Призраки

Вопрос: Почему она пришла к нему?

Ответ: Она всегда заходила к нему. Она все ещё любила него.

Вопрос: И она слышала эти записи?

Ответ: Да. Но мне не пришлось о ней беспокоиться. Она утонула тем же летом.

Всю дорогу от больницы «Буэна Виста» до больницы «Мерси Дженерал», где восстанавливался Мейер Мейер, Карелла размышлял над заявлением Джека Роулза. Мотивы убийств никогда не перестанут его удивлять, но если не брать в расчёт убийство Мэриан Эспозито — которое, как он подозревал с самого начала, было убийством из соображений целесообразности, — то мотивы убийств Грегори Крейга и Дэниела Корбетта были сложными и противоречивыми. Роулз пришёл к Крейгу, потому что хотел получить признание в виде оплаты за свой вклад в создание феноменального бестселлера.

Он убил Крейга, потому что в признании ему было отказано. А потом он убил Корбетта и пытался убить Хиллари, потому что боялся того самого признания, которого так отчаянно хотел раньше.

В показаниях были дыры, они всегда есть. Но ничего такого, что могло бы помешать вынесению обвинительного приговора, не было. Саперштейн проделал хорошую работу, собрав все факты, и Карелла подозревал, что прокуратуре не составит труда убедить присяжных в том, что Джек Роулз действительно убил трёх человек во время праздничного сезона и пытался убить четвёртого. Но, припарковав машину на стоянке у больницы «Мерси Дженерал» и поднимаясь на лифте в палату Мейера на шестом этаже, он думал о том странном сотрудничестве три лета назад и размышлял, как Крейг в конце концов убедил Роулза отказаться от единственного настоящего признания, на котором тот должен был настаивать: своего имени на книге. Во многих отношениях Роулз был именно тем, кем его назвала Хиллари, — призраком, по крайней мере в литературном смысле. По сути, он уже написал книгу для Крейга в тот день, когда записал на плёнку свои переживания.

И ему было отказано в единственной вещи, которая могла бы дать ему нечто большее, чем эктоплазменная субстанция (в данном контексте эктоплазма это якобы вещество, из которого состоят призраки — примечание переводчика), — в общем авторстве.

Карелла тоже задавался вопросом — и это чертовски его беспокоило — об утоплении Стефани Крейг. Она слышала голос Роулза на тех плёнках, она, несомненно, знала, что Крейг пишет книгу, и, если верить экстрасенсам, она угрожала раскрыть, что материал украден, что книга Крейга на самом деле не его, а чужая. Но действительно ли она угрожала Крейгу разоблачением или это лишь плод живого психического воображения Хиллари Скотт? Ведь если она угрожала ему и если Крейг действительно был виновен в её утоплении, значит, он начал планировать кражу ещё тогда, когда книга была в процессе работы, и не собирался выполнять свой контракт с Роулзом.

Вздохнув, Карелла направился по коридору в комнату Мейера.

Мейер сидел в постели и читал. Он отложил книгу в сторону, как только Карелла вошёл в комнату, протянул руку и стал слушать, пока Карелла рассказывал ему сначала о том, как это дело завершил патрульный по имени Тэк Фудзивара, а затем о показаниях Роулза и о вопросах, которые они оставили неразрешёнными.

«Меня беспокоит, что у меня нет ответов на все вопросы», — говорит Карелла.

«Послушай», — сказал Мейер, — «если бы у тебя были все ответы, ты был бы Богом.»

Карелла улыбнулся. Мейер улыбнулся в ответ. Они снова пожали друг другу руки и пожелали счастливого Нового года, а затем Карелла отправился домой в Риверхед. Фанни уже уехала к сестре в Калмс-Пойнт. Они разрешили близнецам остаться до полуночи и даже позволили им выпить по глотку шампанского, когда они поднимали тост за Новый год. Позже, уложив детей спать, они занялись любовью — традиция, которую они соблюдали с первого года брака, потому что, как сказала Тедди, она верила, что каждый новый год нужно начинать с чистого листа.

Посреди ночи Карелла проснулся и сидел, глядя в комнату, всё ещё мучимый осознанием того, что никогда не узнает наверняка, убил ли Грегори Крейг свою бывшую жену. Но потом он снова заснул, потому что в конце концов он не Бог, и, возможно, в общей схеме вещей есть ответы, о которых он и не мечтал.