Про ЛЮБОff/on

— Давай. Только выборы пройдут, и сразу поедем, договорились?

— Договорились. — Лада вздохнула. — А если не поедем, я уйду от тебя уже навсегда. И твои девки…

Я зажал ей рот рукой.

— Никаких девок. Забудь. Я люблю тебя.

24

Портрет Лены в черной рамке был вывешен в холле банка.

Вокруг стояли цветы.

С первых полос всех газет на меня смотрело мое собственное лицо.

Люди устраивали на улице митинги в поддержку нашей партии.

Новые члены пополнили ее ряды.

Паника по поводу закрытия счетов прекратилась.

Покушение вызвало широкий общественный резонанс. В результате мой рейтинг превзошел самые оптимистичные Ленины прогнозы.

Похоже, у нас снова появится шанс перешагнуть десятипроцентный порог на выборах.

— Почему нет Брежнева? — спросил я у Димки.

— У него депрессия.

— Пусть он примет участие в митингах. А депрессия — это даже нормально. У нас же несчастье.

Димка посмотрел на меня и отвел глаза.

— Несчастье, — повторил я.

— Да он рыдал вчера.

— Пусть только перед прессой не рыдает. А то с него станется.

Я отправил водителя домой с цветами. Велел купить самый огромный букет.

— Вся желтая пресса приписывает покушение на тебя Ильину, — сообщил Димка.

— Молодцы.

Звонили из прокуратуры.

Делились информацией о ходе следствия.

Им надо будет встретиться с Ладой и, скорее всего, с Дашей.

Иваныч сообщил мне, откуда Лада знала о моих передвижениях. Сигнализация «Цезарь-Сателлит». Тупой баран. Наверное, я при ней называл пароль. Чуть не потерял из-за этого жену.

Я позвонил Ладе:

— Что делаешь, дорогая?

— Перевариваю.

— Что конкретно?

— Твои цветы и твои блинчики.

— И как?

— Под впечатлением и того и другого.

— Это только начало.

— Ты меня пугаешь.

— Что мы делаем сегодня вечером?

— «Мы»?

— Конечно мы. К сожалению, из соображений политкорректности я не смогу пригласить тебя на ужин…

— Ничего страшного, я привыкла…

— …в ресторан. Но я приглашаю тебя на ужин домой. Со свечами. Причем ужин я приготовлю сам. Как раньше, помнишь?

— Влад, я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

— Я тебя больше.

— Договорились, ты — больше.

— Дурак.

— Конечно, дурак. Кто еще любит собственную жену спустя пятнадцать лет?

— У меня такое хорошее настроение…

— Тебе больше его никто не испортит.

Позвонили из издательства.

Вчера был Международный день детской книги.

Мы спонсировали отправку книг в шестьдесят детских домов по всей России.

Издательству исполняется десять лет, и они хотят провести грандиозную благотворительную акцию. С нашим участием.

Я приготовил на ужин ризотто с каракатицей. Лада сидела на кухонном столе и язвила.

Домработница каждые пять минут боязливо заглядывала в дверь.

— А на десерт? — громко интересовалась Лада. — Что я буду есть на десерт?

— Смотрела «Девять с половиной недель»? Вот такой у тебя будет десерт.

— А это не слишком жирненько?

— Для тебя, конечно, слишком, но так уж и быть.

— Ах, вот как! Для меня жирненько?

Лада прыгнула мне на спину. От неожиданности я еле удержался на ногах.

— Это для тебя жирненько!

Домработница наконец набралась смелости и зашла на кухню. Но на этом ее смелость закончилась. Она стояла посередине и растерянно молчала.

— Зита, все нормально, — сказал я, и Лада подошла к ней поближе, чтобы подхватить ее в случае неожиданного обморока.

— Спасибо, — пролепетала Зита.

— Мы готовим ризотто, а вы потом обязательно его попробуйте, — улыбнулась Лада.

Зита недоверчиво покосилась на сковородку.

— Вкусно, вкусно, — пообещал я. — Может, конечно, не так вкусно, как вы готовите, но тоже ничего.

— Так я не нужна? — уточнила Зита.

— Не нужна, не нужна. Мы сами. — Лада обняла меня, как только за домработницей закрылась дверь.

Мы целовались, а я в это время правой рукой помешивал морепродукты на сковородке. А Лада правой рукой расстегивала мой ремень. Потому что левой она доставала рис из шкафчика.

Снег уже давно сошел, кое-где появилась трава, и под первыми лучами весеннего солнца даже уже начали распускаться цветы.

Перезвон колоколов на Ваганьковском кладбище объединял прошлое с настоящим. А настоящее с вечным. И пока колокола не смолкли, вечное казалось единственно ценным.

На похоронах Ленин папа поклялся найти убийцу. И отомстить.

Огромные столетние сосны тянулись к небу так же, как наши глаза и, скорее всего, наши души.

Я бросил на дно могилы горсть свежей земли. Как и все остальные.

В храме я зажег свечу и долго смотрел на пламя. Оно дергалось, будто в агонии. Говорят, что свеча — это немая молитва. Моя свеча кричала. А может быть, просто был сквозняк.

Позвонила Лада. Сообщила, что ее подруга, которая живет в Париже, родила. Двойню. И хочет, чтобы Лада стала крестной. Нас приглашают на крестины.

— Дорогой! Представляешь, как здорово! А ты будешь крестным! Это будут самые настоящие наши крестные дети! И мы будем о них заботиться!

— А когда крестины? — Я был в Думе, приехал проверить, как идет ремонт в моем будущем кабинете. Пока только меняли пол.

— Послезавтра. Такая спешка потому, что Мишель слегка приболел, и они хотят быстро их окрестить. Так батюшка посоветовал. Скажи, какое очаровательное имя — Мишель?

Я никак не мог полететь в Париж.

— Очаровательное.

— А малышку зовут Жанной. Я позвоню секретарше, скажу, чтобы она занялась билетами?

— Лад…

— Что?

— Я не уверен, что смогу полететь…

— Не уверен? — переспросила Лада, и я понял, что она сейчас расплачется.

— Ты же знаешь, у меня работа…

— Да, знаю. Ладно. Я скажу, чтобы она поискала другого крестного отца.

Лада повесила трубку.

Почему всегда все так не вовремя происходит?

Я набрал Ладу:

— Лад, давай знаешь как сделаем?

— Как? — Она делала вид, что не плачет.