Призрачная ночь

— Скай, — окликнула я, подходя к ней. Она устало посмотрела на меня. — То, что ты сделала там, наверху… я всегда буду тебе благодарна. Я и Лукас.

— Лукас спас мне жизнь, — напомнила Скай. — Я хотела ему помочь, а значит, помочь тебе. И, как я уже сказала, я бы обрадовалась, если бы кто-то сделал то же самое для меня.

Ее голос звучал измученно, а взгляд все еще был затравленным. Тщательно подбирая слова, я произнесла:

— Я оставалась в тебе довольно долго, и произошло много сверхъестественного. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Лицо Скай напряглось.

— Чем скорее я отсюда уберусь, тем скорее все будет в порядке. — Она глубоко вздохнула. — Скажи Лукасу, я счастлива за вас. И… скажи ему «до свидания».

Не оборачиваясь больше, она зашагала но снегу к полицейской машине.

Вдалеке, отдельно от всех, стоял Балтазар. Я подошла к нему. Папино пальто, в которое он меня укутал, было таким огромным, что мне казалось, будто на мне средневековая накидка. Когда я приблизилась, Балтазар не обернулся, только сказал:

— Кому-то нужно позаботиться о конюшне.

Я проследила за его взглядом — в школьной конюшне некоторые ученики держали породистых жеребцов.

Я об этом даже не подумала.

— Сегодня я пойду туда сам, накормлю и напою лошадей, — негромко произнес он. — Думаю, хозяева скоро их заберут, но я буду проверять. О, кстати, пока мы тебя сегодня разыскивали, я захватил вот это. — Балтазар вытащил из кармана мой коралловый браслет с серебром и уронил его в мою руку. — Он лежал под надувным креслом. Наверное, миссис Бетани бросила его туда, когда заменила на ловушку.

— Спасибо, — сказала я, но этого было недостаточно. Между нами висели непроизнесенные слова, и я понимала, что выяснить все нужно немедленно. — Я пила и твою кровь тоже, — начала я. — И то, что я сделала для Лукаса… ну, вернула его к жизни… может получиться и с тобой. Если хочешь.

Пить чью-нибудь кровь — слишком интимное действие, и я не предложила бы этого ни по какой другой причине; это все равно что обманывать Лукаса. Но я знала, что Лукас не будет возражать, если я верну жизнь Балтазару.

К моему удивлению, Балтазар покачал головой:

— Нет никаких гарантий, что это получится, а если не получится, то ты меня отравишь.

— Попытка того стоит.

— Ничего не выйдет. — Он посмотрел на горизонт и прищурился, как будто снег, сверкавший в лунном свете, слепил его. — То, что случилось сегодня… Дело не в крови, а в узах между вами. Вы двое — часть одного целого, а мы с тобой единым целым никогда не были.

Я положила руку ему на плечо:

— Балтазар, мне жаль.

Он пожал плечами:

— Мне не хуже, чем раньше. И… я счастлив за Лукаса. Честно.

Я быстро приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Балтазар улыбнулся, но я чувствовала, что он хочет остаться один. Так что я пошла назад, надеясь, что полиция поверила в нашу версию событий.

Разумеется, они поверили. Им было куда проще решить, что в школе прорвало трубу и ее затопило, вода на морозе замерзла, в каретном сарае произошло короткое замыкание и начался пожар. Неужели они будут верить перепуганным подросткам, бормочущим какую-то чушь о привидениях?

Не знаю точно, что напишут в официальных отчетах, но заканчиваться все они будут одинаково: академии «Вечная ночь» больше не существует.

Ближе к рассвету Ракель с Даной отвезли всех нас в город, где они сейчас жили. Их мотель не отличался изысканностью, но был чистым и безопасным, с кучей свободных номеров. Если усталая супружеская пара, управлявшая мотелем, и удивилась семерым гостям в два часа ночи, они ничего не сказали.

Родители тоже ничего не сказали, когда я пошла в номер к Лукасу. Мама даже проверила его повязки и велела утром намазать раны неоспорином. Он с трудом сглотнул и кивнул, и я поняла, что он скучает по своей матери и по ее заботе.

Наверное, мама с папой думали, что мы немедленно бросимся друг к другу в объятия. Мне нравилась эта идея, но нам с Лукасом требовалось принять этой ночью множество решений — решений, определяющих всю нашу дальнейшую судьбу.

Когда мы остались в комнате вдвоем, я помогла ему снять куртку и рубашку. Каждое движение заставляло его морщиться. Я сказала:

— Знаешь, теперь, раз ты снова стал человеком… если хочешь позвонить Кейт…

— Не хочу. — Он посмотрел мне в глаза, и, хотя взгляд его был печальным, я поняла, что он говорит это искренне. — Я все еще люблю маму и всегда буду любить. Но теперь я понимаю, что она… ограниченна. Не в состоянии видеть дальше собственного страха. Может быть, когда-нибудь я смогу… сообщить ей, что произошло. И с ее души упадет огромная тяжесть, если она узнает, что я снова человек. Но видеть ее я больше не хочу. Никогда.

Я села на кровать рядом с ним.

— Тебе грустно?

— Нет. Я уже довольно давно понял, что мы с ней никогда больше не будем вместе. — Он коснулся моей щеки и улыбнулся. — И разве я могу сегодня грустить? Господи, Бьянка, ты… чудо.

Я поймала его руки.

— Ты снова жив, — голос мой дрожал, — и можешь выбрать себе любую жизнь, какую захочешь. Поэтому я просто хочу тебе сказать, что ты свободен. Волен принимать собственные решения. Даже если… даже если это значит… оставить меня.

— Что? — Лукас уставился на меня, словно не мог поверить ни единому слову. — С какой стати я вдруг оставлю тебя?

— Ты больше не обязан сражаться с вампирами или призраками. И сам мне говорил, как сильно хочешь жить нормальной жизнью, а теперь она перед тобой. Лукас, ты можешь пойти учиться в колледж, как мечтал когда-то. Встретить обычную живую девушку и никогда, никогда больше ни на кого не нападать и не учиться убивать. — Я больше не могла смотреть ему в глаза. — Однажды ты женишься. У тебя будут дети. Этого я тебе никогда не смогу дать.

Лукас потрясенно смотрел на меня и молчал. Конечно, ему нужно взвесить все, что я сказала. Я и не ожидала, что он согласится сразу, но ему придется признать, что все это правда. Со временем он сможет осуществить свою давнюю мечту: жить, как все остальные люди. Иметь дом, работу, семью. Навсегда забыть о прежних битвах.

И тут он спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Откуда я знаю что?

— Что у нас не может быть детей.

Он застал меня врасплох. Честно говоря, я никогда не думала, что у меня когда-нибудь будут дети; у большинства вампиров их не бывает, мои мама с папой — редчайшее исключение. А теперь я стала привидением, чем окончательно подтвердила эту невозможность.