Призрак черного озера

В санатории «Солнечный берег» по утреннему времени было удивительно тихо. Отдыхающие еще только собирались на завтрак. На пустынном пляже в укромном уголке появилась необъятных размеров тетенька. Она специально приходила купаться пораньше, потому что стеснялась своих внушительных габаритов. Когда она стягивала через голову яркий ситцевый сарафан, на который пошло, верно, больше материи, чем на двуспальный пододеяльник, на пляже возникло еще одно лицо. Это был скромного вида мужчина, явно пенсионного возраста. Мужчина купаться не собирался. На нем были летний льняной костюм и примятая кепочка. В руке мужчина держал складной парусиновый стульчик, на груди его висел отличный цейссовский бинокль. Опасливо оглянувшись на тетку, мужчина бочком проскочил к вышке для ныряния. Вышка осталась со старых добрых времен, когда пляж санатория был значительно больше, озеро глубже, и можно было прыгать с вышки в воду, не боясь удариться о дно.

Мужчина осторожно поднялся по шатким ступеням и затих на самом верху.

Тетенька сняла наконец свой яркий сарафан и осталась в купальнике, таком же ярком, только еще в крупных розах. Затем она сбросила розовые пляжные тапочки и пошла к воде, оставляя на песке неприлично глубокие следы.

По утреннему времени вода была прохладная. Толстуха счастливо взвизгнула и погрузилась в воду, отчего к берегу пошли волны, как будто мимо проплывал моторный катер. Мужчина на вышке невольно усмехнулся и подумал словами из известного анекдота, что во время такого купания на другом берегу непременно наводнение будет.

Тут подошли к пляжу две неразлучные подружки – Валя и Галя. Они быстренько управились с завтраком и решили прогуляться, чтобы выгнать лишние калории. Подружки были крепкие веселые дамочки в районе сорока пяти. Как известно, сорок пять – баба ягодка опять. Подружки вполне подходили к этому тезису.

Валя, чуть пухловатая блондинка с белесыми бровями и ресницами, любила романтические наряды с воланами и рюшечками, конфеты «Птичье молоко» и песни Димы Билана.

Галя, напротив, повыше и похудее, коротко стригла жесткие черные волосы и ярко красила большой рот. Одевалась она подчеркнуто спортивно, сладкое вообще не любила, предпочитала мясо, причем очень уважала шашлыки на природе. В кишечно-желудочный санаторий «Солнечный берег» она поехала за компанию с подругой – подвернулась недорогая путевка.

На пляже никого не оказалось, и это подружек несколько огорчило. Днем в санатории вообще было скучновато, все больные при деле – кто воду пьет, кто ванну лечебную принимает, кто физиотерапию, кто доктору на болезни жалуется. Вечером – совсем другое дело, вечером в столовой устраивались танцы под магнитофон, вот только с кавалерами в санатории была напряженка.

Валя разочарованно вздохнула и уставилась на воду, где плавала голова в розовой купальной шапочке. Галя, однако, своим длинным носом учуяла мужчину.

– Михаил Бори-исович! – позвала она грудным завлекательным голосом. – Что это вы там делаете?

Скромный дядечка на вышке долго делал вид, что не слышит выкриков.

– Михаил Борисыч! – присоединилась к подружке Валя. – Ау!

– А вот мы сейчас сами поглядим! – Галя решительно шагнула к вышке.

Надо думать, Михаил Борисович испугался, что шаткая конструкция не выдержит троих. Так или иначе, он свесился с вышки и хоть сдержанно, но приветствовал подружек.

– Михаил Борисович! – повторила Валя, задрав голову и щурясь на солнце. – Что это вы делаете на вышке каждое утро? Да еще с биноклем? Окрестностями любуетесь? Или подсматриваете за кем-нибудь?

– Что вы, дамы, – Михаил Борисович немного натужно рассмеялся, – за птичками наблюдаю. Там серая цапля в камышах иногда появляется, и еще выпь…

– Как интересно! – Валя захлопала белесыми ресницами. – А мы что-то никого не видим…

– А они шума не любят, попрятались все… – ответил Михаил Борисович.

Намек был настолько прозрачен, что подруги попятились.

– Ага, за птичками он наблюдает, – вполголоса сказала Галя, когда подруги отошли на некоторое расстояние от вышки, – небось любуется, как Марья Ивановна купается.

– Да? – встрепенулась Валя. – Ой, и правда… – разочарованно протянула она, увидев розовую резиновую голову в воде. – Ты думаешь, у них серьезно?

Галя подобрала камешек и ловко метнула его в воду. Камешек запрыгал по воде, делая «блинчики».

– Раз, два, три… – считала Галя.

До розовой головы камешек не допрыгнул. Толстуха в воде ничего не заметила.

Надя бросила на дальний берег последний взгляд. Ей показалось, что там что-то ярко блеснуло. Хотела рассмотреть получше, но в это время с ближнего берега донесся свист. Это Костик вышел к озеру посуду мыть после завтрака. Надя улыбнулась. Костик бросил в воду кастрюлю и жестами спросил, как дела. Она опустила вниз большой палец – мол, все в порядке, ребята ищут, я стерегу.

Она попала в эту компанию из-за Костика, они в свое время учились в одном классе. И тут в мае он позвонил и сказал: «Надюха, есть дело. Можно неплохие бабки срубить за, в общем-то, непыльную работенку».

Надя тогда заколебалась, и Костик правильно понял ее молчание. Костик у них в классе считался парнем не то чтобы опасным, но сомнительным. В институт он не поступил, от армии откосил, перебивался мелкими заработками, часто исчезал из поля зрения бывших одноклассников и загадочно отмалчивался, когда его спрашивали, где был. Но деньги у него водились.

При непосредственной встрече Костик признался, что криминал в будущей работе есть, но совсем небольшой. Просто надо кое-что достать для одного человека со дна озера.

Глубина там небольшая, метров семь-восемь, может, и того меньше. Да Надю это и не должно волновать, потому что ее нанимают не нырять с аквалангом, а совсем для другого. А именно: она, как человек, разбирающийся в гидрологии, в подводных течениях и разных процессах, должна как можно точнее очертить место поисков. Потому что известен только факт затопления ящиков, но само место весьма неопределенно. Никакого буйка там, разумеется, не ставили и никак это место не пометили. Те, кто сбросил ящики в воду, отплыли на лодке. Может, для себя кто-то из немцев и записал направление, скорость катера и точное время, но тот, кто видел это со стороны, мог сказать только приблизительное место и направление. Да еще помнил, что катер был старый, мотор все время кашлял и давал вполовину меньше скорости, чем мог бы. Немцы бросили его потом чуть в стороне, взорвав предварительно мотор. Катер подняли после войны местные жители – время было тяжелое, любая техника, даже поломанная, на вес золота. Пробоины наскоро подлатали, мотор новый поставили – и еще лет десять тот катер по озеру ходил, людей возил на дальние покосы.

Из этих скудных сведений Надя сумела вычислить направление и приблизительные координаты. Но круг поисков все равно получился достаточно широким.

Они выехали на озеро в первых числах июля – трое парней и она. Андрей ей понравился – сильный, решительный, немногословный. Он глянул на нее мельком и сказал всем, что во время работы объявляется сухой закон, даже пива нельзя. Курил из всех только Костик, он с аквалангом не был знаком, его взяли водителем и кашеваром. Кому-то приходилось стеречь лагерь, потому что место хоть и глухое, деревень поблизости нету, однако мало ли кто забредет на огонек. А потом машины не досчитаешься, опять же оборудование у них ценное.

– И никаких гулянок! – твердо сказал Андрей. – Это все потом, когда дело закончим.

Витька тогда только хмыкнул и обшарил Надю наглым взглядом. И через два дня подстерег ее вечером на тропинке, когда шла она умываться к озеру.

– Пойдем прогуляемся, – сказал он, возникнув неслышно из-за густых кустов.

– Отвали, – процедила Надя, с ненавистью глядя в его наглые глаза. Он был в тельняшке с оторванными рукавами, все руки в наколках. Были там якоря, русалки и морские змеи.