Призрачная ночь
Шрифт:
Мне казалось, что все и вся — Черити, миссис Бетани, его собственный голод и жажда крови — сражаются со мной за душу Лукаса.
На следующий день я отправилась в фехтовальный зал. Хотя занятия на сегодня уже закончились, я обнаружила там Балтазара. В белом фехтовальном костюме, сдвинув маску на макушку, он вытирал со лба пот. Балтазар остался после урока, чтобы попрактиковаться, сражаясь с невидимыми врагами, существовавшими только в его воображении.
Я вспомнила, что он частенько поступал так, когда расстраивался. Вчерашняя ночь оказалась для него не менее тяжелой, чем для меня.
Я
— Эй, — начала я. Глупо, но чем проще, тем лучше.
— Привет. — Балтазар взвесил клинок сначала на одной руке, потом на другой, как будто держал совершенно новую рапиру, а не старого проверенного друга, — Пришла поупражняться?
— Я никогда не умела фехтовать.
— Но ты многому научилась, не следует себя недооценивать.
Даже сейчас он мог относиться ко мне по-доброму!
— Прости, — сказала я. — Я не должна была орать на тебя вчера. И вообще не должна была злиться на тебя из-за того, что случилось с Лукасом.
Балтазар с безразличным видом нанес укол рапирой ближайшему манекену. Клинок изогнулся.
— Зря я так на тебя наехал. Ты обожглась и вообще была очень расстроена.
— Ты не сказал ничего лишнего.
— Но я мог бы сказать это по-другому. — Он снял маску, засунул ее под мышку и подошел ко мне. Белый фехтовальный костюм всегда очень шел ему, и я на мгновение вспомнила, как приятно мне было рядом с ним.
Нет, я ни разу не пожалела, что выбрала Лукаса, но это не значит, что я не понимала, от чего отказалась.
И, словно прочитав мои мысли, Балтазар улыбнулся.
— Снова друзья?
— Да, конечно. — Мне захотелось его обнять, но, наверное, это была не самая лучшая идея.
— Вообще-то, когда ты не расстроена, ты здорово умеешь слушать.
Я уже хотела сказать «спасибо» (и почувствовала настоящее облегчение, потому что его вчерашние слова насчет того, что я не желаю заткнуться, сильно меня задели), но сообразила, что Балтазар дает мне шанс.
— Ты хочешь, чтобы я выслушала тебя?
— Черити. — Имя упало между нами как камень. — Ты была права, когда говорила, что я ничего не желаю знать. Ты всегда была права насчет этого. И где-то в глубине души я понимал это.
Прежняя злость уже пробиралась в мое сознание, но на этот раз я заставила себя вспомнить, что злюсь на Черити, а не на Балтазара.
— Она твоя сестра. — Я сумела произнести это спокойно и уверенно и обрадовалась. — Ты ее любишь. Поэтому ничего не мог с собой поделать.
— Это не оправдание. Нельзя было оставлять ее без присмотра. Позволять калечить людей. И не думать о том, что она может вытворять с Лукасом и с тобой.
— Но ведь он тебе об этом не рассказывал? — Лукас так щедро делился со мной тем, что чувствует, что мне пришлось на минутку замолчать. Он вовсе не был таким откровенным с остальными, и, даже несмотря на возникшее между ними доверие, Лукас никогда не стал бы говорить с Балтазаром о своих кошмарах. — И ты сказал, что это ослабляет вампира. Я бы тоже не подумала, что Черити
пойдет на такое.— Я уже целый месяц слышу, как он мечется и стонет во сне, но ни разу не додумался сложить два и два.
— Это непростительная глупость, и за это на меня стоило наорать.
— Я больше не буду на тебя орать, ясно? Никогда. — Чувство вины заставило Балтазара ссутулиться, глаза его потемнели. Я шагнула ближе и ласково положила ладонь ему на руку. — Ты же сам сказал: это редкость — вторгаться так в чужие сны.
Балтазар кивнул:
— Я никогда этого не делал. И со мной этого не делали. Наверное, Черити сейчас почти все время спит, потому что это ее изматывает. Но с другой стороны, раз она спит, значит, попадает в каждый сон Лукаса. Будь оно все проклято!
Значение имело только одно.
— А есть способ защитить Лукаса от этого? Защитить от нее?
— Я такого не знаю. Но дай мне подумать. — Он какое-то время внимательно изучал мое лицо. — Кое- что из того, что вы с Лукасом говорили вчера ночью, и еще твоя обожженная нога… Похоже, Черити и тебя во сне преследует.
Я кивнула:
— Но она не может манипулировать мной так, как Лукасом. Думаю, потому что это его сон, а я всего лишь в него прихожу.
— Будь осторожна, Бьянка. — Балтазар внезапно заговорил очень твердым тоном. — Это сон Лукаса, поэтому, возможно, Черити влияет в основном на его сознание. Но когда ты приходишь в его сны, ты приходишь туда целиком, не только твое подсознание. Вот почему вчера ночью ты обожглась. Не знаю, можешь ли ты пострадать еще сильнее, но лучше тебе этого не выяснять.
— Мы больше не собираемся этого делать, — сообщила я.
Должно быть, Балтазар заметил мою грусть, потому что снова заговорил ласково:
— Как твоя нога?
— Не очень хорошо, но ничего страшного. — Я подвигала ногой. Стоило мне стать плотной, как я сразу ощущала на икре этот саднящий рубец, но болело уже не так сильно. Меня мучили другие, более насущные проблемы, и я выпалила: — Как по-твоему, миссис Бетани знает, как изгнать Черити из его снов?
— Сомневаюсь. — Балтазар склонил голову набок. — Кажется, тебя это радует.
— Мне неприятно думать, что она может помочь ему лучше меня, — призналась я.
— Но ведь мы именно для этого и приехали в академию «Вечная ночь», так? Чтобы воспользоваться опытом других, чтобы Лукас смог в безопасном месте приспособиться к своему новому состоянию. А эта школа безопасна преимущественно благодаря миссис Бетани.
— Я ей не доверяю.
— Я ей тоже не особенно доверяю. Но зато верю в ее преданность школе и приезжающим сюда вампирам.
— До тех пор, пока она охотится на призраков, она наш враг.
— Этого мы не знаем. Мы слишком многого не знаем.
— Ну, по крайней мере в этом наши мнения совпадают.
Он улыбнулся, и, несмотря на все мои сомнения, я порадовалась, что мы остаемся друзьями.
Балтазар пошел готовиться к послеобеденным урокам, а я снова сделалась бестелесной и поплыла по школе, погрузившись в собственные мысли. Некоторое время понаблюдала за папой, писавшим на доске физические формулы так энергично, что не знающие его люди в жизни не заметили бы печали в его глазах.