Признание
Шрифт:
— Он рецидивист, Дана. И патологический лжец. Он скорее солжет, чем скажет правду. Нельзя верить всему, что он говорит.
— Но ты ему веришь?
— Думаю, да.
— Как ты можешь ему верить? Почему?
— Он страдает, Дана. И дело не только в опухоли. Ему что-то известно об убийстве и теле. И он по-настоящему переживает, что казнят невиновного человека.
К Киту часто обращались за советами по разным щекотливым вопросам, и он разбирался в людях. Ошибался он очень редко. Дана была гораздо импульсивнее и, поддавшись эмоциям, часто теряла объективность и способность трезво оценить ситуацию.
— Ну и что ты думаешь с этим делать? — поинтересовалась она.
— Давай для начала постараемся все выяснить о Бойетте и проверить все факты. Действительно ли он условно-досрочно освобожден? Если да, то кто за ним сейчас надзирает? Обращался ли он в больницу Святого Франциска? Есть ли у него опухоль головного мозга? Если да, то действительно ли она смертельна?
—
— Разумеется, но кое-что разузнать нам, возможно, удастся. Позвони доктору Герцлику — он был вчера в церкви?
— Да.
— Так я и думал. Попробуй у него что-нибудь выяснить. Доктор должен быть на обходе в больнице. Позвони в комиссию по условно-досрочному освобождению и постарайся узнать как можно больше.
— А чем ты сам намерен заняться, пока я буду сидеть на телефоне?
— С помощью Интернета выясню все, что касается убийства, суда, обвиняемого и самого дела.
Муж и жена заторопились.
— А что, если это все окажется правдой, Кит? Что, если мы убедимся: этот негодяй не лжет?
— Тогда нам придется что-нибудь предпринять.
— Например?
— Понятия не имею.
Глава 2
Отец Робби Флэка приобрел старое здание вокзала в центре Слоуна в 1972 году, когда городская администрация собиралась его снести. Робби в то время только заканчивал школу. Мистер Флэк-старший немного заработал на исках против нефтяных компаний и решил вложить деньги в недвижимость. Они с партнерами привели здание в порядок и разместили в нем офис, где на протяжении следующих двадцати лет довольно успешно занимались юридической практикой. Они не стали богатыми — во всяком случае, по техасским стандартам, но слыли преуспевающими адвокатами, и их небольшая фирма пользовалась в городе заслуженным уважением.
А затем наступило время Робби. Он пришел работать на фирму еще подростком, и вскоре всем адвокатам стало очевидно: он сильно от них отличался. Робби мало интересовался доходами, зато остро реагировал на социальную несправедливость. Он настаивал на том, чтобы отец брался за дела о нарушении гражданских прав, дискриминации по возрасту и полу, улаживал конфликты, связанные с жилищной политикой, жестоким обращением со стороны полицейских — в общем, вел те дела, которые в маленьком южном городке могли запросто превратить правдоискателей в изгоев. После трех лет учебы в колледже на севере штата напористый и умный Робби завершил юридическое образование в Университете штата Техас в Остине. Он никогда не пытался найти работу в другой фирме и не мыслил профессиональной деятельности нигде, кроме как в адвокатской конторе отца в здании старого вокзала в центре Слоуна. Здесь было множество людей, которым он хотел предъявить иски, и много обездоленных, нуждавшихся в его помощи.
С отцом Робби с самого первого дня работы постоянно ссорился. Другие адвокаты вышли в отставку или уехали из города. В 1990 году, когда Робби было тридцать пять лет, он подал иск на город Тайлер, штат Техас, обвинив его власти в дискриминации при проведении жилищной политики. Судебное разбирательство в Тайлере длилось месяц, и Робби даже пришлось нанять телохранителей, когда угроза его жизни стала более чем реальной. Жюри присяжных вынесло решение в его пользу и присудило выплатить 90 миллионов долларов, после чего Робби Флэк стал настоящей легендой и богачом. Теперь, при имеющихся финансовых возможностях, адвокат-радикал мог позволить себе затевать такие процессы, о которых раньше и не мечтал.
Чтобы не стоять у него на пути, отец благополучно отошел от дел и переключился на гольф, а первая жена, получив скромные отступные, вернулась в родной Сент-Пол.
Адвокатская контора Флэка стала прибежищем для всех, кто считал себя хоть чем-то обиженным обществом. За юридической помощью к мистеру Флэку потянулся бесконечный поток униженных, обманутых, оскорбленных и подследственных. Для знакомства с делами Робби привлекал выпускников колледжей и помощников юристов. Он каждый день просматривал поступавшие обращения и выбирал то, что представлялось ему интересным, а от остального отказывался. Фирма сначала быстро разрослась, а потом так же быстро сократила число сотрудников. Затем снова был взлет, за которым последовало падение. Юристы приходили и уходили, не задерживаясь надолго. Против Флэка постоянно выдвигали иски, на что он отвечал той же монетой. Постепенно деньги подошли к концу, но Робби снова удалось выиграть крупное дело. Самым неприятным инцидентом в пестрой карьере Робби стало избиение им портфелем бухгалтера, уличенного в хищении. Тогда адвоката приговорили к тридцати дням заключения за мисдиминор, [2] что позволило избежать более серьезного наказания. Это событие стало главной новостью в Слоуне, которая обсуждалась на каждом углу. Шум, поднятый в газетах, оказался для Робби гораздо большим испытанием, чем тюремное заключение, поскольку он, по
понятным причинам, был весьма неравнодушен к публичности и славе. Коллегия адвокатов штата вынесла ему общественное порицание и отстранила от практики на девяносто дней. Это явилось третьим столкновением Робби с комиссией по этике, и он поклялся, что не последним. Вторая жена тоже решила его оставить, что и сделала, отхватив немалый куш.2
Категория мелких уголовных преступлений, граничащих с административными правонарушениями. Наказанием за большую часть таких преступлений обычно является штраф или лишение свободы на срок до одного года.
Всю жизнь импульсивный и неистовый Робби Флэк постоянно боролся с самим собой и окружающими, но скучным его существование не было никогда. За глаза его часто называли Робби-флибустьером, а когда он стал прикладываться к бутылке — Робби-фляжкой. Однако, несмотря на все неприятности, похмелье, сумасшедших женщин, неприязнь коллег-адвокатов, финансовые неурядицы, проигранные дела и презрение со стороны властей предержащих, в то утро Робби Флэк приехал в контору полным решимости продолжить борьбу за права «маленьких» людей. И ему совершенно не обязательно было ждать, пока они обратятся за помощью. Стоило ему услышать о несправедливости, как он садился в машину и ехал разбираться. Именно благодаря горячему рвению в его руки попало дело, ставшее знаковым для его карьеры.
В 1999 году Слоун был шокирован ужасным преступлением. Такого в городе прежде не было. Семнадцатилетняя ученица выпускного класса Николь Ярбер исчезла, и больше ее не видели ни живой, ни мертвой. Две недели добровольцы прочесывали город и окрестности, заглядывая в каждую канаву, ров и осматривали все брошенные дома. Поиски ни к чему не привели.
Николь в городке любили — она хорошо училась, участвовала в работе молодежных клубов, посещала по воскресеньям службы в Первой баптистской церкви и иногда пела в хоре. Но самым большим ее достижением было участие в танцевальной группе команды чирлидеров старшей средней школы Слоуна. К выпускному классу она даже стала капитаном команды, заняв самую завидную — во всяком случае, для девчонок — должность в школе. Время от времени Николь встречалась с игроком школьной футбольной команды, у которого были большие планы, но весьма средние данные. Вечером в пятницу в начале декабря, когда пропала, Николь разговаривала с матерью по сотовому и обещала вернуться домой до полуночи. Для команды «Слоун уорриорз» сезон уже закончился, и жизнь вошла в обычную колею. Позже мать Николь утверждала — и распечатка звонков это подтвердила, — что они с дочерью разговаривали по мобильнику не меньше шести раз в день. Кроме того, они обменивались, в среднем, четырьмя сообщениями. Они постоянно общались, поэтому рассчитывать, что Николь просто сбежала из дома, не сказав матери ни слова, не приходилось.
Девушка не принимала наркотиков, и у нее никогда не было психологических проблем, расстройства здоровья или конфликтов с одноклассниками. Она просто исчезла. Никаких объяснений! Ничего! В церквях и школах постоянно служились молебны во спасение. Была организована горячая линия, на которую обрушился шквал звонков, но ни один из них не помог. На специальном сайте отслеживался ход поисков и опровергались слухи. Для оказания помощи в город приезжали эксперты — как настоящие специалисты, так и мистификаторы. По собственной инициативе явился даже какой-то медиум, но, выяснив, что платить ему никто не собирался, тут же отбыл. Поиски продолжались. Под предлогом обеспечения безопасности перед домом Ярберов круглосуточно дежурила полицейская машина. Единственная в Слоуне телевизионная станция наняла молодого журналиста, перед которым поставили задачу докопаться до истины. Добровольцы расширили радиус поисков и буквально рыли землю уже за пределами города. Двери и окна в домах запирали на засовы. Отцы охраняли ночами свои жилища с оружием в руках. Родители и няни ни на секунду не оставляли без внимания маленьких детей, не спуская с них глаз. Священники переписали проповеди, сделав основной упор на борьбу со злом. Первую неделю после исчезновения Николь полиция сообщала о развитии событий ежедневно, но потом, поняв, что положительных новостей не предвиделось, стала делать это реже. Все продолжали напряженно ждать, рассчитывая, что вот-вот появится какая-нибудь зацепка, какой-нибудь неожиданный телефонный звонок от польстившегося на обещанную награду осведомителя. Город замер в ожидании.
И через шестнадцать дней после исчезновения Николь звонок поступил. В 4.33 утра после второго гудка трубку снял находившийся дома детектив Дрю Кербер. Несмотря на накопившуюся усталость, он спал очень плохо. Кербер машинально нажал кнопку записи разговора, чтобы ничего не пропустить. Позже эта запись прослушивалась сотни раз.
К е р б е р. Здравствуйте.
Н е и з в е с т н ы й. Это детектив Кербер?
К е р б е р. Да. С кем я говорю?
Н е и з в е с т н ы й. Это не важно. Важно то, что я знаю, кто ее убил.