Призраки

Небо над переулком — узкая голубая полоска. Там парят птицы. И плывут облака. Птицы и облака, которые не паутина. В ослепительной синеве, которая не бархат и не краска.

Святой Без-Кишок говорит, выглядывая наружу:

— Я знаю, где мы. — Скосив глаза, он говорит: — Они все еще здесь. ~ Он показывает пальцем и говорит: — Мисс Апчхи, подожди…

Мать-Природа мертвой хваткой вцепилась в его рубашку и пояс штанов. Он ползет дальше, вперед. Он говорит:

— Пожалуйста, подожди.

Он уже наполовину снаружи; ползет по асфальту, по битому стеклу и разбросанному по всему переулку мусору, такому прекрасному, теплому мусору, нагретому лучами настоящего солнца. Святой Без-Кишок говорит:

— Подожди!

Две фигуры бредут, пошатываясь, к выходу из переулка: девушка еще близко, а старик — уже почти в квартале отсюда. Он поднимает руку, и к нему подъезжает такси.

Святой кричит:

— Мисс Апчхи! Он кричит:

— Подожди!

Мисс Апчхи оборачивается к нему.

А потом… а потом… Кх-ррк!

Нож, который лежал на полу, нож, брошенный мистеру Уиттиеру Поваром Убийцей, Мать-Природа его подняла.

Теперь нож торчит из груди Мисс Апчхи, он еще содрогается при каждом ударе сердца, но с каждым разом все слабее и слабее. Мать-Природа и Святой Без-Кишок волокут Мисс Апчхи внутрь. Назад, в темноту.

Нож подрагивает все слабее и слабее. Они кое-как поднимаются на ноги и закрывают дверь. Металлическая дверь скрипит. Полоска неба становится все уже и уже, и, в конце концов, не остается вообще ничего: ни птиц, ни облаков, ни пронзительной синевы.

Мистер Уиттиер кричит им снаружи: стойте!

Его голос все ближе и ближе.

Нож уже почти не дрожит.

И Мать-Природа говорит:

— Я же сказала: «Еще не время».

А потом нож замирает. И это несчастное создание, которое вечно чихало, кашляло и шмыгало носом, смерти которого мы ждали с самого первого дня — Мисс Апчхи, наконец, умирает.

Святой Без-Кишок держит дверь. Замок открывается с той стороны. Ручка дергается. Святой запирает замок, и его вновь открывают.

Святой запирает замок и кричит:

— Нет.

И замок открывается, с той стороны.

Снова здесь, в холоде и темноте, Мать-Природа вытаскивает липкий нож из груди Мисс Апчхи. Потом сует кончик ножа в замок и ломает лезвие

Замок испорчен. Нож тоже испорчен. Бедная-бедная Мисс Апчхи с ее красными, вечно слезящимися глазами и сопливым носом, теперь она лишь реквизит в нашей истории. Человек, превратившийся в вещь. Как будто ты распорол тряпичную куклу с каким-нибудь глупым, дурацким именем, а внутри: Настоящие потроха, настоящие легкие, живое сердце и кровь. Много горячей и липкой крови.

Теперь претендентов на эту историю стало еще меньше.

На историю о том, что с нами сделали.

Мы все еще здесь. Сидим, сбившись в сумрачный кружок, вокруг призрачьего огонька.

Голос мистера Уиттиера, его истошные вопли доносятся с той стороны. Его кулаки бьются в стальную дверь. Он хочет войти сюда, внутрь. Ему из хочется умирать одному.

Мы все еще ждем, повторяя нашу историю в Музее нас.

Это наша перманентная генеральная репетиция.

Как мистер Уиттиер запер нас в этом здании. Как он нас истязал, морил голодом. Убивал.

Мы заучиваем свои роли: Мифологию нас.

И уже очень скоро, буквально на днях, сюда придут люди. Они нас спасут. Люди нас выслушают. И полюбят. В один прекрасный, солнечный день, уже очень скоро, нас полюбит весь мир.