Призрачная пуля

– Ничего страшного, Юрий Владимирович, – отмахнулся Виталий Иванович. – Я предпочитаю свое, домашнее. Я позволил себе небольшую, так сказать, шалость – оставил у вас свою трость, дабы вы могли продемонстрировать свой дедуктивный метод…

– Трость?

– Да, именно – трость!

– Дерево, покрытое черным лаком, серебряный набалдашник, гравировка "Час "Х"?

– Что? – удивился Комаров. – Какой еще, к черту, час "Х"?

– Вам виднее, – пожал я плечами. – Вероятно, трость служила вам напоминанием о каком-то событии…

– Да, мне ее подарили коллеги, когда я преподавал в ЧАСХ…

– Будьте здоровы, – пожелал я, стараясь выглядеть как можно более искреннем.

– Что-что, простите?

– Ну… вы – чихнули, я пожелал здоровья. Мне кажется, это зовется хорошим тоном. Но я не настаиваю, во всем хорошем – я не шибко хороший специалист.

– Да нет же, милейший, – раздраженно ответил посетитель. – ЧАСХ – это Чикагинская Академия Сельского Хозяйства! О каком часе "Х" вы твердите?

– Ах, вот оно что… – дошло до меня.

Похоже, мои ожидания не оправдались. Клиент оказался скорее жив, чем мертв, и, судя по всему, вовсе не собирался на тот свет. Во всяком случае -пока, в ходе нашей беседы еще многое могло измениться. Я был свидетелем и не таких метаморфоз!

– Так что вы можете сказать обо мне, изучив мою трость?

– В глаза вашу трость не видел…

Глава 2

– Что-что, простите?

Комаров замер, превратившись в изваяние, столь же незыблемое, как дело Ленина-Сталина, живущее в каждом из нас. Застыл с вытаращенными, как у рака глазами. Еще большее сходство с раком добавлял цвет его наглой физиономии, внезапно ставшей красной, как помидор. Вылитый рак!

Я промокнул галстуком пот со лба. Пиво! Вот что б мне не помешало – так это кружка ледяного пива, чтобы растопить раскаленный айсберг плотного, словно кисель, воздуха, застывшего в моем кабинете.

– Нет-нет, – замотал я головой. – Не нужно никаких извинений. Вы отняли совсем немного моего времени. Всего на пятерку.

– Но я же, черт побери, отчетливо помню, как оставлял свою трость именно здесь – около этого самого кресла!

– Жара, – пожал я плечами. – Даже у меня мозги плавятся. Признаюсь вам честно, что по такой погоде я сам не уверен до конца, что это – именно то самое кресло. Возможно, оно имеет определенные сходства с тем самым креслом, но разве от этого оно становится тем самым? Отнюдь!

– Но, позвольте…

– Позволить вам – что? – уточнил я. – Сомневаться в данных нашим общим знакомым рекомендациях? Или усомниться в том, что товарищ Сталин – был большой ученый? Извините, но нет! Я не смогу взять такой груз на свою кристально чистую совесть!

– Ну, что же… – развел руками Виталий Иванович, демонстрируя отчаяние. – Получается, что я забыл трость в другом месте! Печально, очень печально! Она многое для меня значила!

– Итак, – провозгласил я, театрально подняв палец. – Мы имеем дело о пропавшей трости! Если они и впрямь так дорога для вас, то мой гонорар в пятьдесят рублей покажется вам сущим пустяком!

– И вы сможете отыскать мою трость?

– Смогу ли я? – воскликнул я. – А как же мой метод? Не забывайте, друг мой, что я уже знаю, что она была черного лакированного дерева, с серебряным набалдашником! Не позже, чем сегодня вечером, трость снова будет у вас! И всего за полтинник!

– Если всего за полтинник… – вздохнул хромой. – То я согласен!

– Тогда начнем с небольшого аванса. Всего тринадцать восемьдесят.

– Тринадцать восемьдесят? – переспросил клиент. – Но почему такая странная сумма? Почему не червонец или полтора? Почему именно тринадцать восемьдесят?

– Потому что именно столько стоит бутылка коньяка! – раздался Дашин голос из приемной.

Я лишь покачал головой. Стыдно! Стыдно мужчине дожить до столь почтенного возраста и не ориентироваться в ценах на алкоголь! Но, с другой стороны, я ощутил прилив гордости за свою ученицу. Вот она – дедукция! Услышав одну единственную фразу, девушка безошибочно построила логическую цепочку и пришла к верному выводу!

При этом моя взращенная в невзгодах гордость не позволяла признать, что я ошибался на счет женщин вообще, утверждая, что женщины лишь немногим умнее канареек. Скорее, моя секретарша – исключение, подтверждающее правило.

– Тогда до вечера, – произнес я, протягивая ладонь за авансом.

– А? Да-да, конечно… – рассеяно ответил Комаров, схватив меня за руку и несколько раз энергично тряхнув. – Впрочем – постойте, милейший! Я же не за этим приходил!

Бросив взгляд на бокал, по стенке которого печальной слезой стекала последняя капля коньяка, испаряясь в лучах послеобеденного солнца, оставляя за собой лишь гнетущую пустоту, столь же мрачную, сколь и мои помыслы, я разочарованно вернулся на диван.

– Дело в том, что я работаю агрономом в "Красном луче"… это – колхоз в горнозаводской зоне, далеко на севере области. И у нас там приключилось… как бы так помягче выразиться… происшествие!

– В чем дело? – едко усмехнулся я. – Куры доиться перестали?

– Да что вы, милейший! – возразил агроном. – У нас никаких кур и в помине нет! Только рапс! Происшествие носит гораздо более печальный характер – погиб Андрей Васильевич – наш председатель!

– Убийство? – насторожился я.

– Это весьма и весьма непростой вопрос… – протянул Комаров. – Есть все основания предполагать, что смерть его носит не столь криминальный, сколь потусторонний характер. Чтобы не тратить попусту слова, я принес один документ…

– Акт вскрытия? – уточнил я, прикуривая сигарету.

– Да, но… черт побери, товарищ Котов, как вы догадались?

– Дурак бы не понял, – улыбнулся я. – Вы столь рассеяны, что уже дважды вытерли со лба пот этим актом!

– Что? О, прощу прощения…

Хромой расправил лист бумаги, разгладив непослушные складки обеими руками. Я пробежал глазами по строкам.

– Но… тут же сказано, что смерть наступила в результате естественных причин! – удивился я.

– Это так, милейший, это так, – подтвердил Виталий Иванович. – Но еще там сказано, что во лбу Андрея было пулевое отверстие!

– Ну… – протянул я, выдыхая терпкий дым. – Мне кажется вполне естественным, что человек умер от пули в голове!

– Вы, случайно, никогда не служили в милиции? – поинтересовался агроном.

– Да, – признался я. – Имею грех… неужто, так заметно?

– Видите ли, милейший… Карпов – наш участковый, сказал точно так же. Но проблема в том, что пулю никто так и не нашел! Ни в голове Васильевича, ни в других частях тела!

– В самом деле! – воскликнул я. – Не могла же пуля сама собой выйти из головы! Мистика какая-то…