Призраки в Сети

Единственным человеком, которого я никогда не встречала до того, как началась вся эта история с Вордвудом, был Роберт Лонни. Но Кристи и Джорди так много о нем говорили, что я, где бы ни была — в Пограничных Мирах или просто шатаясь по городу, — все пыталась поймать эту его музыку.

— Ты ее сразу узнаешь, когда услышишь, — говорит Кристи, когда я прошу его описать мне ее. — Поверь мне.

Он прав.

Однажды вечером на Пальм-стрит прохожу мимо бара и слышу блюз. Вещь знакомая, но никогда раньше не слышала, чтобы ее так исполняли. Я сразу понимаю, кто это, и застываю на месте. Заведение уже несколько часов как закрыто. Внутри темно, и дверь заперта (как будто это может меня остановить!). Привлеченная музыкой, я делаю шаг в Пограничные Миры, потом обратно в этот мир и в результате этого несложного перемещения оказываюсь внутри.

Гитара немедленно смолкает.

Я вижу красивого чернокожего человека, сидящего за столиком. У него гитара на коленях и большой револьвер в руке. Дуло нацелено прямо на меня. Мы несколько долгих мгновений смотрим друг на друга, потом он наконец опускает руку и кладет оружие на стол.

— Либо они теперь делают ищеек очень хорошенькими, специально чтобы нам было труднее сопротивляться, — говорит он, снова начиная перебирать струны гитары, — либо у вас есть какие-то другие причины, чтобы пробраться сюда ночью.

— Могу я сесть? — спрашиваю я.

Он улыбается:

— Я не знаю. А правда, можете ли?

Я не поправляю себя и не спрашиваю: «Можно мне сесть?» Просто воспринимаю его улыбку как знак согласия, вытаскиваю стул из-под ближайшего стола и сажусь за его столик.

— Я дружу с Кристи и Джорди, — говорю я. — Я им как сестра.

Он приподнимает бровь, и его указательный палец цепляет басовую струну. Это звучит как удивленный вопрос.

— Как кто? — спрашивает он.

— Я — тень Кристи.

— По-моему, вы вполне реальны.

Я пожимаю плечами:

— Он отбросил меня довольно давно, когда мне было всего семь.

— И как вы себя чувствуете в связи с этим?

— Не знаю. Большую часть времени я об этом даже не задумывалась, но в последнее время… — Я еще раз пожимаю плечами. — Даже не знаю.

Роберт медленно кивает.

— Я знавал несколько теней, — говорит он. — Первая, которая приходит на ум, была тенью одного типа, который закончил на виселице за то, что убил бог знает сколько людей. В мои времена его просто линчевали бы.

— Кто же это был?

— Самая преступная мать из всех, каких я имел несчастье знать.

— Я имею в виду тень, — говорю я.

— Я про нее и говорю.

— Но…

— Вы ведь не думаете, в самом деле, что навсегда связаны с тем, кто вас отбросил, не так ли? Что вы всегда должны оставаться его полной противоположностью?

Тот же аргумент я использовала, беседуя с Кристи. Однако теперь, когда он исходил от третьего лица, у него как будто прибавилось веса.

— Нет, конечно.

Он кивает:

— Из моего скромного опыта следует, что тени управляются со своей жизнью не хуже тех людей, которые их отбросили, и даже лучше, чем думают многие — те, кто очень любит приплетать генетику, когда запутывается в жизни.

— Я бы предпочла считать, что не все для меня было предопределено заранее.

— Каждый сам выбирает себе дорогу в этом мире, — говорит он.

И замолкает. По крайней мере, перестает говорить. Его пальцы извлекают волшебство из старой гитары, а я просто сижу и слушаю, пока утро не начинает стучаться в окна бара.

Одно не дает мне покоя: Аарон в Вордвуде.

Чем он там занят?

Я понимаю, что нехорошо мне быть такой любопытной, — ведь на его месте могла быть я сама. Точнее, должна была быть. Но в этом любопытстве присутствует изрядная доля искреннего беспокойства, потому что тот Аарон, которого я успела узнать, совсем не походил на Аарона, которого знали Саския и все остальные.

Кристи считает, что с Аароном произошла метаморфоза. Он думает, что она связана с Сюзи, что ей каким-то образом удалось проникнуть в глубины его души, куда никто раньше не проникал. Что лишь одного ее примера оказалось достаточно, чтобы он изменил свою жизнь и свое отношение к людям. Что ее появление в его жизни стало настоящим благословением, хотя мы ни в коей мере не вправе умалять его собственные старания исправиться.

Сюзи, в общем, того же мнения, что и Кристи, только она считает, что переменами Аарон обязан себе самому. Что просто ему было нужно, чтобы кто-то поверил в него. Разглядел за непривлекательным фасадом, который он предъявлял миру, его истинную сущность.

Саския не согласна. Ей хотелось бы быть более снисходительной, но, видимо, в свое время Аарон нанес ей слишком глубокую рану.

Что до меня, то я еще не определилась. Мне надо бы сначала с ним поговорить. Так что я продолжаю посылать ему имейлы на адрес «Вордвуда». Я подключаюсь с компьютера Кристи, когда их с Саскией нет дома или когда они спят. Еще я стала завсегдатаем интернет-кафе: захожу туда каждый день выпить капучино и посидеть в Интернете. Иногда я проскальзываю в Публичную библиотеку Кроуси и пользуюсь их машинами, особенно ночью, когда все расходятся по домам, но иногда и днем тоже.

Макси говорит, что мне пора завести компьютер. Скорее всего, есть способ сделать так, чтобы он работал и в Пограничных Мирах, ведь работает же там мой сотовый телефон. Но я не очень хочу иметь собственную машину. Не будь у меня этой моей маленькой заботы, компьютер интересовал бы меня не больше, чем жучки, которые разбегаются врассыпную, когда отвалишь большой камень. Впрочем, нет, неправда. Я люблю наблюдать за букашками.

Так что я продолжаю пользоваться чужими компьютерами и однажды все-таки получаю ответ.

Кому: [e-mail]

Дата: 26 сентября 2000 г., вторник, 15:04:21 — 0400

От: [e-mail]

Тема: Как ты там?

Привет, Кристиана!

Очень давно собирался написать тебе. Конечно, я должен был сделать это раньше, но… видишь ли, это сложно. Около месяца мне потребовалось на то, чтобы приспособиться к новой странной реальности, в которой я оказался.

Должен тебе сказать… нет, не так… Скорее, я должен просто поделиться этим с кем угодно, кроме Сюзи, а ты единственная, кто предпринимает попытки связаться со мной. Я бы, конечно, сказал Сюзи, но не подберу нужных слов. И потом, я знаю, что она мне ответит: ты сам выбрал свой путь, или еще что-нибудь такое же бодрое и позитивное. Но я не уверен, что она понимает все до конца. Не уверен, что и ты поймешь меня до конца, но это будет не так больно. А может быть, ты и поймешь. Ты была внутри Левиафана. Не как другие, а как я сейчас. Мы с тобой проникли глубже. Остальные не могли бы проникнуть так глубоко, иначе они нашли бы больше аргументов, чтобы остаться и делать сейчас то, что делаю я.

Вероятно, все это кажется тебе довольно бессвязным. Даже забавно, как много дел я теперь могу делать одновременно. Ты не поверишь. Но в Вордвуде иначе нельзя. Надо получать и отправлять почту, размещать новые поступления, следить, чтобы не проникали вирусы. Когда дело доходит до чего-нибудь личного… ну, в общем, личного, боюсь, осталось мало.

Но я должен тебе сказать: Либрариус солгал. Он не пришел в Вордвуд извне, воспользовавшись появлением вируса. Он хотел отделить себя от всепроникающего духа Левиафана. Либрариус все время находился там, как я сейчас. Он исполнял обязанности веб-мастера.

Боюсь, что рано или поздно я тоже сдамся, как сдался он.

Да, я понимаю, что разница есть. Я кое-что знаю заранее. И я намерен исполнять то, что я делаю, с большим старанием, чем что-либо, что мне доводилось делать в жизни. Но я пробыл здесь всего месяц, а уже точно знаю, как себя чувствовал Либрариус. Здесь не бывает ни минуты передышки. Ни секунды, которую можно было бы потратить на себя.

Я больше не чувствую себя настоящим. Черт, но ведь я же и есть ненастоящий, нереальный, верно? Я теперь всего-навсего интерактивное программное обеспечение, осуществляющее связь между Левиафаном и внешним миром. В общем, я пытаюсь донести до тебя, что все то же самое может случиться со мной. Может грянуть какой-нибудь новый кризис вроде вируса, который послал Джексон, и, несмотря на весь мой опыт и старания избежать этого, я тоже могу захотеть воспользоваться этим и попытаться освободиться от Левиафана.

Не сегодня. Не завтра. Может быть, я выдержу еще год. Не забывай, что Либрариус пробыл здесь несколько лет, до того как сорвался.

Вот и я боюсь, что не выдержу.

Не знаю, хватит ли у меня сил удержаться. Не знаю, хватит ли на это сил хоть у кого-нибудь.

Аарон http://www.thewordwood.com/

Читая его письмо, я подумала, что, пожалуй, не у него одного кризис. У меня тоже. Кризис личности, что довольно забавно, если вспомнить, как все начиналось. Или, по крайней мере, как все начиналось у нас с Саскией: у нее был кризис, а я убедила ее вступить в контакт с Вордвудом, потому что мне показалось, что это лучший способ раз и навсегда ответить на вопрос, настоящая она или нет.

Но с тех пор, как мы вернулись из Вордвуда, я только и делаю, что кругами хожу около этого самого вопроса.