Призыв мёртвых

Впитывая тепло костра, около которого она сидела с Джередом, Арковом и Харбаном, Миррон оценивала результаты этого тревожного дня. Карку беспрерывно стекались в Интен-Гор, все время принося сообщения о продвижении врага. Донесения пугали прежде всего потому, что если цардитскую армию отслеживали и изводили мелкими налетами, то о мертвых не имелось никаких сведений. Ни один лазутчик не знал, где они находятся. Ни один карку, у которого хватило смелости попытаться проследить за ними, не вернулся.

Карку заполнили весь остров и стояли у горловины каждого тоннеля. Лодки усеяли озеро на тот случай, если враг явится по воде, с каким-нибудь из потоков. Среди жителей гор находились две сотни эсторийцев, дававших им советы и наставления по части тактики и использования оружия. Учитывая, что времени на подготовку практически не было, эти усилия приносили не много плодов, но, с другой стороны, в предстоящем сражении каждая малость могла оказаться решающей. Шум стоял такой, что порой эти звуки, эхом отражаясь от испещренных шрамами скал, окружавших Интен-Гор, больно резали слух.

Миррон ощущала энергию карку — в основном лихорадочную, нервную и пронизанную предчувствием неизбежности трагедии. К нынешнему моменту цардиты добрались до всех входов в пещеру, и наверху уже разыгралась трагедия разгрома. Товарищей тех, кто находился здесь, убивали. Захваченных живыми пытали, выведывая нужные сведения, и тоже убивали.

Страх охватил карку, распространился как болезнь по всем горам и затопил каждую долину. Если Харбан демонстрировал удивительную стойкость и силу воли, то сказать это про других и довольно многочисленных его соплеменников было бы нельзя. Их рок довлел над ними — Миррон слышала обреченность в тоне их голосов, видела во взорах, обращенных к каждому из входов в пещеру.

Причем сюда, чтобы дать последний бой мертвецам, собрались далеко не все, способные держать оружие. Многие предпочли рассеяться, укрыться в неведомых глубинах пещер или высоко в горах, куда не добраться ни цардиту, ни блуждающему мертвецу, чтобы там — раз уж чему быть, того не миновать — дожидаться конца.

Такая позиция бесила Джереда, и в течение дня он не раз давал понять это Харбану, причем не стесняясь в выражениях. Некоторые из его слов заставляли Миррон морщиться. Харбан выслушивал все упреки с достойной уважения невозмутимостью, хотя, наверное, был единственным, кто с нетерпением ждал начала сражения. Оно, по крайней мере, избавит его уши от словесных выпадов Джереда.

— Бог помогает тем, кто помогает себе сам, — ворчал Джеред.

— Ваш бог, может быть.

— Ваши боги не построили эти горы на песке. Это ваша святыня, она должна быть средоточием вашей силы. А что мы имеем? Две тысячи насмерть перепуганных зайцев, сбившихся на острове в ожидании того, что их захлестнет поток мертвецов. А ведь приди их сюда втрое больше, мы точно победили бы. Сейчас у меня такой уверенности нет.

— Я слышу тебя. Однако что я могу сделать? Каждый карку сам выбирает свой путь. После того, как человек совершил переход к Интен-Гор и стал взрослым, он самостоятельно распоряжается своей судьбой.

— Понятно, — вздохнул Джеред и покачал головой. — Таким образом, я должен считать, что большинство твоих соотечественников делает сознательный и свободный выбор в пользу падения вашего сообщества и осквернения величайшей святыни?

— Я полагаю, ты должен верить: карку сделают то, что считают наилучшим для тех, кого они должны защитить.

— То есть позволить горе пасть? — Джеред вскочил на ноги и, оказавшись в опасной близости от обрывистого края тропы, ткнул в Харбана пальцем, — Ты нам все уши прожужжал историями о том, как предан твой народ вере, которая является основой всей вашей жизни. В таком случае ни для кого из вас не должно быть более высокой цели, чем защитить Интен-Гор, а тем самым и своих близких. Вывод простейший. Если считается, что уничтожение этой святыни означает конец карку, какой еще выбор может сделать любой из твоих свободомыслящих соплеменников, кроме как защищать ее до последней капли крови? Я привел с собой две сотни людей, готовых умереть за вашу святыню, хотя для них она ничего не значит. А где твои остальные сородичи?

— Тогда уходи, казначей Джеред. — Голос Харбана был совершенно спокоен, лицо не выражало гнева. — Уводи своих людей. Если ты думаешь, что это уже не ваша борьба, я не стану держать на тебя зла.

— Будь ты проклят, Харбан, не ты ли уверял нас, будто эта борьба касается всех? Вот почему мы притащились в эту ледяную могилу. Жаль, что ты не смог убедить в том же своих карку, которым следовало бы знать такие вещи лучше, чем нам. И не мешало бы иметь мужество постоять за свою веру.

— Пол, мне кажется, тебе стоит отойти от обрыва и сесть, — подала голос Миррон, вздрагивавшая всякий раз, когда Джеред еще немного сдвигался к краю уступа, в ста футах под которым плескалось озеро.

Джеред повернулся к ней, кажется, с намерением что-то возразить, но передумал и кивнул.

— Думаешь, нырять отсюда не очень удобно? — улыбнулся он.

— Во всяком случае, в доспехах. Мне как-то довелось опускаться в глубину, ради спасения одного человека, но повторять этот опыт меня не тянет.

— Да, здесь и без купания довольно холодно. — Джеред пнул сапогом угли костра.

— Давай я тебе помогу.

Миррон взяла его за руки, открыла сознание хаотическим энергиям полыхавшего перед ней огня и подсоединилась к ним, позволив им течь в себя и через себя. Сначала ее кожа потеплела с внутренней стороны, а потом Джеред удивленно дернулся — тепло стало вливаться в него через ее руки. По мере того как он согревался, отступало и раздражение, поэтому резкая, напряженная пульсация его токов начала смягчаться.

— Ловко это у тебя выходит, юная госпожа. А выматывает сильно?

— Вовсе нет, — ответила Миррон. — Ну, то есть немножко. Я могла бы просто направлять огонь непосредственно через себя, но тогда много тепла рассеивается наружу, и это не особо помогает. Мне пришлось бы подкрепить энергию костра собственной, что нельзя делать слишком долго.

— Нет. Нам потребуется весь запас твоих сил, и боюсь, что слишком скоро. — Казначей посмотрел через костер на Харбана. — Прости, друг. Но не тебе не знать причину моего раздражения.

— Я разделяю его, — кивнул Харбан. — Мы оба знаем, почему здесь так мало людей. Я не говорю о тех, кто находится так далеко, что сообщения не достигли их или достигли слишком поздно, чтобы они могли досюда добраться. Но многие из оповещенных просто напуганы. Никто из нас по доброй воле не вступит на стезю, внушающую ему такой ужас. Во всяком случае, большинство.

— Тем, что пришли, если они падут, будет уготовано место рядом с Богом, — сказал Джеред. — Мы же должны лишь молиться о том, чтобы нас оказалось достаточно.

В следующий миг по пещере разнеслось эхо встревоженных криков. У четырех выходов на север замахали зелеными сигнальными флагами Конкорда. Джеред поднялся на ноги, Арков, вскочивший одновременно с ним, уже отрывисто отдавал приказы.

Цардиты находились в проходах. И они приближались.

— Но где же в этом божьем мире Гориан? — пробормотала Миррон.

Неожиданно на нее накатила волна тошнотворной гнили, да такая, что у нее перехватило дыхание. Температура в пещере резко упала — теперь вместе с воздухом изо рта вырывался пар. Костер затрещал и съежился. Затрепетали и другие огни, по всей пещере. Все они ослабли, некоторые и вовсе погасли.