Призыв
Шрифт:
Ута ухмыльнулась и изобразила руками какой-то знак Келль, все так же строгавший стрелы, с озадаченным видом оторвался от своего занятия.
— Она говорит, что это на самом деле не эль.
— А то я не знаю! Думается мне, его варят из грибов. Он черный, точно смола!
Дункан застонал:
— И вы это пили?
Король подмигнул ему и, сунув руку за пазуху, извлек из-под плаща большую серебряную флягу. Гномью руну, вычеканенную на боку у этой фляги, разглядели все, и кое-кто одобрительно присвистнул. Даже Николас и Жюльен заинтересовались происходящим. Из горлышка потянуло
Фиона рассмеялась, зажимая рот ладонью:
— Фу, какая гадость!
— Эту традицию ввела моя мать, — сказал Мэрик. Он поднес флягу к носу, принюхался — и блаженно вздохнул, словно аромат содержимого нисколько не отдавал трупной вонью. — Она познакомилась с одним гномом, который оказался в немилости у орлесианцев. Мне было тогда лет пятнадцать. Как звали этого гнома, я забыл. Помню только, что такой курчавой бороды я в жизни ни у кого не видел. Как бы то ни было, гном какое-то время кочевал с нами и подарил нам целый бочонок гномьего эля.
Улыбка Мэрика вдруг стала нежной, в глазах мелькнула печаль. Дункану не сразу припомнилось, что мать короля убили, причем, судя по слухам, прямо у него на глазах. Интересно, правда ли это.
— Никто не хотел пить этот эль, но мать была так упряма, что терпеть не могла, когда что-то пропадало попусту, пусть даже подарок. А потому на следующую ночь перед боем она достала этот бочонок и зачерпнула из него кубком. На глазах у всех своих офицеров она осушила кубок, а потом подначила их проделать то же самое.
Мэрик рассмеялся — раскатистым, теплым смехом с оттенком грусти. Поколебавшись всего лишь долю секунды, он поднес флягу к губам и начал пить. Дункан почувствовал как нос его сам собой сморщился от отвращения, — король сделал не один глоток, а целых два, потом оторвался от фляги и, расплывшись в безумной улыбке, удовлетворено выдохнул:
— А-ах!
Ута показала жестом, что впечатлена.
— Согласен, — кивнул Николас.
— В ту, первую ночь я пил последним. — Мэрик улыбался, голос его звучал напряженно, как если бы эль обжег ему горло. — Я сделал один глоток, и меня вырвало прямо в костер.
Он повернулся и, чуть заметно вскинув бровь, протянул флягу Келлю.
Охотник поглядел на нее с явным сомнением, затем едва слышно вздохнул и, отложив нож и недоструганную стрелу, взял флягу. Поднес ее ко лбу и, глядя на короля, склонил голову в знак благодарности.
— Я проходил обучение с Воинами Пепла, — сказал охотник. И уставился внутрь фляги с таким видом, словно был уверен, что оттуда сейчас что-то выползет. — Они считают, что солдату нужно умереть еще до боя. Если ты не способен увидеть свою смерть и смириться с ней, она застигнет тебя врасплох. Перед моим первым боем они неглубоко изрезали меня до крови, а потом сыпали в ранки соль, покуда я не завопил от боли.
Келль вдруг ухмыльнулся. Дункану только сейчас пришло в голову, что он никогда не видел, чтобы охотник улыбался.
— И когда я заорал, они все так и покатились со смеху. Они, видите ли, бились об заклад, как долго я выдержу.
Он хлебнул изрядный глоток и лишь утер рот ладонью, ничем не показав, понравился
ему вкус пойла или наоборот.— Урок, который я получил, был таков: не делай всего, на что подговаривают тебя приятели просто потому, что их это забавляет. Наука явно не пошла мне впрок. — С этими словами Келль подмигнул Уте и передал ей флягу.
Рыжеволосая гномка внимательно рассмотрела руну на боку фляги и зажестикулировала, обращаясь к Мэрику.
— Она говорит, что эта руна… извини, не могу разобрать, — сконфуженно проговорил Николас.
— Это знак дома Эдукан, — сказал Мэрик. — Эту флягу мне подарил король Эндрин.
Его слова явно произвели на Уту большое впечатление. Она надолго припала к фляге, сделала несколько глотков, а когда наконец оторвалась от горлышка, опустила флягу и, помедлив немного, длинно и совсем не по-женски рыгнула, да так громко, что эхо прокатилось по всей пещере.
Горделиво улыбаясь, Ута вновь зажестикулировала, и Николас стал переводить:
— Вкус, конечно, мне незнаком, но я хорошо помню это мерзкое пойло. Отец его обожал и всякий раз, выпив, громко рыгал, потому что знал, как это раздражает мою мать. Ему приходилось прятать от нее бутылки, и она вечно посылала меня их отыскивать. Отец дразнил меня Врединкой.
Келль серьезно взглянул на нее:
— Ты никогда раньше не рассказывала о своих родителях.
Ута печально кивнула:
— Они мертвы. Порождения тьмы.
С этими словами она передала флягу Николасу, и тот с опаской воззрился на угощение.
— Родители вышвырнули меня из дому, когда я был еще подростком, Я наврал сенешалю в Форталане, чтобы меня приняли в один из нерегулярных отрядов. Когда нас впервые двинули в бой, мне стало так страшно, что я обмочился.
Глаза Жюльена округлились в веселом изумлении.
— Не может быть!
— Может. После боя меня прозвали Мокрые Штанишки. Это прозвище прилипло ко мне надолго. — Николас сделал глоток, и лицо его исказилось от неприкрытого отвращения. — Чудовищная дрянь! Как только можно такое пить?
Он поспешно передал флягу Жюльену. Темноглазый воин нахмурился.
— Я не могу рассказать ничего забавного, — негромко проговорил он.
Орлесианский акцент в его голосе звучал особенно отчетливо. Уже не впервые Дункан задался вопросом, не принадлежит ли Жюльен к имперской аристократии. И если так — остается лишь гадать, что привело этого человека в ряды Серых Стражей. По своему опыту общения с орлеанской знатью юноша усвоил, что аристократы редко склонны придавать значение такой причуде, как исполнение долга, но, может, и впрямь не стоило стричь их всех под одну гребенку?
— Да можешь, можешь, — подначивал его Николас.
— Не могу.
— А помнишь ту ночь в Вал Морте? Ночь перед рейдом на порождений тьмы?
Жюльен залился краской, поглядывая на всех прочих с им видом, словно жалел, что не может забиться в какую-будь щелку.
— Николас, это не совсем пристойное происшествие. Да и устроил его совсем не я.
Николас разразился довольным хохотом.
— Ребята скинулись и наняли для него эльфийскую шлюху! — Он запнулся, поглядел на магичку, которая сидела по другую сторону костра. — Извини, Фиона.