Призраки Белой крепости

Решительный, уверенный в своих силах, спокойный, как обычно, Макс. Роберт с неизменной улыбкой на устах и предельной сосредоточенностью во взгляде. Ранимая Хадижа, которая сегодня больше походила на готовую к броску тигрицу. Мягкая Лиза, на лице которой застыла твердость боевого голема, готового ко всему на свете и неколебимого в своем выборе. Соня с высокомерно вздернутым носиком и скривленными в ехидной полуулыбке губами, мечущая из глаз смертоносные молнии, способные сразить любого, попавшего под прицел. Они пришли сюда ради него, ради Алины, ради их дружбы. Они отбросили в сторону долг, превратившийся в религию воителей, оставили позади близких и теперь смотрели в будущее с гордо поднятыми головами, готовые сделать тот шаг, после которого обратной дороги не будет. Антон чувствовал, как душа Лизы плачет по Стасу, как Соня тоскует по Владу, как в сердце Хадижи плещется страх, как Роберт мучительно расстается с многолетней привычкой подчиняться. И только Макс был спокоен и снаружи, и внутри. Это его спокойствие, как было всегда с первого дня их жизни, действовало на Антона позитивно, придавая уверенности, которой ему частенько не хватало. И Зеленый решился.

– Хорошо, идем, – неожиданно для самого себя сказал он. В тот же миг почувствовал страшное облегчение. Что бы ему ни пришлось выдержать, друзья будут рядом. Улыбка скользнула по его губам. Впервые за последние трое суток он не думал о том, что не сдержал слова, данного Алине, выпустил ее из поля зрения, потерял, не уберег.

Тюремщик пришел именно тогда, когда его ждали. Он принес флягу вонючей воды, кровь, от которой у вампиров сводило челюсти, и похлебку, состоящую из чего-то, что по вкусовым качествам отдаленно напоминало лук, смешанный с килограммом чеснока. Катю для такого случая привели в приличный вид, насколько это было возможно. Волосы кое-как расчесали пальцами, пыль, грязь и кровь оттерли, а кружева оборвали там, где они и без того норовили отвалиться. Даже сейчас природная красота Шемякиной сияла ослепительно ярко, не позволяя сконцентрироваться на очевидных недостатках ее наряда. Накинув на лицо маску опытной соблазнительницы, знакомую друзьям по юношеским проказам, Катя подошла вплотную к волосатому мужлану, от которого пахло хуже, чем от десятка московских бомжей разом, и, улыбнувшись, проворковала:

– Уважаемый, вы не подскажете, как долго нас будут здесь держать? И нет ли у вас крови повкуснее, эта пахнет неаппетитно? – Шемякина накручивала длинный давно немытый локон на пальчик и смотрела на зверя голубыми, широко раскрытыми глазами. Алина едва сдержала улыбку: раньше Катя так подкатывала к парням в барах, выбирая самых симпатичных и обеспеченных. Теперь ее объектом стала нечисть, от одного вида которой у прежней Шемякиной случилось бы несварение.

Оборотень удивленно уставился на девушку. Видимо, он не привык к тому, чтобы пленники с ним разговаривали. Хищные желтоватые глаза округлились, сделав его еще менее привлекательным. Но Катю, казалось, это не смущает, скорее, наоборот – вдохновляет.

– Вы не понимаете меня, да? – продолжила ворковать она. – Какая жалость! Я так давно смотрела на вас и все никак не решалась заговорить. Ну, куда же вы, постойте!

Оборотень быстро поставил на пол поднос и спешно принялся пятиться к выходу, не сводя глаз с девушки. Она шла за ним самой соблазнительной походкой, отработанной многолетними дефиле по клубам. Даже волосы разлетались в стороны от невидимого ветра. Алина заметила, что Паша жадно смотрит на жену, не в силах оторваться.

Оборотень выскочил в коридор и со всей силы хлопнул дверью. Через секунду заскрежетал замок. Катя все же успела кинуть быстрый взгляд наружу, но темнота не дала увидеть много за такой короткий срок.

– Черт, кажется, я впервые в жизни облажалась! – выругалась Шемякина, давая подзатыльник мужу, все еще не сводившему с нее восхищенного взгляда. – Пасть закрой, а то с клыков слюна капает.

– Не очень-то уважительно ты говоришь с главой группы, – тяжело дыша, огрызнулся Павлик.

– Временным главой, не забывай. Ладно, что теперь?

– Будем ждать реакции, – пожал плечами Коледов. – Либо все останется как было, тогда в следующий раз попытает счастье Маша. Либо за тобой явятся и отведут куда-нибудь поразвлечься.

– Мне бы этого очень не хотелось, последствия будут непредсказуемыми, – подала голос Алина, возвращаясь к спору, который они вели некоторое время назад.

– А уж мне бы как не хотелось, – от отвращения Катя содрогнулась всем телом. – Все, что мне удалось увидеть, это ближайшую камеру примерно в ста метрах от нашей по противоположной стене. Дверь там такая же прочная. Поблизости других тюремщиков не было, но кто-то переговаривался метрах в трехстах, если я правильно определила расстояние, то есть если никаких слуховых феноменов в этом подземелье не наблюдается.

– Негусто, – хмыкнула Маша.

– Надо признаться, что идея сразу была не ахти, – кивнула Алина.

– Другой, к сожалению, не было, – отрезал Паша. Ему происходящее нравилось меньше всех. Ревнивец вновь одержал верх над стратегом. Вампир готов был зубами прогрызать им путь к спасению, лишь бы Катя больше не приближалась к оборотням.

– Знаете, – Шемякина тяжело вздохнула. – Паша прав, было бы неплохо, если бы за мной пришли. Я бы смогла хорошенько оглядеться, а уж динамить я умею. Мне к этому не привыкать, я Коледова уже почти шесть лет к себе на пушечный выстрел не подпускаю.

– А ты уверена, что они тебя будут спрашивать? И что, вообще, тебе придется иметь дело с кем-то одним? А главное – если они тебя все же сломают, вернут ли тебя назад, или поселят где-то еще? – возразил Паша, стараясь, чтобы обида от Катиных слов не вырвалась наружу.

Все это уже обсуждалось несколько часов назад. Только тогда Коледов сам, подчиняясь голосу профессионала, возлагал определенные надежды на прогулку Кати по подземельям. Против была как раз она – скорее из желания перечить мужу во всем, в чем возможно, нежели из благоразумных соображений. Теперь, когда Шемякина почти решилась, Паша испугался. В его словах звучали панические нотки, а глаза бегали из угла в угол в поисках поддержки. Но ни Алина, ни Маша не знали, что сказать, а потому сосредоточенно изучали собственные ногти. Какие бы чувства ни руководили Пашей, в его словах был смысл. Об этом стоило серьезно подумать, хотя никакие размышления не могли вытащить их из этой дыры. А вот Катино «свидание» с оборотнями в одном случае из ста имело шанс оказаться полезным. К сожалению, оставалось еще девяносто девять. О них Алина предпочитала не вспоминать, чтобы окончательно не пасть духом. Так или иначе, никто из них не владел ситуацией. События развивались независимо от их воли, и решать судьбу Кати теперь предстояло врагам. Были лишь хрупкая, почти безумная надежда на то, что рано или поздно они найдут выход.

– Воды… – донеслось из угла, где все эти дни лежала Аня.

Единственное слово, произнесенное едва слышно, произвело эффект пушечного выстрела. Все повскакивали с мест и бросились к подруге. Раньше они через силу вливали в пересохший рот воительницы мутную жидкость, разжимая растрескавшиеся губы и удерживая голову. То, что в этот раз она просила воды сама, можно было расценивать как хороший знак.

Алина подлетела к Ане первой. Едва коснувшись ее руки, она тут же поняла тщетность любых надежд на скорое выздоровление. Жар усилился, однако раненая пришла в сознание.

– Она в огне, – прошептала Маша, проведя холодными пальцами по лбу Ани.

– Воды, – повторила та, пытаясь приподняться и хоть что-то разглядеть.

– Сейчас, сейчас, Анют, – засуетилась Катя, шаря по полу в поисках фляги. Схватив ее, вампирша чуть не опрокинула кровь, но Паша вовремя удержал кубок на месте.

– Вот, выпей, – Алина смочила губы Ани водой. Та жадно облизала их и потребовала еще. За раз подруга опорожнила больше половины. Но Серебряная ничего не сказала – она вполне могла потерпеть до вечера.

– Где я? – Анна говорила еле слышно, слова сливались в невнятное бормотание.

– В плену у оборотней, – спокойно сказала Алина, словно старалась не придавать значения этому обстоятельству. – Я Алина, а это Катя, Паша и Машка. У нас тут встреча старых друзей. Сейчас бы музыку и пива, и было бы как в лучшие времена, – попыталась пошутить Серебряная. Ей не хотелось ни пугать девушку, ни перегружать информацией.

– Алина… Что им от нас надо? – выдавила Аня.

Ребята переглянулись. Паша чуть заметно качнул головой, веля держать язык за зубами. Серебряная, привыкшая выполнять приказы и понимать их с полуслова, уловила мысль вампира. Она была согласна с его решением. Иногда молчание – золото.