Признание

Ничего не поделаешь — придется снова осмотреть особняк, а потом и парк. Новый обыск ничего не дал. Если бы не след от ноги и неизвестно откуда взявшийся револьвер, Ратлидж готов был поклясться, что он был единственным, кто вчера ночью навещал «Берег».

Выйдя на террасу и закрыв за собой застекленную дверь, он спустился к воде. Никаких признаков лодки, но у самой кромки воды, рядом с досками, он заметил на влажной земле еще один след мужской ноги.

Ратлидж присел на корточки и осмотрел след. На первый взгляд след идентичен тому, что он видел в доме. Правда, на мягкой земле отпечаток не так отчетлив, как на твердом деревянном полу.

Ратлидж выпрямился, оглянулся на дом, мельком осмотрел хозяйственные постройки за бывшим огородом.

В душе его крепла досада на майора Рассела. Чтоб ему провалиться! Куда он подевался?

На полпути в Фарнэм, свернув на дорогу, ведущую к дому священника и кладбищу, Ратлидж увидел констебля Нельсона. Тот быстро ехал на велосипеде ему навстречу. Ратлидж притормозил и спросил:

— Меня ищете?

Нельсон остановился. Ратлидж сразу увидел, что констебль совершенно трезв. Правда, вид у него был усталый и осунувшийся. Может, у него просто кончились запасы спиртного?

— Нет, сэр. Но раз уж мы встретились, позвольте спросить… Вы ведь с той стороны едете, так не видели ли по дороге кобылу без привязи?

— Кобылу? Нет, не видел.

— Один из жителей соседней деревни заявил, что у него пропала кобыла. Наверное, перескочила через ограду пастбища и сбежала. Она ценная, и меня попросили ее отыскать.

— Когда она сбежала? — быстро спросил Ратлидж.

— Владелец точно не знает. Он на несколько дней уезжал в Сент-Алланс, а когда вернулся, она пропала. Вряд ли кобыла так далеко зашла, но он на всякий случай попросил поискать ее сына кузнеца, который ездил к зубному врачу в Тилбери. — Констебль жестом показал на пыльную, неровную поверхность дороги. — Мальчик на обратном пути не заметил никаких следов, да и я пока ничего не нашел. Но обещал посмотреть.

В самом ли деле Нельсон так ревностно исполняет свой долг, или поиски кобылы — всего лишь предлог? Может быть, кто-то специально попросил его найти Рассела? Ратлидж был почти уверен, что старшая сестра клиники не заявила в полицию о бегстве пациента. Зато владелец «Триумфа» наверняка потребует возмещения ущерба. Более того, возможно, Нельсон по чьему-то поручению следит за передвижениями неугомонного приезжего из Лондона.

Решив проверить свои подозрения, Ратлидж спросил:

— Вы хорошо знакомы с Тимоти Джессапом? Мне сказали, он дядя Бена Уиллета.

— С Джессапом лучше не связываться, — настороженно ответил Нельсон. — Себе дороже… Учтите, у него при всем при том никогда не было никаких неприятностей с законом… И все равно ему никто не перечит.

После такого ответа Ратлидж невольно задался вопросом: может быть, предводитель местных контрабандистов — Джессап, а не Санди Барбер?

— Они с Беном хорошо ладили?

— Не могу сказать, что они особенно дружили. Любимицей Джессапа всегда была Абигейл. И он был против того, чтобы Бен ехал в Тетфорд и становился лакеем. Однажды я подслушал, как они ссорились. Бен все втолковывал дяде: мол, не создан он для рыбацкого дела. А Джессап ему: уж не думает ли Бен, будто он лучше своего отца? Бен ответил, что дело не в этом. Уж лучше он будет чистить сапоги какому-нибудь городскому джентльмену, чем чистить рыбу здесь, в Фарнэме. Тогда Джессап врезал ему кулаком, да так, что парень упал. А после Джессап велел ему выбить дурь из головы и жить той жизнью, для которой он родился. А Бен сказал: «Просто вы не хотите, чтобы наши уезжали отсюда в другие края. Боитесь, что они проболтаются о том, о чем все должны молчать!»

— О чем же?

Нельсон сразу напрягся и нехотя ответил:

— Да ведь он, наверное, только так сказал… Тогда он был еще мальчишкой. К тому же он пару раз наведывался в «Берег», посмотрел, как живут хозяева.

«Контрабанда, — сказал Хэмиш. — Этот дядя боялся, что парень кому-нибудь проболтается».

Но только ли в контрабанде дело? Неужели жители Фарнэма подкупали единственного в их деревне стража порядка только ради того, чтобы тот позволял им тайком привозить из-за границы мелкие партии бренди, табака и других предметов роскоши? Похоже, какую-то тайну скрывает вся деревня, а не только несколько дюжих рыбаков.

Констебль Нельсон снова закинул ногу в седло и вдруг сказал:

— В прошлом году ходили слухи, что Нед Уиллет якобы написал книгу, которая вышла во Франции. Нед Уиллет и двух слов связать не мог, что уж там говорить о книге! Так что я не поверил слухам. Ни на одну минуту не поверил!

— Почему? — спросил Ратлидж, внезапно настораживаясь.

— В жизни не знал человека, который написал бы книгу. И вряд ли когда-нибудь узнаю — тем более если скажут, что писатель родом из Фарнэма.

И он уехал, ожесточенно крутя педали. Со стороны — образцовый деревенский констебль. Трезвый и ответственный — до следующей бутылки французского бренди, которую ему оставляют за дверью. Нетрудно догадаться, кому он служит на самом деле…

Франция!

Ратлидж отпустил тормоз, готовясь ехать дальше, когда вдруг вспомнил кое-что и остановился.

Нед Уиллет. Какое у Бена Уиллета полное имя? Вполне возможно, в одну из ночных поездок во Францию кто-то из тамошних партнеров спросил Джессапа, правда ли, что старик Нед сделался писателем. Для Джессапа само предположение прозвучало так же нелепо, как и для констебля Нельсона. И тогда, в следующий раз, знакомый француз, не желавший уступать, показал ему книгу…

Ратлидж включил заднюю передачу и повернул на дорогу, ведущую к дому священника. Известно ли Моррисону, что творится в его собственном приходе? А может, он тоже подкуплен Джессапом и компанией, как и констебль Нельсон?

Ратлидж остановился на короткой подъездной дорожке и увидел хозяина в окне кабинета, который одновременно служил ему гостиной. Увидев гостя, Моррисон встал и вышел на крыльцо еще до того, как Ратлидж постучал.

— Входите, инспектор! Одиночество мне изрядно на доело.

Гостиная была обставлена просто; исключение составлял красивый старинный письменный стол. Заметив, что гость смотрит на стол, Моррисон пояснил:

— Отцовский. Единственная его вещь, которая у меня осталась. Вот, придумывал подходящую тему для следующей проповеди. — Он жестом указал на книжную полку. Ратлидж увидел на ней не менее двадцати сборников проповедей, переплетенных в кожу. Может быть, сборники — тоже наследство, доставшееся Моррисону от отца? — Иногда мне кажется, — продолжал Моррисон, — что все мыслимые темы уже использованы. Но я не сдаюсь в надежде на то, что меня посетит вдохновение!

Ратлидж улыбнулся:

— Собственно говоря, я и приехал к вам как раз в связи с одной книгой.

— Вас интересуют сборники проповедей? — озадаченно спросил Моррисон, переводя взгляд с полки на Ратлиджа.

— Нет-нет. Меня интересуют старые метрические книги, точнее, записи о крещении в вашей церкви. Есть они у вас?

— Церкви Святого Эдуарда? Да, такие записи есть. Самые старые датированы началом девятнадцатого века. Наверное, в них можно найти все, что вы хотите узнать. Правда, нескоро. В самых ранних записях чернила выцвели или почерк неразборчивый. Мои предшественники, делая записи, не всегда заботились о последующих поколениях.