Призрак моей любви

Все это нагромождение лжи было лишь завесой. Эдуард заручился поддержкой де Бомонта в войне против шотландцев – тот сражался теперь за свои земли, – и никого не заботила судьба дочери умершего графа и «шлюхи-мятежницы».

Алекс невольно задумался, каково теперь Джоан. Сожалела ли она, что не вернулась в Шотландию много лет назад, когда представилась возможность? По иронии судьбы Алекс входил в отряд, освободивший Макруайри с Беллой из замка Берик, когда их захватили в плен вскоре после возвращения Беллы в Шотландию. Макруайри предлагал четырнадцатилетней Джоан бежать вместе с ними, но та отказалась, сказав, что вся жизнь ее в Англии, с дядей Комином и родней. Это разбило Белле сердце.

Приняла бы она и сегодня такое же решение после всего случившегося, подумалось Алексу. Англия не слишком-то щедро вознаградила эту девушку за преданность.

Близилось время обеда, когда военное совещание наконец закончилось. Алекс собирался отправиться на поиски Джоан, как вдруг до него долетели обрывки разговора нескольких молодых воинов, шедших впереди.

– Долгая ночь, Фицджеральд? Я думал, ты заснешь прямо в зале, пока де Бомонт говорил о том, чьи солдаты займут казармы в Уорке, а чьим придется разбить палатки за воротами.

Алекс и сам чуть не задремал. Он почти не спал прошлой ночью, занятый своими мыслями.

– Я чувствую себя так, будто только что отплыл отсюда в Ирландию, – ответил другой мужчина. – Никогда не испытывал такой… сытости.

По его тону Алекс угадал, о какого рода сытости идет речь – воин походил на довольного кота, который только что вылакал полную миску сливок. Очевидно, молодой рыжеволосый рыцарь провел ночь с женщиной.

Теперь Алекс его узнал. Это был молодой капитан, приближенный графа Ольстера. Сэр Ричард Фицджеральд принадлежал к влиятельной, богатой семье и подавал большие надежды. Он считался одним из лучших мореходов во всей Ирландии. Возможно, ему предстояло когда-нибудь бросить вызов самому Максорли.

Хотя едва ли это случится скоро, усмехнулся про себя Алекс. Никто не мог соперничать с вождем Западного нагорья. Максорли по прозвищу Ястреб был лучшим моряком не только в Шотландии, но, пожалуй, во всем христианском мире. Вдобавок он был великолепным пловцом, Алекс мог подтвердить это лично. Много лет назад, в пору обучения, Максорли спас ему жизнь в штормовых волнах близ острова Скай.

Какого дьявола он вспомнил об этом теперь?

– Значит, леди все же уступила? – усмехнулся один из молодых воинов. – Хотя слово «леди» едва ли здесь уместно. Насколько я слышал, эта тихая загадочная дама просто дикая кошка в постели. Если она запустит в меня свои коготки, я вовсе не буду против. Когда она тебе надоест, разумеется, – обратился он к Фицджеральду.

Алекс почувствовал, как напряглись его мышцы от этих грубых слов. Ни один мужчина не должен говорить такое о женщине, кем бы та ни была. И что хуже всего, эти молодые люди были рыцарями. Им следовало вести себя подобающе, черт побери.

Алекс уже собирался сурово их отчитать, когда заговорил Фицджеральд.

– Выдели бы вы ее груди, – молодой капитан театрально застонал. – Проклятье! Не будь она приблудной дочерью шлюхи Бьюкена, я бы, возможно, женился на ней, чтобы каждый день зарываться лицом…

Фицджеральд не успел закончить фразу. Алекс вцепился ему в горло и пригвоздил рыцаря к стене. Он действовал инстинктивно, черная ярость клокотала в его груди, кровь звенела в ушах. Молодому рыцарю повезло, что Алекс не убил его в первый же миг.

Фицджеральд захрипел, схватился за шею, пытаясь оторвать руки Алекса, но легче было бы разорвать сталь. Мышцы Алекса не уступали в твердости железным прутьям.

– Довольно я наслушался вашей подлой лжи, – произнес Алекс чужим голосом. Черт, он хорошо знал этот глухой хриплый голос, от которого веяло мертвящим холодом. Так говорил Макруайри. – Как вы посмели говорить о даме в подобной манере?

Приятели Фицджеральда опомнились наконец от потрясения.

– Отпустите его, – заговорил один из них, не сделав, впрочем, попытки помешать Алексу. – Он задыхается.

Алекс заметил, что у Фицджеральда глаза чуть ни вылезали из орбит, и слегка ослабил хватку, позволив ему глотнуть немного воздуха. Молодой рыцарь смотрел на него в ужасе, как на безумца. Что было недалеко от истины – владевшее им чувство походило на помешательство.

– Какого… дьявола… Сетон? – сдавленно просипел Фицджеральд, стараясь разжать его пальцы.

– Что здесь происходит? – раздался позади окрик. Алекс узнал голос Пембрука. – Отпустите его, Сетон.

Алекс не пожелал подчиниться.

– Это приказ, – свирепо прибавил Пембрук.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы голова у Алекса немного прояснилась и властный окрик графа дошел до его сознания. Король Эдуард отдал его под командование Пембрука, черт возьми.

С возгласом отвращения Алекс выпустил шею Фицджеральда, но прежде тряхнул его еще раз, ударив о стену. Злость и жажда убийства еще бурлили в его крови.

При виде его искаженного лица молодой мореход поспешно отступил в сторону.

– Что на вас нашло, Сетон? Я никогда не видел вас таким, – бросил граф.

Слова эти привели Алекса в чувство. Пембрук был прав. На мгновение он потерял голову. Из учтивого благородного рыцаря, каким знали его англичане, превратился в жестокого головореза, каким он был в Хайлендской гвардии.

Никто здесь не подозревал, какое место занимал он в войске Брюса, и Алекс хотел, чтобы так оставалось и впредь. Однако что-то ему подсказывало: он невольно себя выдал.

Может, Пембрук и был напыщенным мерзавцем, но отнюдь не глупцом.

– Похоже, рука вас больше не беспокоит.

Слова его прозвучали как утверждение, а не вопрос.

Проклятье! Он не задумываясь сдавил горло Фицджеральда правой рукой.

Пембрук не стал дожидаться ответа.

– Я жду, что вы приступите к учениям вместе с остальными, когда мы прибудем в Берик. – Алекс кивнул, беззвучно шепча проклятия. – А теперь объясните мне, что здесь произошло.

– Я понятия не имею, – поспешил ответить Фицджеральд. – Я беседовал с друзьями, когда Сетон вдруг бросился на меня и едва не убил.

Алекс напряженно застыл.

– Я защищал честь дамы от лживых наветов.

Пембрук нахмурился и окинул Фицджеральда грозным взглядом.

– Я не потерплю, чтобы злословили о дамах…

– Это не ложь, – сердито возразил Фицджеральд. – Я не знал, что Сетон знаком с этой дамой. – Нежные щеки рыжеволосого рыцаря густо покраснели, должно быть, он вспомнил свои грубые, непристойные речи. – Я приношу извинения за то, что пришлось услышать сэру Алексу, но это правда. Я действительно провел ночь с леди Джоан.