Про Настю и Мишу

– А зачем тогда пугал? – обиженно проговорила девочка, поправляя золотой ободок на светлых длинных волосах.

– Так может он уже в трещинку спрятался. – не желал сдавать свои позиции мальчик.

– Вот погоди, я на тебя маме пожалуюсь. – погрозила пальцем старшая сестра.

– Так сначала надо ее найти. – пожал плечами Миша.

– Так это же ты предложил ёлку посмотреть. – прищурилась девочка.

– А тебе разве самой не надоело слушать, как она с другой тетенькой о какой-то Инфекции разговаривает? И противная она и злющая! Наверное, с мамой работает.

– Ты что думаешь, что это тетенька? – рассмеялась тоненькая девочка.

– Конечно. – уверенно кивнул брат. – Худющая как Кикимора!

– Придумывальщик ты, Мишка! – махнула на него рукой сестра. – И с шариком я тебе поверила, и с пауком, а ты оказывается, думаешь, что инфекция это чудище болотное.

Мальчуган недовольно пыхтел и исподлобья смотрел на Настю.

– Инфекция это болезнь такая. – уверенно начала девочка, но на этом ее знания закончились, и она предположила что это что-то похожее на ветрянку, которой дети болели летом.

– Так то ж ветрянка. – возразил ей брат. – Она ветром ветрянится и другие от ветра заражаются. А инфекция это как инспекция. Во дворе тетя Света Максима ругала, что если он будет прогуливать школу, то она детскую инспекцию на него напустит. Говорила, что придет злая тетка оттудова и задаст Максимке по первое число.

– Ты опять у двери подслушивал? – укоризненно посмотрела на него старшая сестра.

– Так они на весь подъезд кричали. – уверенно произнес крепыш. – Я и подушкой голову прикрывал, так все равно было слышно.

– Ага! – чуть насмешливо произнесла девочка. – Я с тобой в квартире сижу – ничего не слышу, а тебе подушкой приходилось накрываться.

– Так ты как в книжку уткнешься, так ничего не слышишь и не видишь. – мальчуган показал язык, чувствуя свое превосходство.

– Это некультурно! – вспыхнула девочка и отвернулась.

Парнишка заложил за спину руки и с независимым видом начал оглядываться вокруг. Большая пушистая искусственная ёлка его уже не интересовала, потому что с увеличительным эффектом выпуклого стекла, он уже наигрался, а домики и зайчики он считал игрушками для малышей.

«И почему ёлку не украшают сложными механизмами, ведь они были бы интересны всем мальчикам? – размышлял Миша, который считала себя вполне взрослым человеком, и только присутствие старшей сестры напоминало ему о его дошкольном возрасте. – Как было бы хорошо, пока взрослые заняты своими непрекращающимися разговорами, рассматривать паровоз или, например, часы. Почему – то взрослые думают, что дети должны всю свою детскую жизнь радоваться неваляшкам. Может девчонкам это нравится, он незаметно покосился на Настю, но мальчикам никак нет!»

Миша даже помотал головой.

– Так ты думаешь, что показывать язык это хорошо? – продолжала воспитывать младшего брата Настя.

– Что? – переспросил мальчуган, оставаясь в своих размышлениях.

– Язык, говорю, хорошо показывать? – девочка развернулась и, прищурившись, начала двигаться в сторону паренька.

Тот, конечно, не испугался такого поворота событий. Но мама очень не любила, когда Миша уставал объяснять сестре простые вещи, и ему приходилось помогать себе физически – дергая Настю за косу. И хотя паренек прибегал к этому методу крайне редко, но сейчас, рассердившись на то, что глупая девчонка не понимает, что он думает о другом, с удовольствием охладил бы ее воинственный пыл.

«Ишь ты! – усмехнулся про себя он. – Грозная какая идет. Руки в боки. Да моя ладонь больше в два раза. – он сзади сжал кулаки, однако не показывая их сестре. – Как двину, так и отлетит в сторону. – представил всю картину Миша и даже охнул, потому что от его воображаемой оплеухи Настя отлетела к стене и плакала навзрыд, закрывая лицо узенькими ручками.»

– Да плохо, плохо язык показывать! – замахал руками паренек на сестру, и та от неожиданности остановилась, вытаращив на него глаза, не понимая такой быстрой перемены в поведении.

– Боишься, что я маме про это расскажу? – высказала свое предположение девочка.

– Да ты ее сначала найди. – выкрутился Миша, не желая рассказывать, почему он вдруг прекратил словесные баталии, которые могли перерасти в рыцарский турнир, где он был бы победителем. – Ты вот помнишь, в какую сторону нам идти? – прищурился брат.

Дети уже давно крутились около ёлки, а перед этим зигзагами передвигались по круглому коридору, и девочка, которая сначала помнила с какой стороны они пришли, уже не была уверена, что теперь им нужно идти вправо, и поэтому растерянно озиралась по сторонам. И с одной стороны и с другой огромные снеговики проводили с детьми конкурсы, а вспомнить другие опознавательные знаки Настя от испуга не могла.

– Может нам надо подойти к кому-нибудь из взрослых и сказать, что мы заблудились? – предположила она.

– Ты видела вчера фильм, где девочку подменили на другую на таком же представлении? – нагнетая обстановку, чуть зловеще проговорил паренек.

– Это ж фильм был. – попыталась оправдаться Настя.

– Так не мультфильм же! – подошел к ней близко брат, и та вздрогнула от громкого восклицания. – Это мультики про сказки делают. – убежденно зашептал он ей в ухо. – А фильмы снимают про то, что было на самом деле. – уверенно добавил он и доверительно заглянул сестре в лицо.

– Я не хочу, чтоб меня крали. – губа девочки предательски задрожала. – Я к маме хочу. И зачем я только тебя послушала, и пошла рассматривать игрушки?

– Так тебе самой хотелось посмотреть на котеночка, который бегает и головкой трясет. – снисходительно посмотрел паренек на сестру.

– А потом надо было сразу возвращаться. – наматывая на палец светлую прядь, возразила та.

– Ну, и шла бы. – сквозь губу проговорил мальчик. – Чего за мной увязалась? Это мужчины в походы ходят, а девчонок с собой не берут.

– Мужчина. – фыркнула та. – А не может вспомнить в какую сторону идти.

Миша молча посмотрел на сестру, зачем-то поплевал на ладони, потер их и огляделся по сторонам.

– Ну? – с легкой иронией поинтересовалась действиями брата девочка.

Тот показал жестом, что сейчас он все решит и, напустив на себя важный вид, начал прищуривать то один, то другой глаз.

Настя, увидев напыщенного младшего брата, тяжело вздохнула, завязала шнурочек, который служил пояском на белом вязаном платье расшитом золотыми блестками, и закусила палец, хотя и знала, что девочкам так делать не полагается.