Призрак в опере

— Представляешь, сколько они будут его искать? До второго пришествия.

— Брось, однофамильцев, может, и много, а вот фотографов — единицы. А тех, кто снимает такую гадость, — и того меньше. Не вредничай…

— Ну хорошо, сейчас предупрежу людей, отошлю факс в Москву, тогда поговорим.

Киря вернулся минут через десять. Включил электрочайник и достал банку растворимого кофе. Вот знает ведь, что я такой терпеть не могу, но всегда мне предлагает. Не может Киря есть и пить в одиночестве. Пришлось давиться порошковой гадостью. Наконец я не выдержала:

— Киря, имей совесть, не томи мою душеньку. Я с тобой поделилась, теперь твоя очередь. Колись, рассказывай, что там у тебя.

— Ты знаешь, что Кочерян через день после гибели Лилианы снял все со своих счетов? Кто-то распустил слухи о том, что спектаклей нет и не будет, что труппа потерпела колоссальные убытки. Денег нет. А сам Кочерян собирается махнуть за границу. Как тебе такой вариант? Он не хочет ни с кем делиться, тем более никакие долги отдавать. Хотя даже после случившегося прибыль идет, и немалая. Выходит, лапшу он на уши тебе вешал, что терпит убытки и должен вернуть все своим кредиторам. Он ничего не собирался возвращать. А знаешь, какие это суммы? Там не только ему, но и правнукам хватит.

— Вот козел… Ты бы видел, как он говорил о своих обязательствах, о позоре, который можно смыть только кровью. Значит, у него уже два мотива получается. Первый — месть, второй — деньги. Со смертью Лилианы все классно устраивается: гибель ведущей актрисы, убытки, крах финансовой операции. И никто не виноват. Бизнес — это риск. А тут он — безутешный любящий мужчина и разорившийся бизнесмен, пострадавший со всех сторон. Не подкопаешься. Он еще пытается карабкаться, продолжает переговоры о гастролях, ведет дела. Ну прямо герой дня, да и только. Где мой большой носовой платок, слезы утереть…

— Я вот только не пойму, — сказал Киря, расхаживая по кабинету, — кто тогда этого самого Никиту пытался убить? Или он все придумал, чтоб тебя разжалобить?

— Здрасте! Обижаешь, начальник. Я тебе что, барышня кисейная? Разжалобить меня… — от возмущения я чуть не поперхнулась.

— Нет, погоди, не кипятись. А если твой Никита и есть соучастник? Может, они с Кочеряном договорились. Все-таки Жиндарева была хорошей стервой… Довела она своего молодого любовничка. Кочерян ему бабки отстегнул, тот все и сделал. Выдумал, что его преследуют, для отвода глаз, к тебе напросился под крылышко. Вот объясни, кому он нужен? Кочерян собрался с бабками свалить, разве ему до любовника? Тем более ты сама говорила, что у Кочеряна есть подружка.

Рассуждения Кири были не лишены логики. Но что-то тут не складывалось. Какой-то аргумент был ошибочен. Какой? Если бы Никиту хотели убить из мести, по приказу Кочеряна, сделали бы это тогда, когда он вернулся во второй раз в ложу. И время, и возможность у убийцы были. Зачем им Никита? Хотелось бы также поскорей узнать, кто входит в это «им» еще, кроме Кочеряна.

— Слушай, Киря, а если Никиту действительно хотели убрать? Кочеряну нужен был козел отпущения, на которого смогли бы свалить смерть Жиндаревой. Подбросили бы фотографии, из которых ясно, что он любовник Лилианы. Инсценировали, например, самоубийство. И засунули в карман прощальное письмо: «Я виноват в смерти любимой женщины. Она играла мной, я ее убил. Ухожу из жизни, искупаю грех…» Какую-нибудь ерунду в этом духе. И все стало бы на свои места. Убийца — найден, справедливость торжествует. Кочерян до сих пор не догадывается, что я прячу Никиту. И если бы я его не сцапала, мы могли так и не узнать о том, что Арарат знал о молодом любовнике. Дело бы закрыли, Кочерян спокойненько улетел бы тратить чужие денежки.

Киря не пытался мне возражать — судя по всему, мои доводы убедили его.

— Остается мелочь, — невозмутимо сказал минуту спустя подполковник Кирьянов, — найти убийцу, собрать неопровержимые доказательства и закончить расследование. Между прочим, следователь Чуркин выдвинул свою версию и рогами упирается в нее.

Я поморщилась: со следователем Чуркиным мне приходилось сталкиваться пару раз. Такого чудика, мягко скажем, мне встречать больше не доводилось. С его талантами фантастику писать. В этом человеке странным образом уживались необычайный педантизм и буквоедство с бурной фантазией. Все его версии, внешне на удивление стройные, с жизненными реалиями не имели ничего общего.

— Ой, Киря, не надо, пожалей мое психическое здоровье. От последней встречи с этим гением сыска не опомнюсь. Слушай, объясни мне, темной бабе, почему его до сих пор держат в вашем управлении?

— Для меня самого это загадка.

Торопиться, к счастью, было некуда, и мы неторопливо беседовали. Наш разговор прервал звонок мобильника. Интересно, кому я понадобилась? Номер этот знали только несколько человек, последний — Никита.

— Таня, Танюша, — кричал в трубку взволнованный голос Никиты, — меня опять хотели убить…

— Успокойся, ты где? Чего ты кричишь, как ненормальный?

— Понимаешь, я позвонил Анжеле, мы поговорили. Ну, я уже третий день в одной одежде… Не свинья же я, в конце концов. Она предложила принести мне вещи.

— Я же тебя ясным русским языком просила!..

— Я ей не сказал, что я у тебя. Мы с ней встретиться должны были в скверике у гостиницы.

Нет, такого идиота я еще не встречала. Прямо в пасть к удаву.

— Ну так что случилось? С тобой сейчас все нормально? Ты не ранен?

— Нет. Я ждал Анжелу в парке, как договорились. Отошел с дорожки, чтоб не светиться. А сзади на меня кто — то накинул шнурок или веревку. Еще чуть-чуть, и все. Хорошо там мужик какой-то пустые бутылки по кустам собирал. Вспугнул. Ты знаешь, я так давно не бегал…

— Хорошо. Где ты сейчас?

— Тут кафе неподалеку от театра. Народу много. Пока не выгоняют. Можно спрятаться.

— Сиди, я сейчас подъеду. Только умоляю: не высовывайся. Ты понял? Если тебе дорога жизнь, сиди тихонько и никому больше не звони. Повтори, что я сказала.

— Нет, ты меня уж совсем за идиота держишь, — обиделся Белкин на том конце провода.

— Это не я тебя за идиота держу, это тебя убийцы за такого принимают. Скольких людей из дерьма вытаскивала, такого, как ты, первый раз вижу.

Пока я промывала мозги Никите, Киря куда-то вышел. Отключив мобильник, я села и прислушалась к себе. В голове вертелось что-то гениальное. Только вот что?

Как Никиту мог вычислить убийца? А то, что это был именно «наш» убийца, сомнений не вызывало. Маньяк, разгуливающий в центральном сквере, это что-то из области Хичкока. У нас здесь все гораздо проще. Хоть временами и гораздо страшнее.

Если Никита говорит правду и звонил только Анжеле, как Кочерян узнал об этом? Предположим, он был в тот момент в номере у Анжелы. Возможно, он увидел Анжелу, выходящую из номера Никиты. Возможно, он столкнулся с Анжелой у выхода и она ему рассказала о том, что Никита нашелся. Зачем? Ведь Арарат не искал Белкина. Вернее, никто не знал, что он ищет Белкина. Опять что-то не сходится. А зачем он вообще был в номере у Анжелы? А что, если в номере во время звонка присутствовал сообщник Арарата? Услышал, понял, передал.