Призраки не умеют лгать

Он остановился перед зданием службы контроля. Тусклый свет факелов освещал парковку, машин почти не было. Неудивительно, пока мы возвращались в Вороховку, время перевалило за полночь. Кабинет псионника, поначалу вселивший в меня чувство необъяснимой тревоги, в мягком свете настольной лампы показался даже уютным. Алый кожаный диван приобрёл тёплый кирпичный оттенок, стены потеряли режущую глаза белизну, а мебель, состоящая из одних металлических трубок, сгладилась рассеянным полумраком. Не пыточная, просто комната человека со своеобразным вкусом.

Дмитрий открыл верхний ящик стола и выгреб на столешницу кучу всякой мелочи. Знакомой. Мои вещи. Мобильный, кошелёк, ключи, зеркало, помада, упаковка салфеток, пробник духов, пара рекламных листовок – всё, что было в карманах и сумочке.

– Могу отвезти домой, – Станин протянул мне телефон. – Или позвони друзьям, пусть заберут.

На дисплее мигало извещение об одиннадцати непринятых вызовах: два от бабушки прошлой ночью, три от бабки Вари, беспокоится, наверное, и больше всех от Влада, целых шесть штук. Сегодня мне надлежало быть на работе.

Два часа ночи. Влад, конечно, приедет и заберёт, и Ната поймёт, но, наверное, не стоит.

– Можно мне сегодня здесь остаться? – Я кивнула на диван.

Опять этот странный, будто оценивающий взгляд.

– Или открой камеру, туда, наверное, ещё никого не успели заселить, – неловкая попытка пошутить, душой компании меня не назовёшь, я, скорее, из тех, кому умный ответ приходит в голову с опозданием минут на десять.

Некоторое время он приглядывался, словно надеясь отыскать во мне нечто новое, неизвестное, а потом махнул рукой в сторону дивана.

– Ложись. Мне всё равно надо работать.

Так я и заснула под монотонный шум машины, редкое перестукивание клавиш и лёгкое поскрипывание, раздававшееся каждый раз, когда псионник откидывался на спинку.

– Ты как? – третий раз за день спросил Влад.

У нас был перерыв между группами. Кружка приятно грела ладони, терпкий вкус чая сладостью оседал на языке. Ещё глоток, надо чем-то занять руки. И мысли. Работа хоть чуть-чуть отвлекала. Стоило представить себя дома, пялящуюся на телефон в ожидании известий, так сразу головой о стену удариться захотелось.

Владу я всё рассказала, да он и сам по моему виду понял, что что-то случилось. А вот соседям соврала. Дмитрий наплёл им каких-то небылиц про уличную кражу и повреждённую руку, так что бабка Варя устроила мне целый допрос. Нет, рука не сломана. Да, воришку нашли, имущество вернули, доказательство наглядно висело у меня на плече. Нет, замок менять не надо, ключи на месте, воспользоваться ими никто не успел. Впрочем, как хотите.

– Подумай. Может, поедешь? Я справлюсь, честно. Считай это незапланированным отдыхом. – Влад всё ещё не оставлял попыток отправить меня к родным.

– Я подумаю.

Заманчиво. Уехать в Палисад, быть рядом с родителями, сидеть и держать маму за руку, разговаривать с ней. Вдруг они меня услышат и вернутся. Правда, бабушка сразу наложила вето на эту идею и настояла на отъезде. Но теперь, когда её нет рядом, разумные доводы начинали терять вес.

– У меня ещё две группы, – сказала я, поднимаясь.

– Одна. Старших возьму сам. Отработай с малышами и домой. Хорошо? – Влад сжал мои руки и, наклонившись, вдруг коснулся губ своими. Сначала легко, едва-едва задел и согрел тёплым дыханием. Я замерла от испуга и неожиданности. А он прильнул жадно, требовательно. Было странно, с одной стороны, мне захотелось уцепиться за его шею и притянуть ещё ближе, а с другой… это было неправильно. Мы оба потом пожалеем об этом.

– Влад, остановись, – тихая просьба, когда он на мгновение отстранился.

Но Влад предпочёл не услышать. Я успела остановить его губы кончиками пальцев, которые он тут же, не смущаясь, поцеловал.

– Вот, – тихо сказал он. – Теперь у тебя не такое затравленное выражение лица.

Нервно рассмеявшись, я уронила голову ему на плечо. Друзья помогают, даже когда ты не просишь, даже если ты предпочитаешь обойтись без такой помощи.

Дома никого не было. Теська в техникуме, если, конечно, не прогуливает, Арти в яслях на пятидневке. Бабка Варя на посту – на лавке рядом с кабинетом участкового. Там Варисса с единомышленницами оттачивает мастерство выведения всех преступных элементов района на чистую воду. Ну, а Семафор? Черт его знает, опять на промысел спиртного отправился.

В коридоре зажегся свет, ботинки с тихим стуком упали на пол. Я достала телефон и набрала бабушку, второй раз за день. Знаю, случись что, она тотчас позвонила бы, но пересилить себя не получалось.

– Алленария, – голос звучал скрипуче-укоризненно, – за последние несколько часов ничего не изменилось. Чего трезвонишь?

Не знаю, что насторожило меня больше – старушечий тон или сварливая фраза.

– Бабушка?

Шумный выдох в трубку, и снова родной голос:

– Извини, что-то не очень хорошо себя сегодня чувствую. Устала, наверное, да и голова болит.

– Могу приехать. Прямо сейчас. Хочешь? Ты не должна быть одна.

– Я не одна, Лена. Не надо. Это и так тяжело для меня, а если ты будешь под боком, совсем расклеюсь.

– К выходным я всё равно приеду.

– Тогда до выходных.

Вместо утешения разговор лишь добавил беспокойства. Нельзя так с бабушкой, какой бы сильной она ни была, у любой прочности есть предел. Предложение Влада обретало всё большую и большую привлекательность.

Я вошла в комнату, прикидывая, собрать вещи сейчас или подождать. Дверь была, как всегда, не заперта, и там меня уже ждали. Мужчина стоял сразу за порогом, и я едва не столкнулась нос к носу.

– Добрый день, – поздоровался гость.

Сердце гулко стукнуло о ребра и провалилось куда-то вниз.

– З-з-здра-авствуйте, – машинально ответила я.

Псионник, смутно знакомый, по-моему, он был тогда в кабинете у Демона, и ещё, вроде, девушка. Мужчина поднялся с дивана, и его заметно повело в сторону, качнуло, как на ветру. Пьяный? Нет, скорее, смертельно усталый. Выглядит как человек, не спавший несколько суток. Карие глаза с непомерно длинными ресницами ввалились; щетина отливала синевой.

– Дождался, наконец, – констатировал он и кивнул, словно соглашаясь с самим собой или с одному ему видимым собеседником.

– Я…я, – связных слов у меня не получалось.

– Да. Вижу. Ты. И тебе надо умереть! Потому что ты убийца. – Снова этот невообразимый кивок. – Так будет правильно.

Он сунул правую руку в карман и извлёк нож. Мой нож. Один из десятка, лежащего в кухонном столе. Я окаменела. Вид двадцатисантиметрового блестящего лезвия завораживал. Какое длинное, бесконечное, взгляд никак не мог охватить его целиком. Солнечный луч отразился и пробежался по кромке. «Самая лучшая нержавеющая сталь в стране. Удобная рукоять, идеальная балансировка. Самозатачивающееся лезвие, подставка в подарок и всего за девяносто девять», – вспомнились мне слова телевизионного зазывалы, тогда мне единственный раз пришло в голову купить товар в телемагазине и, по всей видимости, зря. Потому что сейчас этот позапрошлый лидер продаж испробуют на самой хозяйке.