Призрачные страницы истории
Шрифт:
В XIX веке преобладала кандидатура Бэкона. В XX ее затмила кандидатура Эдуарда де Вера, Семнадцатого графа Оксфорда. В поддержку этого фаворита среди претендентов в дополнение к имеющейся литературе выходят все новые работы. Достаточно помянуть здесь 900-страничную монографию Ч. Огребена «Таинственный Вильям Шекспир. Миф и реальность» (Нью-Йорк, 1984). Оксфорд был старшим современником Шекспира — родился в 1550 и умер в 1604 г., и в связи с этим поборникам его кандидатуры пришлось полностью передатировать все шекспировские пьесы (к этому мы еще вернемся). В отличие от большинства других претендентов, он имел прямое отношение к поэзии и драматургии, но его пьесы, даже их названия не сохранились. Это был, вероятно, один из видных придворных поэтов в первые десятилетия правления королевы Елизаветы. Поборниками его кандидатуры с дотошностью проведено сравнение обстоятельств жизни Оксфорда и ситуаций, в которые поставлены многие герои шекспировских произведений. Оксфорд, к тому же, бывал в Италии, месте действия ряда комедий и трагедий Шекспира. Оксфорд участвовал в придворных турнирах в присутствии королевы Елизаветы — и появляется поэма «Венера и Адонис». В одном из писем к Оксфорду, относящемуся к 1578 г., говорится, что выражение его лица «потрясает копья» (shakes spears). Вывод, который при этом делается, очевиден: шекспировское творчество отражает жизненный опыт Оксфорда и не имеет ничего общего с теми впечатлениями, которые мог вынести из жизни стратфордский уроженец.
Правда, такое же сравнение проводится с подобным же результатом и для других кандидатов. Его нетрудно проделать при подборе других примеров из шекспировских пьес и в отношении Шекспира из Стратфорда. Вдобавок многие из этих сравнений совершенно искусственны. Например, фраза притворяющегося безумным Гамлета: «Я помешан
Более полувека назад большое волнение среди антистратфордианцев вызвало исследование так называемого эшборнского портрета Шекспира (его назвали так по месту, где он был обнаружен — Эшборн, графство Дербишир). Портрет просветили рентгеновскими лучами и обнаружили, что он представляет собой переделку изображения другого человека, похожего на Оксфорда. Однако надо учитывать, что эшборнский портрет всплыл довольно поздно, в 1847 г. Всего вероятнее, он являлся действительно переделкой изображения Оксфорда или какого-то еще неизвестного лица, произведенной в конце XVIII века, когда усиленно искали портреты Шекспира и коллекционеры были готовы платить за них огромные деньги. Спрос родил предложение. Да и зачем было современникам Шекспира использовать в качестве основы портрет Оксфорда? Чтобы позволить грядущим поколениям раскрыть тайну? Но тогда те, кто переделал портрет, должны были предусмотреть открытие рентгеновских лучей почти за три столетия до того, как оно было сделано. Если они так стремились дать возможность потомкам узнать тщательно хранимый секрет, не проще ли было оставить портрет Оксфорда в его первоначальном виде, как-то намекнув, что в действительности это портрет «подлинного» Шекспира? Антистратфордианцы дошли даже до раскрытия могил, до бесед — подобно известному оксфордианцу Перси Аллену — на спиритическом сеансе с духами Шекспира, Бэкона и Оксфорда.
Френсис Мерес (1565–1647), хорошо осведомленный о состоянии литературных дел, в книге «Palladis Tamia: сокровищница ума», опубликованной в 1598 г., перечисляет и высоко оценивает пьесы, поэмы и сонеты Шекспира, созданные к тому времени, и одновременно отмечает, что граф Оксфорд «один из лучших среди нас в области комедии». Часть оксфордианцев из факта потери произведения Оксфорда выводит заключение, что они нам известны как произведения Шекспира. Другая часть оксфордианцев, наоборот, считает, что Мерее, говоря о Шекспире и Оксфорде как разных авторах, был участником заговора. Ему, мол, было приказано скрыть, что произведения Оксфорда публиковались под именем Шекспира и поэтому считаются утраченными. В отношении большинства других претендентов дело обстоит «проще» — они не упоминаются Мересом.
Наряду с Оксфордом виртуальную биографию получил еще один претендент в Шекспиры — Роджер Мэннерс, Пятый граф Ретленд. Теория эта появилась в Германии и Бельгии накануне первой мировой войны, в России ее популяризовал Ф. Шипулинский («Шекспир — Ретленд», 1924), а ныне развивает талантливый исследователь И. Галилов. Аргументами в пользу Ретленда сторонники его кандидатуры считают то, что он был знаком с Данией и замком Эльсинор — местом действия в «Гамлете». В списке студентов Падуанского университета за 1596 г. значатся, как утверждал бельгийский ученый Демблон, два датчанина — Розенкранц и Гильденстерн (правда, фотографии списка не было приведено). В это же время в том же университете в Падуе учился и Ретленд. В трагедии «Гамлет» придворные Розенкранц и Гильденстерн названы питомцами Виттенбергского университета наряду с самим Гамлетом. (Насколько шатким является этот довод видно хотя бы из того, что показал оксфордианец Д. Собран в изданной им в 1997 г. книге «Псевдоним Шекспир». Оксфорд был знаком с отчетом, присланным из Дании, где в списке королевских гостей на одном приеме фигурирует Гильденстерн и два члена семейства Розенкранц.) Следует обратить внимание на то, что после возвращения Ретленда из Дании в пьесе Шекспира появляются датские реалии. Рассказ Гамлета о пьянстве при датском дворе почти буквально повторяет записи Уильяма Сегара, который был вместе с Ретлендом в Дании. А записи эти были опубликованы много позднее. Однако в целом мода на кандидатуру Ретленда, видимо, прошла. Архив Ретленда в замке Бовуар содержит запись об уплате управляющим 44 шиллингов Шекспиру в 1612 г., в год смерти графа. Хотя неизвестно, кто оплатил сооруженное двумя лицами надгробие на его могиле, ими же был установлен и памятник Шекспиру в Стратфорде, похожий
на монумент Ретленду. От Ретленда не сохранилось никаких литературных произведений, нет и свидетельств современников, что граф был причастен к драматургии. Он был моложе Шекспира. Поэтому сторонники его кандидатуры вынуждены делать крайне неправдоподобное допущение, будто целый ряд замечательных шекспировских произведений (которые невозможно хронологически передвинуть вперед, так как точно известны даты их публикаций в виде кварто) написан Ретлендом в 14-15-летнем возрасте. Кстати, прямо противоположное положение с Оксфордом. В драмах Шекспира встречаются недвусмысленные ссылки на различные явления, которые происходили позже 1604 г., года кончины Оксфорда (например, в «Макбете» — на «пороховой заговор», раскрытый в 1605 г.). Поэтому такие упоминания рассматривают как результат позднейшего редактирования этих сочинений и их датируют более ранними годами.Одним из самых слабых пунктов антистратфордианских концепций было отсутствие причин для сохранения мистификации в течение длительного времени, многих лет после смерти предполагаемых авторов. Имеются примеры, когда произведения, печатавшиеся под псевдонимами при жизни их создателей, занимавших видное общественное положение, публиковались посмертно сразу под подлинными именами. Так были изданы сочинения поэта Джона Донна, ставшего настоятелем лондонского собора Св. Павла, сэра Уолтера Ралея, Френсиса Бэкона. Зачем было выпускать в 1623 г. первое собрание сочинений с именем Шекспира на титульном листе через семь лет после его смерти, если это был только псевдоним, снабжая издание предисловием и посвящением драматурга Бена Джонсона, который называл своего умершего друга «нежным лебедем Эвона» (то есть уроженцем и жителем Стратфорда на Эвоне), но признавал при этом, что тот знал «плохо латынь и еще хуже греческий язык». Отметим здесь, что еще в 1930 г. было опубликовано письмо драматурга Френсиса Бомонта, датированное 1615 г., где подчеркивалось, что Шекспир достиг крупных успехов, не имея образования (schollershippe). Это никак не могло относиться к образованным аристократам типа Оксфорда или Ретленда, окончившим Оксфордский, Кембриджский или известные иностранные университеты. Значит, и Бомонт был обманут мистификаторами; либо подобно Джонсону, актерам Хеминджу и Конделу — близким друзьям Вильяма Шекспира, другим лицам, участвовавшим в подготовке первого фолио, стал участником какого-то заговора, направленного на сохранение тайны авторства шекспировских творений? Отметим еще, что в первое фолио включена поэма Леонарда Диггеса в честь Шекспира из Стратфорда. Антистратфордианцы высказали немало догадок насчет того, кто такой Диггес. Однако в 1931 г. известный исследователь Лесли Хотсон установил, что отчимом Диггеса был Томас Рассел, близкий друг Шекспира, живший с 1600 г. в Стратфорде. Леонард Диггес не мог не знать актера Вильяма Шекспира, которого отождествляет с автором шекспировских сочинений. Что же — еще один участник заговора? Немудрено, что многие антистратфордианцы попытались связать непонятно ради какой цели организованный заговор с политическими заговорами, которыми были так богаты годы правления Елизаветы и ее преемника Якова.
Большая расплата в маленькой комнате
В число претендентов на лавры Шекспира включены главные антагонисты в тайной войне в самые последние годы XVI и первые годы XVII столетия — глава английской разведки и полиции Роберт Сесил и иезуитский орден, постоянно направлявший своих проповедников и лазутчиков в Англию. Оба «открытия» принадлежат американцам. Так, в Индианополисе в 1916 г. появилась книга Д. М. Максуэлла «Человек под маской: Роберт Сесил, граф Солсбери — единственный подлинный автор шекспировских пьес». Годы жизни Сесила близки к годам жизни Шекспира. В сонетах Максуэлл, как ему казалось, усмотрел ссылки на физические недостатки автора: всесильный министр был горбуном. В том же 1916 г. вышла в свет работа Г. Джонсона «Написали ли иезуиты „Шекспира“?». По мнению Гарольда Джонсона, святые отцы, находясь в подполье, сотворили шекспировские пьесы, поэмы и сонеты с целью антиправительственной пропаганды. (Напомним, что сторонники авторства Оксфорда столь же безапелляционно уверяют, что он и возглавляемая им группа придворных сочинителей занимались пропагандой против Испании и иезуитов.) Откуда взялся псевдоним «Шекспир»? Конечно же, он возник в связи с воспоминаниями о папе Адриане IV (1154–1159), единственном англичанине, занимавшем престол главы католической церкви. Фамилия, которую он носил до избрания папой, была Брекспир (Breakspere), что по-английски означает «ломающий копье». Отсюда недалеко и до «потрясающий копьем» (Shakespeare). К тому же и папа Адриан, и Шекспир были выходцами из простой среды. Теория Джонсона получила отклик в католических кругах, стимулировав попытки вычитать из шекспировских пьес и архивных документов, что отец Шекспира и его семья были католиками или тайно склонялись к католичеству.
Идея о связи заговора для сохранения в тайне имени действительного автора шекспировских произведений с политическими заговорами послужила основанием для выдвижения еще одного «серьезного» претендента — Вильяма Стенли, Шестого графа Дерби. Его инициалы W.S. совпадают с инициалами, которыми были подписаны некоторые ранние издания пьес Вильяма Шекспира. Супруга Дерби, являвшаяся старшей дочерью Оксфорда, писала министру Роберту Сесилу, что ее муж находит удовольствие в общении с актерами. Иезуитский шпион Джордж Феннер — неизвестно, это настоящая фамилия или псевдоним — в двух донесениях от 30 июня 1599 г., перехваченных контрразведкой английского Тайного совета (они сохранились в государственном архиве), сообщал о попытках убедить нескольких английских аристократов принять участие в заговоре против Елизаветы. Особенно желательным участником заговора был бы граф Дерби, имевший какие-то отдаленные права на престол. Понятна поэтому горечь Феннера, убедившегося, что на привлечение вельможи нельзя надеяться, так как «граф Дерби занят ныне только писанием комедий для простых актеров». Но то, что стало предметом разочарования для иезуитского лазутчика, превратилось в основание для выдвижения кандидатуры Дерби — только не на трон Англии, а на корону величайшего поэта и драматурга.
Процитированная фраза Феннера почти буквально повторяется в обоих его донесениях. Из нее никак нельзя вычитать, что речь идет о пьесах Шекспира. Да и следует ли понимать ее буквально? Возможно, это шифрованное сообщение, относящееся к интересам католического подполья и связи его с графом Дерби.
Сторонники его кандидатуры, подобно бэконианцам и оксфордианцам, разработали воображаемую биографию Дерби как автора шекспировских сочинений. Надо лишь заметить, что он пережил актера Шекспира более чем на четверть века (Дерби родился на три года раньше Шекспира, в 1561 г., а умер в 1642 г.), но никак не проявил себя на ниве поэзии и драматургии после смерти человека, фамилию которого он якобы взял в качестве своего литературного псевдонима.
Среди попыток связать- «шекспировский вопрос» с перипетиями тайной войны одно из главных мест принадлежит теории, выдвигающей кандидатуру Кристофера Марло. Он имеет одно неоспоримое преимущество над другими претендентами. Ведь речь идет о писателе, который немногим по силе поэтического таланта уступал Шекспиру. Марло, очень рано ушедший из жизни, успел стать реформатором английской драмы, придал стройность сюжету, психологическую мотивированность поступкам персонажей, ввел употребление белого стиха. Трагедии Марло «Тамерлан», «Фауст», «Мальтийский еврей» — это прославление титанической мощи разума, гимн несгибаемости и свободе человеческого духа. Марло погиб, не дожив до тридцатилетнего возраста. И только ранний уход из жизни помешал ему подняться еще выше по лестнице поэтической славы. Но именно такая смерть — в молодые годы, произошедшая, вдобавок, еще до того, как были изданы первые произведения Шекспира, — мешала рассматривать кандидатуру Марло всерьез. Но потом это, казалось бы, трудно преодолимое препятствие было использовано в качестве отправного пункта воображаемой биографии Марло как автора, скрывшегося под псевдонимом «Шекспир». В 1955 г. журналист Калвин Гофман издал нашумевшую книгу, где излагается виртуальная биография поэта, началом которой является утверждение, что смерть Марло в 1593 г. была лишь ловкой мистификацией.
Если сторонники других кандидатов в Шекспиры видят заговор в том, что подлинный автор скрывался под именем второстепенного актера родом из Стратфорда, то Гофман идет дальше. Он считает, что к первому заговору прибавился второй — произведения Шекспира писал человек, считавшийся убитым. Чтобы понять аргументацию Гофмана и его единомышленников, разрабатывающих версию такого «двойного» заговора, надо напомнить несколько фактов не из «посмертной», а реальной жизни Марло, о которой, кстати, мы знаем не больше, чем о жизни Шекспира. Родившийся в тот же год, что и Шекспир, сын сапожника из Кентербери Кристофер Марло сумел окончить Кембриджский университет. Еще в университете он стал агентом английской разведки, возглавлявшейся тогда известным мастером шпионажа Френсисом Уолсингемом. Это не был какой-то исключительный случай. Задания секретной службы английской короны выполняли такие представители литературного и театрального мира, как шотландский поэт Энтони Мэнди, проникший в английский католический колледж в Риме, драматург и актер Мэтью Рой-стон, рано умерший талантливый драматург Уильям Фаулер, может быть, и Бен Джонсон.