Призраки подземелий

Когда процессия отошла от берега не более чем на десять шагов, идущий немного впереди Дарк вдруг резко замер, то ли потупив взор, то ли устремив его к полу, и подал следовавшим за ним товарищам знак немедленно остановиться.

– В чем дело? – с тревогой в голосе прошептала Ринва, бесшумно обнажив правой рукой меч, а левой подняв повыше осветительную палку.

– Плиты… плиты в грязи, – едва слышно ответил моррон, отступив немного в сторону, а затем быстро сделав пару шагов вперед.

– Ну и что с того? Здесь, поди, с полвека не убирались… – с облегчением вздохнув, девушка, убрала в ножны меч, но благоразумно не стала говорить громче.

– Ты не поняла, – прошептал ей на ухо, осторожно приблизившись вплотную, Крамберг, по примеру бывшего командира предпочитавший держать в руках кирку, а не меч. – В грязи, а не в пыли и не под каменной крошкой! От берега вроде бы уже далеко. Штормов и больших волн здесь вовсе не бывает. С потолка не каплет, так откуда взяться грязи?!

Ринва нахмурила лоб, видимо пытаясь найти правдоподобный ответ, но Дарк не дал ей времени на раздумье.

– Ко мне! – по-армейски кратко и четко скомандовал моррон, призывно махнув рукою. – Теперь полюбуйтесь на это!

Глазам изумленных разведчиков предстали довольно отчетливые отпечатки подошв армейских сапог и крошечные комочки земли, принесенные сюда даже не с берега, а из какого-то иного места, где почва была не каменистой, а земляной. Следов было много, здесь явно прошли несколько человек, если не целый отряд, причем, по меркам безлюдной местности, довольно недавно; месяц, а может, чуть более, назад. Грязь, образовавшая отпечатки, уже успела рассохнуться, но не распалась на мелкие частицы, да и пылью была лишь слегка припорошена.

– Солдаты, шеварийцы? – прошептала Ринва, но тут же, усомнившись в собственном предположении, замотала головой: – Не-а, не похоже, шеварийские увальни в башмаках ходят, они у них особые…

– Неважно, – перебил ее Дарк, не желая выслушивать бесполезные подробности о пристрастиях воинов вражеской армии. – Можете зря не гадать! По следам нельзя сказать, кем они точно оставлены. Такие сапоги мог носить кто угодно, даже «гномы-наземники», кстати, это более правдоподобное предположение. Их лодку мы хотя бы видели…

– Ты прав, нечего рассуждать. Что делать-то будем? – спросил Крамберг, с опаской озираясь по сторонам. – Предлагаю следующее! Возвращаемся, подбираем шмотки и быстро улепетываем отсюда! Ладно, если покойнички, чьи кости мы видели, эти следы оставили, а если…

– Согласна, – кивнула Ринва. – По левому флангу стоянку обойдем, будем ближе к скалам держаться!

– А я нет, – покачал головой Аламез и, предвосхищая вопросы, которые непременно последовали бы, обосновал свое решение: – Если в постройках кто-то прячется, то они нас уже давно заприметили. Они в укрытии и в темноте, мы же на открытом месте и на свету, как будто под уличным фонарем стоим. Будь их много, уже давно бы показались. Будь у них арбалеты, мы уже схлопотали б по паре болтов в живот. Что бы мы сейчас ни сделали бы, что бы ни предприняли, они не спустят с нас глаз. Поэтому возвращаться не стоит! Не знаю, как вам, а мне биться с мешком за спиной как-то не с руки…

– Думаешь, нападут? – с тревогой спросила Ринва.

– Не знаю, – честно признался Аламез. – Быть может, их вовсе там нет… Но если они следят за нами, то рано или поздно непременно себя проявят. Предлагаю идти дальше. Да, и держите ножи под рукой! Помнится, Крамберг, ты хвастался, что метаешь их ловко… вот мы на то и поглядим!

Боевые товарищи поневоле стали продвигаться дальше, но на этот раз куда медленней и осторожней, тщательно вглядываясь во фронт постепенно отступавшей перед ними темноты. К тому же группа изменила строй. Ринва с Вильсетом теперь шли впереди, четко выдерживая интервал между собой в десять шагов, а следом за ними на расстоянии примерно трех шагов шел Дарк, готовый в случае опасности быстро прийти любому на помощь. Таким образом, прикрывавшие фланги шествия разведчики находились друг у дружки в поле зрения, а слегка изогнутая к центру шеренга позволяла внимательно осмотреть всю неизведанную территорию, не пропустить ни одного темного закутка. Конечно, с одной стороны, растягивать строй было далеко не лучшей затеей, но, с другой, бесспорно, являлось наименьшим злом. Иди путники более кучно, и у потенциальных врагов появился бы шанс незаметно обойти крохотный отряд с флангов, а затем или ударить со всех сторон, в том числе и со спины, или отрезать путь отступления к берегу.

Люди часто задаются вопросом, а что же такое « насмешка судьбы», каковы её проявления? Однозначного определения нет, но зато наглядных и поучительных примеров тому предостаточно. Злодейка-судьба насмехается над тобой, когда заставляет делать наиглупейшие, совершенно бесполезные вещи, и наносит удар, когда ты уже устал от бессмысленности своих трудов. Она вынуждает искать врага, которого в помине нет, или играючи преподносит ответ на сложнейший вопрос, который, однако, не позволяет разгадать долго мучившую твой мозг загадку, а порождает череду новых, еще более сложных, сводящих с ума вопросов. В тот день, а быть может, ночь ( в подземелье не видно ни солнца, ни луны, а время течет совсем по-иному) судьба не просто пошутила над незадачливыми исследователями безлюдных пещер, а жестоко поглумилась…

Темнота отступила, причем гораздо раньше, чем Дарк предполагал; покорно рассеялась, открыв еще более напуганным странникам свой страшный секрет, лишающий мужества и призывающий бежать прочь без оглядки. Сначала разведчики, а через пару секунд и моррон увидели площадь перед строениями во всём её ужасающем, но в то же время и притягивающем, завораживающем безумии.

Их взорам предстало большое, выложенное камнями костровище, служившее когда-то караванщикам весьма удобным для приготовления пищи походным очагом и уютным местечком для послетрапезных посиделок, где любому путнику или воину было приятно за душевным разговором опустошить два-три бочонка вина и рассказать парочку интересных историй. Чуть левее пятачка для сбора отряда на отдыхе виднелся колодец. Он был так же аккуратно обложен камнем и оснащен специально проделанными в плитах пола желобками для стока негодной воды, например той, которой гномы споласкивали кружки, мыли котелки и запылившиеся за время перехода сапоги. Цепочка, на которой ранее подвешивался ковш, свисала абсолютно неподвижно, ничуть не колышась под легкими дуновениями холодящего спину путников ветерка, заплутавшего среди прибрежных скал и случайно забредшего сюда с озера.

Больше на стоянке караванщиков ничего не было. Сразу за пугающими пустотой выбитых окон домами проходила высокая каменная стена, отгораживающая перевалочный пункт от подземелья. Она была в отличном состоянии, как будто возведена только вчера, и вовсе не имела ни трещин, ни сколов, ни брешей. Почти тут же за колодцем начинался пологий спуск, ведущий прямо к видневшимся внизу воротам. Они выглядели весьма и весьма внушительно, в том числе из-за того, что были окованы блестящими стальными листами, которые пробил бы да покорежил лишь очень солидный таран. Громадные створки были не заперты, но и не распахнуты настежь, а лишь чуть-чуть приоткрыты, как будто намекали любому случайно забредшему сюда чужаку: « Коль не дурак, коль жизнь дорога, убирайся поскорее!»

Испокон веков низкорослые обитатели подземелий славились основательным подходом даже к пустякам и продумыванием любого предстоящего действа до мельчайших деталей. С первого же взгляда было понятно, что стена проходила по границе небольшого, но крутого обрыва, сразу за которым, скорее всего в низине, шел караванный путь. Когда же махаканцы решили устроить стоянку на скальной возвышенности у озера, то одним из первых дел обрушили небольшой участок склона, тщательно разровняли камни, придав им форму пологой насыпи, а уж затем выложили спуск идеально ровными каменными плитами, имевшими множество поперечных, неглубоких, но широких выемок. По такому мелкоребристому покрытию было весьма удобно закатывать наверх и спускать к воротам груженные товарами повозки, ничуть не опасаясь, что они в любой миг могут скатиться.

Само по себе давно покинутое место отдыха караванщиков навевало тоску, порождало в сердцах путников печаль и одновременно вызывало уважение к подземному народу, создавшему его посреди пещерных глубин, но никак не могло испугать. Ужас же вселяло нечто другое – появившееся здесь относительно недавно и бывшее предостережением всякому, кто не был рожден в недрах гор. Вся площадка, начиная от костровища и заканчивая стеной, был усеяна останками человеческих тел, обломками оружия и погнутыми, искореженными, а когда и разрубленными доспехами. Трудно сказать, сколько солдат навеки остались здесь медленно разлагаться на каменных плитах: сотня, две, три или более. Количества трупов было не сосчитать даже приблизительно, хотя бы потому, что для этого сперва пришлось бы разгрести огромные завалы из костей, металла и гниющей плоти, а затем собрать все разрозненные фрагменты скелетов косточка к косточке, черепок к черепку.