Призраки в горах (Бедный Сэнсэй)

Среди зрителей-афганцев раздались радостные крики, хлопки в ладони. Все одобрительно шумели.

Рязанов, пряча глаза от товарищей, поднялся, красный, с испачканным в пыли влажным лбом.

– Ну что же ты, Степа? – укоризненно крикнул Соловьев. – Нехорошо-то как!

– Да, Рязань, – вторил голос Терещенко, – негеройское поведение, товарищ рядовой Рязанов.

Тот быстро обулся, не глядя на товарищей, и взял автомат из рук Бестужева.

– Хош амадит, зет ташакор, хош амадит, – быстро кивая, все повторял толмач-афганец.

3

Степан некоторое время молчал, видимо, недовольный исходом схватки. Они миновали ряды с лавками ремесленников, занятых полудой, чеканкой, изготовлением металлических кувшинов, в которых можно разогревать воду прямо на костре. Рядом с ними вовсю вели бойкую торговлю празднично наряженные обувщики и портные, расхваливая и демонстрируя свои цветастые халаты и мягкие сапожки. За рядом солений и пряностей на корточках сидели перед огромными медными самоварами продавцы чая в белоснежных чалмах.

Осмотревшись внимательнее, Олег прикинул, какая именно часть базара слабо контролируется, и направился в ту сторону вместе со Степаном. Тут, где было поменьше народу, расположились табором кочевники, издалека виднелось знакомое каре раскрашенных грузовиков, рядом с которыми тоже шла торговля. Грузовики кочевников напомнили Бестужеву случай с Мифоней, происшедший почти месяц назад. Рощупкин до сих пор лежал в госпитале, лицо и грудь его были изрезаны осколками корпуса магнитофона-мины, рука, оказавшаяся ближе всего к мине, была обезображена, на ней осталось всего два целых пальца. Одно воспоминание автоматически повлекло за собой другое, и перед глазами был уже тот полет из Ташкента, вспомнился солдат-ветеран с пластиковым протезом в рукаве. Каким нереальным казался оттуда Афганистан! Каким нереальным кажется теперь тот перелет с Константином…

Подойдя ближе к «Брэдфордам» кочевников, Олег вдруг поймал себя на том, что ему знакома раскраска одной из машин, расписанной крупными ромбами. Грудь сдавило предчувствием, и он незаметно толкнул локтем Рязанова.

– Степа, что-то мне этот грузовичок знаком, – Олег старался говорить тихо и незаметно. – А ну пошли, проверим.

Через минуту они уже были рядом с потасканным, облупившимся «Брэдфордом». Лобовое стекло его было неимоверно грязно, солнечные блики не давали возможности заглянуть внутрь. Боковых стекол на дверцах не было вообще, их место занимали фанерные щиты с узкими горизонтальными щелочками. Степан кулаком постучал по капоту, железо глухо зазвенело в ответ. Никто не появлялся, дверцы оказались запертыми.

– Засели, гады, – тихо выругался Степан, – Делают вид, что никого нет. А ну, дай я кузов осмотрю.

Он залез на задний бампер и рванул несколько раз на себя ручку деревянной дверки. Олег оглянулся, высматривая своих десантников. Вдалеке мелькали силуэты в советской форме. Это немного успокоило, – в крайнем случае, можно выстрелом их привлечь.

Наконец Рязанову удалось открыть дверцу, из-за которой тут же показалось кривое бородатое лицо. Хозяин машины что-то громко и недовольно лопотал на своем языке, отказываясь понимать Рязанова. Когда тот стал жестами показывать, что желает осмотреть кузов и кабину, отрицательно покачал головой, повторяя: «Ханум, ханум!»

– Не тронем мы твой «ханум», батя, – Степан рукой отпихнул кочевника. – Олег, посмотри-ка за ними тут, а я пока внутри пошарю у этого орла.

– Нельзя, там женщин, нельзя, – вдруг по-русски закричал торгаш, цепляясь за руку Рязанова.

– Отвяжись, мусульманин! – сказал тот, проходя внутрь.

– Ай, шайтан! – тихо и злобно выдохнул кочевник. Искоса глядя на Бестужева, он пробежал к кабине и отпер дверцу.

– Степа! – крикнул Олег. – Не забывай, у кочевников всегда есть оружие.

– Спокойно, сержант!

Вокруг начали собираться кочевники, подходя все ближе и недобро покачивая головами. Олег прошел к кабине и стал следить за действиями водителя, заглядывая за лобовое стекло. Тот что-то искал под ногами. Из кузова послышались резкие крики, громкая возня, кто-то с силой ударился изнутри в борт.

– Степан! – крикнул Олег, бросившись назад.

О чем-то начали вокруг кричать афганцы. Воздух внезапно распорола автоматная очередь, в ответ сухо щелкнули пистолетные выстрелы.

– Степан! – Олег рывком плеча бросил автомат в руку.

Взревел двигатель, шумя прогоревшим глушителем и дав клуб сизого дыма. Когда Бестужев подбегал к двери кузова, чья-то рука высунулась из толпы кочевников, клинок с силой звякнул о бронежилет, бросив Олега на землю. Падая, он, не глядя, успел ударить ребром стопы нападавшего, чье-то тело с воем рухнуло рядом. «Брэдфорд» сорвался с места, выбрасывая пыль из-под колес.

– Там, там! – кричал ему кто-то из афганцев. – Побежал к машине!

После выстрелов люди начали разбегаться в стороны, женщины визжали, хватая детей. Оглянувшись, Бестужев увидел замершего рядом с ним в пыли пожилого афганца с длинной бородой, чалма, размотавшись, слетела с его головы, глаза страшно выпучились. Он заползал на четвереньках. Выходит, он приложил не душмана, а мирного дехканина, черт!

Сквозь клубы пыли заметил, как вскочил на подножку и скрылся в кабине одетый в темное мужчина. Упустил!

«Уходят! – стучало в мозгу. – «Духи» уходят! Степу с собой увозят…»

Рывком сдвинув предохранитель, он дал длинную очередь. Было заметно, как строчкой прошило повернувшийся бортом грузовик. С криками издалека подбегали десантники, остальные патрули. Поняв, что так он рискует убить и Рязанова, Олег стал метить в колеса, но в этот момент грузовик чувствительно тряхнуло на ухабе, потом дверца с треском, долетевшим даже сюда, отлетела в сторону, и в пыль на полном ходу выкатился Степан. По тому, как тот группировался в падении, Олег понял, чо он жив и в сознании. Стараясь не попасть в товарища, Олег выпустил новую очередь, но грузовик уже свернул в переулок, скрываясь за высокими глиняными дувалами.

– Олег!.. Что такое?… – подбежав, хватая воздух широко раскрытым ртом, крикнул Уразбаев.

– Душманы в грузовике! – он бросился на помощь Рязанову, заметив, как тот попытался подняться на ноги, но снова упал навзничь.

К нему со всех сторон уже подбегали остальные десантники, держа автоматы наизготовку. Степан лежал с закрытыми глазами, его лоб рассекал кровавый след удара, на груди виднелись две обожженные дырки от пистолетных пуль.

– Ничего, Степа, ничего, – Олег рывком разорвал пришитый к рукаву индпакет. – Сейчас все будет в порядке.