от Ярика… она на комоде…»

Комод стоял возле окна, но, чтобы до него добраться, нужно было обойти справа кровать Бабули.

Затаив дыхание, девушка на цыпочках проскользнула к окну. По пути она коснулась коленом края выбившейся из-под матраса простыни, и, несмотря на то что она была в джинсах, по лицу ее пробежала тень отвращения. В следующую секунду отвращение сменилось разочарованием – на комоде ничего не было. Нет, там, конечно, лежали разные таблетки, чашка с какой-то мутной дрянью и марлевые тампоны в коричневых разводах, но никакой записки.

Сзади послышался вздох. И после этого – режущий слух скрип пружин. Ноги сразу стали ватными, девушка боялась обернуться, от самой мысли, что она может увидеть, ее охватывал нечеловеческий страх. Но она все-таки обернулась.

Бабуля сидела в кровати. Правой рукой она поправила перекосившийся чепчик и с тупым любопытством уставилась на Руту. Затем ее темное сморщенное лицо будто смялось – лишь через некоторое время Рута поняла, что Бабуля так улыбнулась.

Это сон. Это все мне снится, в трансе думала девушка. Она бесцельно топталась на месте, пока не вспомнила о бритве в заднем кармане. Рута незаметно достала ее и, раскрыв, держала руку так, чтобы Бабуля не смогла ее увидеть. После чего стала продвигаться к двери.

– Доченька, куда же ты, – без каких-либо вопросительных интонаций прокряхтела старуха, и Рута с ужасом увидела, что она пытается встать с кровати.

– Я… я не ваша дочь, – пискнула ошарашенная Рута. Она словно очнулась. Опрометью метнулась к двери, но Бабуля с невероятным для ее возраста проворством схватила прислоненный к стене костыль и швырнула его под ноги девушке. Костыль попал в коленную чашечку Руты, и, запутавшись в ногах, девушка рухнула на пол. Раскрытая к тому времени бритва захлопнулась и до кости разрезала ей безымянный палец. Она вскрикнула.

– Не плачь, – сказала Бабуля. Она легко скинула с себя заскорузлое от мочи одеяло и спустила на пол ноги, покрытые уродливыми гроздьями варикозных вен. В окно настойчиво забарабанили первые капли дождя.

Наконец Руте удалось подняться на колени (нога, по которой попал костыль, сильно болела), и девушка, пачкаясь в собственной крови, снова открыла бритву.

– Иди сюда, – каркающим голосом предложила Бабуля и вдруг прыгнула на Руту. Она упала на девушку сверху, придавив ее к полу и обдавая ужасной вонью – смесью запаха старого тела, застоялых испражнений и гниющих зубов. Она неуклюже елозила на девушке, жадно шаря руками по ее телу. Рута закричала, громко, насколько позволяли ее сдавленные легкие. С превеликим трудом ей удалось высвободить руку с бритвой.

– Замолчи, – шептало сидящее на ней мерзкое существо, и Руте казалось, что она сейчас потеряет сознание. – Или я накажу тебя. – Бабуля захихикала. Она жадно вытягивала губы, сложив их в трубочку, словно собираясь к чему-то присосаться. Ноздри раздувались, на лбу вздулась толстая жила.

– Всего лишь немножко кровушки… Всего чуть-чуть, ты ведь не откажешь больной бабушке?

Рута извивалась, отпихиваясь от старухи ногами, и один из ударов попал той в лицо.

– Противная девка. – Рыхлое лицо Бабули затряслось от злобы. Поймав ногу девушки, она впилась зубами в голень. По подбородку Бабули потекла струйка крови. Теперь Рута визжала не переставая. Она рыдала и кричала, отказываясь верить, что все это происходит наяву и с ней, и вдруг снова вспомнила про бритву. Изогнувшись, она наклонилась к этой кошмарной пародии на человека и принялась ее кромсать. После первых же порезов Бабуля оставила в покое ногу девушки и теперь к воплям Руты прибавился жуткий протяжный вой.

Плача от страха и боли, ибо эта тварь укусила ее, Рута продолжала полосовать тяжелое тело Бабули. Та неловко закрывалась руками, продолжая орать, но скоро ее яростные крики превратились в жалобный скулеж. По искривленным рукам Бабули ручьями бежала черная, как деготь, кровь, она уже не пыталась схватить Руту, но девушка не могла остановиться. Не помня себя от страха, она отняла руку от лица старухи и взмахнула бритвой. Горло старухи раздвинулось в стороны, как занавес, и оттуда фонтаном забила кровь.

Продолжая всхлипывать, Рута на четвереньках поползла к двери.

– Бэ… б… боооооо, – кряхтя, произнесла Бабуля и повалилась на пол, лицом вниз.

Рута вскочила. Трясущимися руками потянула за ручку двери и остолбенела. Сделала шаг назад.

Перед ней стоял Олег. Сбитая набекрень бейсболка, клочья нечесаных волос. Лиловый фингал под левым глазом. И, как всегда, лук через плечо. Глаза плотоядно ощупали девушку, и взгляд мальчика остановился на перепачканной кровью руке. В свою очередь, Рута увидела, что вся майка Олега покрыта красными пятнами. Словно мальчик решил стать похожим на леопарда. Только пятна уж очень похожи на кровь. Олег медленно потянулся за луком.

Взвизгнув, Рута шагнула назад, лихорадочно оглядываясь – она оставила бритву на полу.

– Олежа, что там случилось? – раздался снизу крик Дины.

– Все хорошо, ма, – не сводя глаза с Руты, проговорил мальчик. Он вытащил стрелу из связки на поясе. – Все суперски.

– Помогите!! – закричала Рута. – Ярик! ЯРИК!!! – Она заорала так, что ей показалось, будто у нее лопнули голосовые связки. Бритвы на полу не оказалось – очевидно, ее придавила своим телом Бабуля. Та уже перестала мычать, и только слегка вздрагивала, как гигантский кусок тающего желе.

Олег натянул лук. Лицо его стало серьезным, глаза прищурены, как у опытного охотника, учуявшего дичь.

– Нет. Нет, Олег, пожалуйста, не надо, – заговорила Рута. Она завороженно смотрела на пугающе длинное острие из огромного гвоздя. Продолжая пятиться, она уперлась поясницей в подоконник. Все. Дальше пути нет.

– Ты обидела Бабулю, – сообщил ей Олег таким тоном, словно говоря, что та сегодня неплохо выглядит.

– Олег, не надо…

– Ты плохая, – после некоторого раздумья сделал вывод мальчик и спустил тетиву.