Призрак счастья

— Это естественно. Спасибо еще раз. До свидания. — Лита снова протянула руку для рукопожатия. Ей еще раз захотелось почувствовать тепло его мягкой, сухой ладони. — Кстати, я оставила ворота открытыми, чтобы вы без проблем смогли вернуться. Закройте их, пожалуйста, за собой.

— Обязательно. До свидания.

Мартов проследил за нею, пока Лита не поднялась по ступенькам крыльца и не скрылась за входной дверью. Иван был благодарен ей, что она не стала настаивать, чтобы он зашел сейчас. Конечно, ему очень хотелось попасть в объятия Елены Васильевны. И пусть Мила назовет его предателем, когда он расскажет ей о том, что решился на этот шаг. Он с удовольствием будет в одной команде со Стебловой и Литой. Сестра легко раздает ярлыки — в этом ей нет равных. Ничего, он переживет. Когда-нибудь и она поумнеет и сможет простить, отпустить прошлое и жить без тяжелого бремени собственных обид и предрассудков. Как здорово, что он переступил через их давний разговор, подогретый эмоциями сестры. Ивану стало невыносимо больно за свои слова: «У меня больше нет отца…» За это должно было последовать страшное наказание, но ничего такого не произошло. На работе, дома, с друзьями — везде все шло своим чередом и было в порядке. Правда, оставалось маленькое «но»: в душу Ивана закралось подтачивающее, лишающее покоя чувство совершенной ошибки. Она была поправимой до самой смерти отца. Когда его не стало, попытки что-либо изменить показались ненужными. Потом снова стали приходить мысли о том, что не стоит делать так много неверных шагов за такой короткий промежуток времени, как жизнь. Ивана все больше интересовало то, как теперь живут вдова его отца с сыном, о рождении которого он узнал из письма Стебловой. Елена Васильевна отправила сообщение и Миле, вызвав у той крайнее негодование.

— У женщины родился ребенок после смерти мужа. Напрашивается вопрос: кто отец? — злорадно заметила она, разговаривая с братом по телефону. Тот не выдержал и повесил трубку.

Надуманное, предвзятое отношение сестры к Аэлите стало раздражать его, Мила не поняла, в чем причина прерванного разговора, но перезванивать не стала, держа марку. Вообще Мила была очень обидчивой и высокомерной, что стало проявляться и по отношению к близким. Муж сестры, с которым у Ивана были прекрасные отношения, во время последней встречи заметил, что с Милой часто трудно найти общий язык. Мартову надоело прислушиваться к мнению злой на весь мир сестры. Его давно посетила мысль, что пора бы менять политику по отношению к Аэлите.

Тут еще сотрудник Ивана, с которым он подружился с первых дней работы в компьютерной фирме, вбил себе в голову, что должен найти жену именно в России. Он стал активно действовать в этом направлении. Вскоре пришла пора знакомиться с выбранной из многочисленных кандидатур на звание миссис Стоун. Ею могла стать некая Виктория Кузьмина двадцати лет от роду, студентка факультета международного права местного университета. Джон был настроен решительно, но все же ехать один не хотел. А к кому было ему обратиться, как не к Мартову? Иван, не долго думая, согласился. К тому времени он уже работал в собственной фирме и, подогнав некоторые дела, перепоручил на две недели заботы о бизнесе своему менеджеру по вопросам рекламы. Полмесяца отсутствия казались длительным промежутком. Мартов переживал, что без работы совсем закиснет в своем родном ***нске. И тут пришла в голову идея совместить решение собственных проблем и сватовство Джона. Начало июня было самым лучшим периодом для этого. Вот так Иван оказался в этом городе, удивляясь про себя тому, что друг выбрал девушку, живущую именно здесь. Остановившись в гостинице, они неделю посвятили налаживанию отношений с оказавшейся очень приятной и легкой в общении девушкой. Немалую роль в еще больше возросшей симпатии к избраннице сыграл для Джона тот факт, что ее брат и отец успешно занимались бизнесом. Свидетельств тому было достаточно: большая квартира со свежим евроремонтом, обставленная дорого, со вкусом; наличие нескольких машин в семье, кстати, джип «мерседес» из их числа; дача, на которой был проведен предыдущий уикенд. Вику украшали чуть не каждый день меняющиеся золотые кольца, браслеты, серьги, кулоны. Она с упоением рассказывала, где приобрела ту или иную безделушку — на Мальдивах, в Испании, в Греции и т.п. Похоже, что Джону все это нравилось. Плюс обаятельная внешность и точеная фигурка Вики. Стоун общался с нею на английском, которым она владела довольно неплохо. Мартов даже пошутил, что его присутствие в такой тесной компании становится бессмысленным. Джон прислушался к словам друга и стал проводить с девушкой большую часть времени без Ивана. Предварительно состоялся разговор, во время которого Стоун поинтересовался, чем может заняться Мартов в его отсутствие. Иван уверял, что не будет скучать. Джон воспринял это по-своему, сказав, что во всем мире зеленые банкноты творят чудеса и открывают любые двери. Иван знал, что в характере товарища меркантильность развилась до необозримых пределов. Хотя на их дружбе это никак не отражалось, может, потому, , что такой близости, которая была у Ивана с товарищами, оставшимися в ***нске, у него в Америке все же не было. Самое главное, что он не чувствовал пустоты от сознания этого. Так было даже легче жить. Иван понимал, что стал на многие вещи смотреть проще, и не пытался каждый поступок окружающих подгонять под свои мерки. Исключением до недавних пор были отношения с Милой. Даже из Швеции она умела оказывать на него сильнейшее давление. Он и не противился, связывая это с боязнью остаться одному, без родственных связей. Глупо, наверное. Однако это было так.

Встреча с Литой, которой он боялся, которую каждый день отодвигал, перевернула все его. представления о женщине, сделавшей счастливой его отца. Вдыхая запах хвои, оглядывая изменившийся участок возле дома, он словно набирался сил и уверенности в том, что поступил абсолютно правильно. Он усмехнулся тому, что несколько раз тайком подъезжал сюда и однажды был замечен бдительным садовником. Почему он тогда трусливо сбежал? Понимал, что это станет известно Лите и приведет к ненужным хлопотам и поиску любопытного обладателя черного джипа. Конечно, его тянуло сюда магнитом. За долгое время жизни в Штатах Иван изменился. Он стал совсем другим, но права Лита: воспоминания детства незаметно притягивают тоску по местам, где ты рос.

Мартов прошелся еще немного, сошел с дороги на аккуратно подстриженный зеленый газон, увидел охотничий домик, блеск воды в озере и скамейку у берега. Нечасто, но все же ему удавалось провести здесь с отцом час-другой. Они просто бросали мелкие камешки в воду и говорили о самых разных вещах. Именно здесь Иван впервые рассказал о своих планах уехать из страны. Он только получил диплом и, окрыленный, полный идей и планов, решил воплощать их в жизнь далеко от этих мест. Все относились к нему, как к сыну великого Георгия Мартова. Иван уже неоднократно попадал в ситуации, когда его успехи связывались с именем отца. Мол, ты — никто, парнишка, благодари сверкающий ореол папы. Это никак не устраивало не лишенного амбиций и самолюбия юношу.

Он до сих пор не мог забыть удивленного, испепеляющего взгляда отца. Иван понял, что у того были совсем иные планы на его счет, но сдаваться не собирался. Он твердо решил, что найдет применение своим знаниям в Штатах. Там, кстати, уже работали и прекрасно устроились несколько его знакомых. Они даже успели перевезти свои, семьи. Еще ни один из уехавших не собирался обратно. Двое из работающих в Америке гарантировали Мартову работу и неплохой доход. К тому же Иван чувствовал тяжелый груз одиночества и непонимания. Ему нигде не было возможности расслабиться, раскрыть душу. Друзей становилось все меньше: они обзаводились семьями, детьми, уезжали в другие страны, города, и заканчивался беззаботный период студенческого братания. Дома постоянно напряженная, натянутая атмосфера. Родители уже не стеснялись выяснять отношения в присутствии сына и дочери. Вуали были резко сдернуты: постоянные словесные перепалки, откровенное неприятие друг друга, показушное благополучие на светских раутах — Ивану было противно находиться в таком доме. Ему было то жаль маму, то он начинал безумно злиться на нее за всепрощенчество. Периодами он пытался сделать так, чтобы отец больше обращал на него внимания, и все равно, какой ценой это достигалось: участившимися неудами по поведению или, напротив, каждодневными пятерками. После школы методов влиять на родителей у Ивана не осталось. Потом вдруг ему хотелось, чтобы отец вообще не возвращался с работы домой. Он и так частенько ночевал в загородном доме, как будто в огромной семикомнатной квартире ему было тесно и негде было уединиться от всех.

Вместе с Милой они заметили, что мама стала потихоньку курить. Она все так же следила за собой, пыталась выглядеть беззаботной, но внутреннее напряжение должно было куда-то выливаться. Сигареты вскоре стали легальными, а бокал вина или рюмка-другая коньяку — нормой. Дети были воспитаны так, что давать свои оценки происходящему могли только друг другу. Елена Васильевна частенько выслушивала обоих. В ее глазах появлялась тоска и жалость. Ей тоже было не безразлично, что на ее глазах происходит каждодневный спектакль, от которого устали все. Но она тоже не позволяла себе давать советы хозяевам. Какими прекрасными ни были отношения со Светланой Кирилловной и Георгием Ивановичем, она понимала, что вторжение в их личную жизнь для нее — запретная зона. Даже когда дети приходили возбужденные и расстроенные очередной родительской ссорой, она старалась больше слушать, а не комментировать. Иван с Милой были благодарны ей и за это. Потому что им казалось, отцу и матери совсем нет дела до того, что происходит в их душах. В них говорила обычная обида, разочарование оттого, что два близких, дорогих человека ведут себя так, что кричать хочется или отхлестать обоих по щекам.

Когда Иван сказал Миле, что оформляет документы для выезда за рубеж, она несколько дней с ним не разговаривала. Было непонятно, что возмутило ее больше: то, что она не первой узнала об этом, или вообще сам факт предполагаемого отъезда. Сестра его просто не замечала, проходила, глядя вперед, и не реагировала на его обращение. А когда первая реакция прошла, спросила:

— Ты тоже хочешь сбежать из этого дурдома?

— Что значит «тоже»? — пришло время Ивана удивляться.

— Я окончу институт и выйду замуж за иностранца. Я никому не говорила, но тебе скажу. Я встречаюсь с хорошим парнем, он югослав, и у него планы уехать отсюда. Уверена, что в ***нске он оставаться не думает, хотя ему предлагают аспирантуру. Мне все равно куда ехать, только бы не видеть, как мама превращается в живой труп, правда, неплохо экипированный. — Мила сжала кулаки, угрожая невидимому врагу. — Я заберу ее к себе рано или поздно, а он пусть живет работой, карьерой, в полном достатке! Ему ведь только это нужно. Люди для него — мусор. Он идет и аккуратненько метелочкой отгребает всех, кто суетится под ногами. Как у него еще дети появились? Мы с тобой — ошибка природы. У таких людей, как он, не должно быть детей!

— Мила, что ты такое несешь! — Иван оглянулся по сторонам: кажется, никто не слышал. — Послушай, им и без наших проблем тяжело. Давай не будем нагнетать обстановку. Мне еще с мамой нужно поговорить. Как представлю ее лицо…

— Нечего слюни распускать: маму жалко! У каждого в жизни свой путь. Может, у них хватит ума хотя бы не мешать нам идти своим.

— Ты уверена, что нашла верный?

— Конечно. По крайней мере, я не позволю вытирать о себя ноги! И в своей семье у меня никогда не будет такой напряженки. — Мила была очень решительно настроена. Иван тогда смотрел на нее, пытаясь понять, сколько в сказанном бравады, напускного. Ведь она ни разу не вмешалась ни в один родительский спор, а к отцу ластилась, как котенок.

— Мы с тобой пытаемся покинуть отчий дом совсем по разным причинам, сестренка, — после паузы сказал Иван. — Я хочу, чтобы меня воспринимали не как довесок к всемогущему отцу. Поэтому чем дальше отсюда я буду, тем легче выполняется моя задача. Ты же просто полна эмоций и обид. Это плохой груз для странствий, поверь мне.

— Можно подумать, со мной разговаривает семидесятилетний старик, а не брат с разницей чуть больше четырех лет. Откуда такие глубокие познания жизни? Ты ведь кроме своих учебников ничего вокруг не видишь. У тебя даже девушки постоянной нет. — Мила посмотрела на изменившееся от ее слов лицо брата и поспешила сгладить впечатление. — Не слушай меня. Я просто с трудом представляю, что не буду по утрам встречаться с тобой и не смогу в любой момент поговорить обо всем, что меня волнует. Это такие мелочи, на которые и внимания не обращаешь каждый день. Только лишившись их, понимаешь их ценность.

Иван вспоминал этот давний разговор с сестрой, не замечая, как быстро бежит время. Стало смеркаться, и Мартов потихоньку пошел обратно к машине. Он шел, борясь с искушением оглянуться на оставшийся позади дом. Иван был уверен, что по ту сторону стекол на него устремлены как минимум две пары глаз. Он не был готов отвечать им. Мартов сел в машину и поехал в сторону ворот. Они были открыты и, выехав за территорию усадьбы, Иван закрыл их, увидев, как снова зажглась красная точка на контрольном устройстве. Уезжать не хотелось, в гостиничном номере сейчас никого нет. Джон наверняка заночует у своей пассии, желая проверить еще одно, безусловно важное качество будущей супруги. Ивану стало совсем тоскливо. Он почувствовал себя лишним в этом городе, этой стране. Не нужно было ему принимать предложение Джона и приезжать сюда.