Призрак

Рейс 109 Американских авиалиний отправлялся из Хитроу в Бостон в 10.30 воскресным утром. Райнхарт приобрел билет бизнес-класса и умчался в субботу вечером, увозя с собой контракт и договор о конфиденциальности. Мне пришлось подписать оба документа, пока курьер ожидал у дверей. Я доверял Рику, поэтому подмахнул контракт, даже не читая его. Договор о неразглашении касался только меня. Я быстро просмотрел его в холле. Сейчас он вспоминается мне почти забавным документом: «Я обязуюсь относиться ко всей конфиденциальной информации как к строго личным и не подлежащим оглашению данным. Я обязуюсь предпринимать все необходимые действия для сохранения этой информации от ее раскрытия и публикации третьей стороной или иной посторонней персоной… Я не буду использовать конфиденциальные сведения, оглашать их или способствовать оглашению посредством какого-либо лица в пользу третьей стороны… Обязуюсь, что не буду и не позволю другим персонам копировать и рассылать для каких-либо целей все или частичные конфиденциальные сведения без предварительного разрешения Владельца…»Я подписал договор уверенным росчерком.

Мне всегда нравились быстрые сборы и незамедлительные отъезды. В течение пяти минут я отправил свою лондонскую жизнь в кладовку. Все мои счета оплачивались банком. Мне не требовалось приостанавливать никаких доставок — ни молока, ни газет. Уборщица, которую я почти не видел, приходила дважды в неделю и вынимала почту из ящика в вестибюле. Я навел порядок на рабочем столе. Все заказы были выполнены. С соседями я не общался. Кэт, похоже, ушла — и, пожалуй, к лучшему. Большинство друзей давно отчалили в страну семейной жизни, с чьих дальних берегов ко мне не вернулся ни один из утомленных странников. Мои родители умерли. Родственников у меня не было. Я мог бы уйти в мир иной, и никто на белом свете не заметил бы этого. Багаж состоял из одного чемодана с недельной сменой белья, теплым свитером и запасной парой обуви. Я уложил в наплечную сумку свой ноутбук и диктофон с пачкой мини-дисков. Длительные командировки научили меня пользоваться прачечными в отелях. Все другие необходимые вещи можно было купить по прибытии.

Я провел весь вечер в кабинете, перелистывая книги об Адаме Лэнге и составляя список вопросов. Возможно, мои слова напомнят вам о Джекилле и Хайде, но, когда день потускнел — а на сортировочной станции зажглись фонари на высоких столбах и в небе замигали красные, зеленые и белые огни самолетов, направлявшихся к аэропорту, — я почувствовал, что начинаю забираться в шкуру Лэнга. Он был на несколько лет старше меня, но во всем остальном наши стартовые позиции имели разительное сходство. Прежде это ускользало от меня: единственный ребенок, родился в центральном графстве, воспитывался в местной средней школе, учеба в Кембридже, страсть к студенческой драме, полное отсутствие интереса к политике.

Я вернулся к фотографиям. В 1972 году на сцене «Рампы» Кембриджского университета Адам Лэнг не раз срывал аплодисменты зала, исполняя роль цыпленка, управлявшего птичником людей.Я мог представить, как мы с ним ухаживали за одними и теми же девушками, смотрели дешевые спектакли на эдинбургском «Фриндже» [12] и рассказывали друг другу анекдоты на заднем сиденье битого «Фольксвагена». Но все же, в каком-то метафорическом смысле, я остался цыпленком, а он возвысился до должности премьер-министра. В этом месте мои чудодейственные силы сопереживания покинули меня, поскольку ни одно событие в его первые двадцать пять лет не объясняло этапов последующей жизни. Возможно, мне просто не хватило времени, чтобы понять его характер.

12

Крупнейший театральный фестиваль.

Я запер дверь на два поворота ключа, затем забрался в постель и всю ночь гонялся во сне за Лэнгом по лабиринту омытых дождем дорожек из красного кирпича. Помню, я сел в мини-кеб, и когда водитель повернулся, чтобы спросить меня о месте назначения, у него было печальное лицо Макэры.

* * *

На следующее утро аэропорт Хитроу напоминал один из плохих фантастических фильмов о недалеком будущем, где силы безопасности совершают путч и берут власть над государством в свои руки. У терминала стояли два бронетранспортера. Залы патрулировали дюжины коротко стриженных мужчин с пулеметами Рэмбо. Длинные очереди пассажиров вытянулись перед постами досмотра, чтобы пройти процедуру обыска и прощупывания рентгеновскими лучами. Каждый держал в одной руке свою обувь, а в другой — прозрачный пластиковый пакет с патетическими туалетными принадлежностями. Воздушные полеты рекламировались как право на передвижение, но по уровню свободы мы не отличались от лабораторных крыс. Вот как будет проведен второй Холокост, подумал я, переминаясь в носках на бетонном полу, — они просто поманят нас билетами на самолет, и мы сделаем все, что нам скажут.

Пройдя досмотр, я направился через ароматные коридоры дьюти-фри [13] к секции Американских авиалиний. Из всех бесплатных любезностей, доступных в зале ожидания, меня прельстили чашка кофе и спортивные новости утренних газет. Телевизор в углу транслировал спутниковый канал новостей. Его никто не смотрел. Я приготовил себе двойной эспрессо и только начал читать футбольный обзор в одном из таблоидов, как вдруг услышал слова: «Адам Лэнг».Три дня назад, как и каждый человек в этом зале, я не обратил бы на них внимания, но теперь они прозвучали так, словно кто-то назвал мое собственное имя. Я торопливо подошел к экрану и попытался уловить суть сообщения.

13

Беспошлинные товары.

Поначалу репортаж казался неважным и напоминал устаревшие новости. Несколько лет назад в Пакистане были арестованы (по словам адвоката, «похищены ЦРУ») четверо британских граждан. Их переправили на секретную военную базу в Восточной Европе, где подвергли жестоким пыткам. Один из пленников скончался при допросе; остальных троих отправили в лагерь Гуантанамо. Стержнем новостного сюжета было известие, что газета «Сандей» получила документ, «просочившийся» из министерства обороны. Он якобы предполагал, что этих людей захватил отряд САС [14] . По прямому указанию Лэнга пленных передали в руки ЦРУ. Далее следовали велеречивые изъявления негодования от известного британского правозащитника и какого-то представителя пакистанского правительства. Фотомонтаж показал Адама Лэнга с цветочной гирляндой на шее во время дружественного визита в Пакистан, когда он был премьер-министром. Помощница Лэнга кратко заявила, что бывший премьер-министр ничего не знал о похищениях людей. Она отказалась от любых комментариев. Британское правительство упорно игнорировало требования адвокатов о расследовании данного преступления. На этих словах сюжет закончился, и программа переключилась на сводку погоды.

14

Специальная авиадесантная служба.

Я осмотрел зал ожидания. Никто из пассажиров не проявлял ни интереса, ни признаков возбуждения. Однако по какой-то причине у меня появилось ощущение, что по моему позвоночнику провели пакетиком льда. Я вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер Рика. Я не помнил, вернулся ли он в Америку или нет. Оказалось, что Рик находился в миле от меня и сидел в секции Британских авиалиний, ожидая Нью-Йоркского рейса.

— Ты видел утренние новости? — спросил я его.

В отличие от меня Рик был помешан на новостных программах.

— Сюжет о Лэнге? Конечно.

— Ты думаешь, в этом есть доля истины?

— Откуда, черт возьми, мне знать? И кого волнует, правда это или ложь? По крайней мере, новый скандал удержит его имя в передовицах газет.

— Как думаешь, я могу расспросить его об этой истории?

— А кто тебе запрещает?

На фоне беседы я услышал, как громкоговоритель в его зале промычал какое-то объявление.

— Мой рейс объявили, — сказал Рик. — Я должен идти.

— Только ответь, перед тем как уйдешь. Я могу принимать без тебя какие-то решения? Мне становится не по себе. Когда в пятницу на меня напали грабители, их действия не имели смысла. Они могли забрать мой бумажник, но стащили только рукопись. И теперь, глядя на эти новости, я подумал: может быть, они предполагали, что в моем пакете находились мемуары Лэнга?

— А как они вообще могли узнать про рукопись? — спросил Рик озадаченно. — Ты едва успел попрощаться с Мэддоксом и Кроллом. Я все еще договаривался о контракте.

— Возможно, кто-то наблюдал за офисом издательства. Затем они проследили мой путь. У меня в руках была желтая пластиковая папка. Что, если она служила особым сигналом?

И тут мне в голову пришла еще одна мысль — настолько тревожная, что я не знал, с чего начать.

— Пока ты на линии… Что тебе известно о Сиднее Кролле?

— О вундеркинде Сиде?

Рик поцокал языком в восхищении.

— О, мой друг, это уникум! Он лишает бизнеса таких честных парней, как я. Кролл ворочает делами не за комиссионные, а за твердый гонорар. И ты не найдешь ни одного отставного президента или члена палаты, которому не хотелось бы иметь его в своей команде. А почему ты спрашиваешь о нем?