Призрак Сети

–  Проснулся?
– точно в насмешку, сказал старик. Щербатая ухмылка и лукаво сощуренные глаза, поблескивающие из-под насупленных бровей, делали его похожим на сатира.

Илья шевельнулся, потревожив раненое плечо, и в этот миг до конца осознал, что все происходящее не сон, а страшная, неотвратимая явь. Сколько раз, читая фантастику, он мечтал пережить приключения, выпавшие на долю героев. В жизни все выглядело совсем не так красиво, как в книгах и в кино: окровавленные тряпки, стягивающие плечо, ноющая боль, убогая изба и никакой надежды на возвращение к прежней жизни.

–  Ну теперича не тужи. На поправку пойдешь. Стало быть, все будет хорошо, - сказал старик, помогая Илье сесть.

От этого оптимистического заявления Илье захотелось плакать. О чем хорошем может идти речь, когда он потерял все: родителей, дом, друзей.

Внезапно он вспомнил о Сереге. Он был последним, кого Илья видел в прежней жизни. Если в случившемся виноват компьютер, то почему они не оказались здесь вместе?

–  Как я сюда попал?
– спросил Илья. Голос его еще не совсем окреп, но звучал значительно увереннее, чем вчера.

–  Тебя пострелята из Кривичей нашли. Пошли в лес корову искати, а нашли кречета, - ухмыльнулся дед.

–  Кречета?
– насторожившись, переспросил Илья.

Именно так назвался его собеседник по Интернету. Что это - случайное совпадение? Или незнакомый мужик по имени Илия Кречет в самом деле умудрился из далекой древности попасть в компьютерную сеть?

–  Сполошился? Думаешь, ежели я твое имя знаю, то порчу наведу? Не боись. Не для того я тебя наземь с того света вернул.

«Убиен был в году 1240, месяце червене», - услужливо подсказала Илье память. Круг замкнулся. Все сходилось. Илия Кречет умер, чтобы через много столетий воскреснуть за счет своего тезки.

Теперь Илья Кречетов, ученик московской школы, был обречен жить в чужом теле в лохматые времена и умереть задолго до того, как его прабабушкам и прадедушкам предстоит родиться на свет. Мама больше никогда не будет суетиться вокруг него на кухне, и отец не станет распекать за слабоволие. На собственной шкуре Илья осознал горькую истину: что имеем, не храним, потерявши - плачем.

Прежняя жизнь вдруг представилась Илье совсем в ином свете. Издалека все проблемы и неприятности казались ничтожнее севшей батарейки. Подумаешь, бедствие - выгнали из престижного лицея! Отец прав, можно учиться и в другом месте. А что до конфликта с новыми одноклассниками, то даже если бы пришлось подраться, ведь не убили бы они его. Фингал под глазом все же лучше, чем стрела в спину. Если бы мама знала, что ее любимый сын лежит раненый на грубой подстилке из соломы и вокруг нет никого, с кем он мог бы поделиться своим горем. Но она об этом никогда не узнает. Все осталось в прошлом, вернее - в далеком будущем, которого не будет. Мысль обдала Илью ледяным холодом.

Ненависть к древнему тезке сдавила Илье грудь. Уж если тому приспичило послать кого-то вместо себя в ополчение князя, то взял бы кого-нибудь из взрослых, себе ровню. Это натолкнуло Илью на занятную мысль: если он вселился в тело Илии Кречета, то должен стать взрослым мужчиной.

Он с опаской бросил взгляд на свое тело, укрытое рогожей, и не смог сдержать вздоха облегчения. Он по-прежнему оставался подростком. В беспросветной мгле едва заметной лучиной затеплилась надежда. Впервые в жизни он искренне радовался своей щуплой комплекции. Илья выпростал из-под рогожи руку и едва не вскрикнул. Короткие пальцы с обгрызенными ногтями принадлежали не ему, а какому-то незнакомому мальчишке. Значит, Илия Кречет - не взрослый мужчина? И такой сопляк не побоялся в одиночку идти через лес, чтобы предупредить о нашествии врагов?

Открытие ударило по самолюбию Ильи. Сравнение между ним и Илией Кречетом было явно не в его пользу. Он почувствовал укол ревности и зависти. Обида и злость на неведомого тезку охватили его с новой силой. Взрослый или маленький, он не имел права подставлять ни в чем не повинных людей.

–  Значит, рана была смертельная?
– произнес Илья.

–  Рана-то? Ни. Стрела наконечником царапнула, навскось прошла, только чуток плечо порвала, - буднично рассказал старик.

От этих подробностей на Илью снова накатила дурнота, а старик, не заметив этого, продолжал:

–  Кабы не яд, так мази целебной наложить - и делов-то куча. Стрела та отравленная оказалася. Ей-ей, думал, ты помер. Покудова тебя доволокли, ты уж и не дышал. В Кривичах собиралися по тебе тризну справить. Да, слава Стрибогу, я тебя вырвал из самых лап костлявой.

–  Кто это?
– спросил Илья.

–  Ну ты и спросил! Тьфу, тьфу, - суеверно поплевал старик.

–  Кто вы?
– поинтересовался Илья.

–  Меня по-разному величают. Кто Строжичем, а кто колдуном с Белозера. Может, слыхал?
– старик пытливо уставился на гостя и, не дождавшись ответа, немного разочарованно произнес: - Вижу, не слыхал. Ну так земля велика. Не до всякой кулижки кукушка докукуется.

Илья слушал его, а у самого неотвязно вертелась мысль: если он сумел оказаться в тринадцатом веке, то наверняка существует способ вернуться назад, вернее - вперед, в двадцать первый. Его тезка говорил что-то о переселении душ. Тогда они с Серегой восприняли это как шутку. Вот и дошутились. А Серега - хорош гусь, сам подначивал, хотел посмотреть, что из этого выйдет, а расхлебывать приходится ему.

Илью захлестнула жалось к самому себе. Почему все плохое случается именно с ним? Ведь они сидели за компьютером вдвоем. Как получилось, что Серега остался в Москве, а его забросило в такую тьмутаракань? Что подумают родители, когда вернутся и не найдут его дома? Он представил, как мама будет плакать, и у него к горлу подступил ком.

Старик подошел к печи, похожей на гигантское осиное гнездо. Сверху в дырке покоился глиняный горшок. Старик зачерпнул из него варево, щедро плеснул в миску и поднес больному.

–  На-ка пошамай. Теперича быстро на поправку пойдешь. От наваристой похлебки силы вдвое прибавляются.

–  Спасибо, я не голоден, - отказался Илья, отвернувшись к стене.

–  Это ты зря. Без еды откуда силы брати?
– покачал головой Строжич, помогая Илье устроиться поудобнее и, вопреки протестам гостя, пристраивая перед ним миску с похлебкой.

Илья с подозрением покосился на мутную жидкость с кружочками жира, плавающими на поверхности. Несмотря на унылый вид варева, от него шел на редкость ароматный дух. К своему удивлению, раненый почувствовал, что голоден.

В это время в дверь просунулась морда здоровенного волкодава.

–  Эвон, твой пес пришел. Видати, похлебку учуял, - сказал старик.

–  Мой пес?
– переспросил Илья.

Волкодав почуял, что ему позволено войти и вбежал в избу. Казалось, помещение уменьшилось в размерах, когда посреди него встала огромная псина, похожая на волка. На мгновение пес оскалил клыки. Илья испугался, что собака каким-то только ей ведомым чутьем угадала, что вместо хозяина перед ней чужак, но в следующий миг волкодав как ни в чем не бывало подошел к лавке, где сидел Илья, и опустился подле нее.

–  Ишь рад, что хозяин очухался, - щербато улыбнулся старик и обратился к собаке: - Пойдем, я тебе костей дам.

Строжич вышел на улицу, но волкодав и ухом не повел. Согнувшись у притолоки, колдун оглянулся на пса. Видя, что тот не спешит за ним, несмотря на обещанное угощение, старик покачал головой.

–  Видать, дюже соскучился. Не хочет хозяина оставлять. Смышленый, - похвалил он пса и, построжев, наказал Илье: - А ты поешь. Не для того я тебя выхаживал, чтоб ты с голодухи загнулся. Вернусь, чтоб чашка пустая была.