Призрак

Раньше он вроде бы относился ко мне хорошо, но сегодня он был каким-то дерганым и мрачным. Видимо, из-за прокола с покушением на Разумовского.

— Молодой — один из наших лучших оперативников, — сказал Эрнест.

Ну да с недавних пор «РосИнКом» официально взял меня на работу. Просто оформил задним числом, из-за чего мне пришлось уволиться из колл-центра. Так что теперь я официально находился под юридической защитой корпорации, и имел право на их медицинское обслуживание по высшему разряду. Такие вот дела, карьерный рост.

— Про то, какой я пиздатый, рассказывать мне не надо, — ответил я. — Я и сам про себя все знаю. Лучше скажи, что за упырь этот парень, которого я вытащил?

— Это Алексей Тихонов, — ответил безопасник. — Один из наших сотрудников. По моему ведомству, кстати говоря, координатор службы безопасности. И мы узнали, кто руководил похищением, кто выдал на него заказ. Егор, мой зам. Паскуда. Узнать бы еще, ради чего он все это устроил.

— То есть, всю эту игру затеял твой зам? — я усмехнулся. — Серьезно?

— А что тебя удивляет? — спросил Глеб.

— Ты, наверное, рад, что Разумовский до сих пор в больнице? — я криво усмехнулся. — Иначе твоя голова слетела бы первой. А насчет мотивации, я и так могу вам сказать: денег ему не хватает, и власти. Как и вам всем, пиджакам. Не исключено, что он тебя сместить собирался. Сколько на твоем счету уже проколов-то? Конвой наемники разграбили? Разграбили, ты это прошляпил, а он узнал о том, что мы к вам вломились. Да еще и дочку самого Разумовского спиздили. Так?

— Ну, так, — ответил Глеб.

— Уже за это тебя сместить могли. А когда не получилось, когда оказалось, что ты с директором вашем слишком дружен, то он решил его убрать. И опять все на тебя повесить. Кто виноват-то будет, если Разумовского расстреляют в центре Новой Москвы, в самом дорогом ресторане города?

— А ведь складывается, — заметил Эрнест. — И если бы Молодой не узнал о том, кто за этим стоит, то совет директоров действительно мог бы потребовать твоего смещения, Глеб. Два прокола подряд. Такого не прощают.

— Они и потребовали, — мрачно ответил безопасник. — Но пока Разумовский не придет в себя, и не подтвердит их решения, они ничего сделать не смогут. Ну либо, пока он не умрет.

— Как он там, кстати? — как-то даже участливо спросил Эрнест.

— Это закрытая информация, — сказал, как отрубил Глеб. — Ничего по этому поводу говорить не могу.

— Значит, дела идут хреновенько, и вы боитесь падения своих акций, — сказал я.

— Мы пробили лица тех людей, фото которых ты присылал, — проигнорировал мою последнюю реплику парень. — И тех, что ты в лагере видел, тоже. Это все наши бывшие сотрудники. Часть из них уже уволены по разным поводам, а вот с другими все интереснее. Они считаются погибшими при исполнении служебного долга.

— То есть, он собрал небольшую частную армию из ваших же сотрудников? — я улыбнулся. — Ну пиздец ты совсем ворон не ловишь?

— Может, хватит? — Глеб поморщился. — Я понимаю, что ты наемник и корпоратов не любишь. Но как насчет взаимной вежливости?

— Действительно, Молодой, хватит, — сказал Эрнест. — Ты уже начинаешь за рамки выходить.

— Ну, как сказать, — пожал я плечами. — Как проще объяснить человеку, что он обосрался? Сказать: «извините, сударь, вам не кажется, что тут пахнет фекалиями»? Или «братан, ты обосрался, иди помойся и смени штаны».

Оба пиджака поморщились, а я только наслаждался ситуацией. На улицах Новой Москвы ты — то, как ты выглядишь, и как себя ведешь. И в своей кожаной куртке и с разговорами о дерьме я смотрелся на их фоне максимально чужеродно. К чему в общем-то и стремился.

— На самом деле, тут все не так просто, — сказал я. — У них там был военный городок. Быстросборный, из композитных материалов. Машины оборудованные по высшему слову техники, таких даже еще в армии нет. Да и вообще, я вывез оттуда двенадцать новейших штурмовых винтовок, семь ПЗРК «Игла-6», а уж про остальное молчу. Кто-то их спонсирует. Вы же не могли допустить потерю настолько дорогостоящего обмундирования и техники? Я понимаю, что денег у вас киберкуры не клюют. Но вы же не просто списываете все это дерьмо, не глядя.

— Возможно, что ты прав, — кивнул Глеб. — Частично оружие точно потерянное вместе с теми людьми, что числились погибшими. Но их точно кто-то финансирует. И это нужно выяснить. Я озадачу аналитиков. Кстати, то, что ты вывез, придётся отдать.

— Неа, — я покачал головой. — Я уже загнал это через свои каналы, так что, увы. Не получится.

Я на самом деле продал всю добычу Фанату, получив за нее сто пятьдесят кусков. Он на этом хламе наварит минимум четыреста, но тогда с дыркой в кишках мне было не до того, чтобы торговаться.

— Если уж совсем честно, то срал я на ваши корпорации и на игры пиджаков, — сказал я. — Вы узнали, где девчонка?

— Он не знает, — покачал головой Глеб. — Более того, Егор пропал, как только узнал о покушении. Мы пытаемся его отследить, но пока ничего не получается.

— Не знает, или вы не умеете спрашивать?

— Мы применили к нему допрос третьей степени воздействия. Если бы он что-то знал, то рад был бы рассказать.

— Запись есть? — спросил я.

— Конечно, — даже удивился такому вопросу безопасник.

— Давай, — ответил я и протянул руку.

— Это так-то закрытая информация, — сказал Глеб. — Для внутреннего пользования. Посторонним не предназначено.

— Кто его из Старой Москвы вытащил? — спросил я. — Кто ради вас пули ловит, носится по городу, пытается эту вашу принцессу найти? Блядь, ты думаешь, я на новом месте не устроюсь что ли? Уеду ведь, куплю документы новые, бабла у меня хватит. И хрен вы меня после этого найдете.

— Ты так уверен? — прищурился безопасник.

— Уверен, — кивнул я. — А даже если вы меня и найдете, то сами этому рады не будете. Подумай, сколько ваших людей я уже убил. И не лохов каких-то, профессионалов, вы ведь других у себя не держите. Прикинул?

— Ну представил, — кивнул Глеб.

— Но я не уезжаю. А знаешь, почему? Да потому что мне интересно этот клубок распутать. Сам прикинь, сколько тут всего между собой сплелось. Но если вы сотрудничать не хотите, инфой делиться, то хрена ли вы от меня ждете? Что я буду, как песик послушный, сам землю рыть?

— Ладно, — он выдохнул, и на мгновение его взгляд расфокусировался, похоже, что он обратился к внутреннему интерфейсу. Секунду спустя, он снова смотрел на меня. — Сейчас принесут.