Про город Кыштым

Постепенно страсти вокруг покосов улеглись. Осталось все по-прежнему. Вновь этот вопрос возник в конце 80-х и начале 90-х годов, уже при управляющем Карпинском. Этот твердо настаивал на выборке билетов на право пользоваться покосами. И плату за десятину установил вроде сходную — 20 копеек. Но кыштымцы билеты не выбирали. В конце концов, 20 копеек — сумма не великая. От нее никто бы не разорился. Дело было в другом. Взяв билеты, кыштымцы тем самым подтвердили бы право собственности заводчиков на землю. Как раз этого-то они и не хотели делать. Они упорно стояли на своем — земля наша, и потому никаких билетов мы не признаем.

Любопытно признание самого Карпинского. В 1899 году он выслал известному ученому Д. И. Менделееву один интересный документ. В нем, в частности, говорится о том, что о владении землей были выработаны определенные правила, которые и привились, кроме Верхне- и Нижне-Кыштымских заводов,

«население которых, несмотря ни на какие предложения заводоуправления, почти поголовно пользуется землей самовольно в размере более 5000 десятин, что вызывает составление свыше 600 протоколов в год только по одному пользованию покосами».

И далее Карпинский пишет:

«Такое неопределенное и натянутое положение в пользовании землей населения двух кыштымских заводов, конечно, не могло не отразиться на отношениях его к заводоуправлению, и конечным результатом мер, какие заводоуправление вынуждено было принимать для ограждения прав заводовладельцев, явился общеизвестный приговор 4 января 1898 года, требующий удаления управляющего из кыштымского завода. Приговор этот, конечно, отменен, но факт и земельная неурядица остаются по-прежнему, и следствием неприятия администрацией никаких мер было то, что 9 ноября настоящего года (это 1899 года — М. А.), было вооруженное сопротивление судебному и становому приставам при продаже имущества в возмещение убытков за самовольное пользование, причем толпа доходила до 100 человек».

Признание это очень красноречиво.

Но хоть и стояли кыштымцы на своем твердо, даже адвоката нанимали, гонца посылали в Петербург, однако то был стихийный протест, никакой организованности, разумеется, у них не было. Некоторые прятались в кустах: мол, не хотим мы ничего, заплатим несчастные эти 20 копеек, от нас не убудет, зато с начальством жить станем в мире. Были и такие — слово из песни не выкинешь.

Но наступали уже иные времена.

НОВЫЕ ВРЕМЕНА

Конец XIX столетия ознаменовался бурным ростом капиталистических отношений. Объем производства черной металлургии Урала заметно вырос. Однако его удельный вес в общем объеме производства металла в России заметно уменьшился. Это объяснялось тем, что феодально-крепостнические остатки на Урале удерживались дольше, нежели где-либо, и тормозили развитие промышленности.

В. И. Ленин отмечал:

«Итак, самые непосредственные остатки дореформенных порядков, сильное развитие отработков, прикрепление рабочих, низкая производительность труда, отсталость техники, низкая заработная плата, преобладание ручного производства, примитивная и хищнически-первобытная эксплуатация природных богатств края, монополии, стеснение конкуренции, замкнутость и оторванность от общего торгово-промышленного движения времени — такова общая картина Урала». [1]

1

В. И. Ленин.Полн. собр. соч., т. 3, стр. 488.

Кыштымский завод. Вид на пруд. Снимок сделан в конце XIX столетия.

В 90-е годы чувствуется некоторое оживление, особенно на Южном Урале. Для биографии Кыштыма немаловажное значение имела железная дорога. К тому времени были построены Уральская горнозаводская железная дорога, соединившая Пермь с Екатеринбургом, и Самаро-Златоустовская железная дорога, конечная ветка которой достигала Челябинска. Чтоб сомкнуть эти две важные магистрали, и была сооружена дорога Челябинск — Екатеринбург, прошедшая через Кыштым (1895 год).

Летом 1899 года в Кыштым приехал известный ученый Д. И. Менделеев. В его задачу входило обследование железоделательной промышленности Урала. Комиссия Менделеева должна была решить ряд немаловажных вопросов. В книге «Уральская железная промышленность. Кыштымские заводы» известный ученый пишет, что земли и лесов у кыштымских заводов много, почти в 2,5 раза более, чем в Уфалейских заводах, а производительность меньше, хотя явно и довольно быстро возрастает, так что и здесь надо видеть очевидное уральское прогрессирование. Менделеев заключает:

«Тут еще поработает будущность, копнули только снаружи, а пойдут же и поглубже».

В 1901 году была построена газогенераторная станция, которая дала первый электрический ток. Между прочим, именно на этой станции и работал Борис Швейкин, известный впоследствии революционер.

Однако все это не спасло кыштымские заводы от глубокого экономического кризиса, длившегося с 1900 по 1907 год. Появилась избыточная рабочая сила, даже в таких цехах, как доменный и пудлинговый, не говоря уже о вспомогательных участках. Теперь работы ведутся посменно. Одна смена, проработав недолго, уступает место другой. Практически рабочий, имея в месяц две свободные недели, как бы находился в бесплатном отпуске. Многие попутно начали заниматься кустарным промыслом, извозом или же отвоевывали у леса кусок земли и сеяли хлеб. Конкуренция южных металлургических заводов (Донбасс) вконец подрывает экономическое положение кыштымских заводов. Их продукция не находит сбыта. Рабочим, как правило, зарплату выплачивали с большими задержками. Положение ухудшается с каждым днем, с каждым годом. Растет недовольство. Зарождается революционное движение, возникает социал-демократическая организация.

Газогенераторная электростанция, построенная в 1901 г. Снимок относится приблизительно к 1933 г. Тогда здесь уже размещался механический цех.

В 1907 году кыштымские заводы переходят в руки акционерного общества, где ведущую роль играли англичане. Производство они повернули по-своему. Чугунолитейный и железоделательный заводы держать было невыгодно. Акционеры отлично понимали, что с ними они легко могут вылететь в трубу, ибо чугун и железо на других российских заводах выделывали намного дешевле.

Англичане ухватились за другое. Еще в середине XIX столетия Расторгуевы построили Сак-Элгинский медеплавильный завод, но вскоре закрыли его «по убожеству руд». Но эта причина выдвигалась, так сказать, для очистки совести. Дело заключалось в другом — не умели тогда плавить медь, приспособления были примитивными и затраты на производство не оправдывались.

Акционерное общество решило начать разработку медного колчедана. Нижне-Кыштымский завод срочно переоборудуется под электролиз меди, а Верхне-Кыштымский, до поры до времени, под медеплавильный. Сюда привозили из Сак-Элги колчедан, плавили его в черновую медь, рафинировали на Нижнем заводе. Потом догадались построить медеплавильный завод (Карабаш). Верхний Кыштымский завод стал подсобным.

Такова была обстановка в Кыштыме в начале XX столетия.

НЕЛЕГАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ

Из Екатеринбурга приехал товарищ Азарий (Котов), Стоял ноябрь, снега было мало, но морозило крепко. Смеркалось рано. Когда стало совсем темно, Азарий условно постучал в ставню. Прислушался. Неумолчно глухо шумело бучило, завод вздыхал тяжело. Пруд схвачен льдом, а бучило не замерзло. Во дворе скрипнули половицы крыльца. Юношеский голос спросил: