Про жизнь и про любовь
Шрифт:
Дарайцы создали гнусков, отвратительных чудовищ-убийц. Дарайцы несколько раз применяли биологическое оружие. Мама Даны умерла именно от этого.
Но и это война. Мы тоже их убиваем.
Дарайцы уничтожили старый Дейтрос вместе с миллиардами жителей.
"Тебе говорили, начиная с вирсена, что дарайцы уничтожили темпоральным винтом старый Дейтрос. Это ложь, и сейчас ты поймешь, почему. Старый Дейтрос был уничтожен руками гэйнов Рейты и Кларена иль Шанти. Именно они, находясь в патруле, перехватили темпоральный винт в Медиане и приняли решение вместо Тримы направить его на Дейтрос.
Да, скажешь ты, но ведь уничтожение Тримы дарайцы планировали, это бесспорно. Что ж, я не скажу тебе, что дарайцы - ангелы. Однако любой нормальный человек защищает в первую
Они были вынуждены защищаться. Они хотели покончить с войной одним очень жестким, но решительным ударом - раз и навсегда. Да, это было жестоко. Но они даже не собирались уничтожить Дейтрос! Они целились в Триму.
И только в извращенном мозгу гэйна могла возникнуть мысль спасти Триму ценой гибели собственной планеты.
Только у нас, и это наша трагедия, Кларена и Рейту иль Шанти могут считать героями.
А знаешь, что произошло с ними потом? Их уничтожили груз ответственности и тяжесть собственной совести, на которой лежали два миллиарда жизней и вся культура Дейтроса. Рейта иль Шанти покончила с собой через несколько месяцев после гибели Дейтроса. Кларен приобрел тяжелое психическое расстройство и до конца жизни - недолгой - постоянно лечился.
Человеческая совесть сильнее идеологии. Гэйны могли принять какое угодно жестокое решение. Человек не может смириться с этим. Я знаю, что и твоя душа еще жива…"
Ивик в душе полностью соглашалась с Варшем. Действительно… как можно убийц считать - героями? Тех, кто совершил массовое убийство. "Жертву" - говорили им. Принес в жертву весь Дейтрос.
Правда, из этого слишком многое следовало. Логически.
Основная функция Дейтроса - защита Тримы. Триманцы сами не могут защитить себя, перед вторжением из Медианы они бессильны. У них есть великие поэты и музыканты, но даже у тех не развито сродство к Медиане. Точнее, сродство есть, но облачное тело не отделяется, оно неподвижно.
Почему Триму нужно защищать? Потому что на ней воплотился Христос. Исчезнет Трима - исчезнет вся память о Христе. Можно сохранять Предание, но не станет Иерусалима, города, где камни помнят Его кровь. Не станет Церкви Триманской, сохраняющей основную память о Нем. Церковь Дейтроса - лишь тень церкви Тримы.
Камни Иерусалима важнее самой жизни всего Дейтроса.
Тем более, что Господь возродил Дейтрос к жизни и возродит снова и снова, если понадобится. Кому-то надо защищать Триму.
Да, так им говорили - но в самом деле, верно ли это? Может ли быть что-то важнее, чем кровь собственных родственников, родителей, братьев и сестер? Ивик не знала.
Бог? А что такое - Бог, и можем ли мы так уж точно сказать, что знаем что-то о Нем? Пожалуй, все, что мы знаем - это о воплотившемся и распятом Христе. Ивик не могла не верить в Христа. Можно идти как угодно далеко в сомнениях, но не верить в Христа? В то, что Бог любит людей до того, что Сам пошел на пытки и смерть?
Тогда и жить-то не стоит. Тогда все бессмысленно.
Но мы можем неправильно толковать желания Бога. Может быть, это вовсе и не наша задача - спасать Триму. Может быть…
Ивик не очень понимала все это и мало об этом думала. В остальном Варш был вполне убедителен. Кстати, он не отрекся от Христа, и его не заставляли это делать. В книге то и дело встречались обороты вроде "я ежедневно молю Бога о том, чтобы…", "Да просветит тебя Господь!" и все в таком духе. Книга была написана человеком даже куда более набожным, чем сама Ивик.
Варш писал о том, что в Дарайе все иначе. Это светлый и красивый мир. Благоустроенный. О благах собственно он писал немного - скорее уж Ивик домысливала какое-то
сказочное, непредставимое богатство благодаря каталогу. В Дарайе все устроено разумно, и потому они богато живут. Да, там есть безработные, это правда. Но и они хорошо обеспечиваются государством. У них даже есть собственные машины. В Дарайе никто не голодает. Там нет преступников, нет тюрем. Людей с асоциальными наклонностями просто лечат.Но еще больше он писал о самом Дейтросе. Ошеломляющую, обжигающую правду. Ивик и раньше знала все это, но видимо, смотрела на это как-то иначе. Мирилась. И все мы всегда миримся, думала она с ожесточением.
"Не голод, нет, - писал Варш, - но постоянное чувство недоедания. Слишком маленькие порции в школьной столовой, порции резиновой каши или мерзкого супа с подгоревшим луком - казалось бы, пусть у нас мало продуктов, это понятно, но в чем причина того, что готовят всегда так плохо? Вожделенные конфеты, слипшиеся, влажные, в шкафчике, запертом на ключ - к празднику. Холодные огромные спальни тоорсена. Когда к утру мерзнешь, кутаешься в одеяло, сворачиваешься под ним в клубочек, чтобы не потерять ни капли драгоценного тепла, и уже не можешь спать. Ощущение жизни в волчьей стае. Враги повсюду. Множество высоких слов о любви, о дружбе, о дейтрийском братстве. О Боге, который есть Любовь. Но мальчишки смотрят друг на друга волчатами, сбиваются в стаи, травят слабых, драки и разборки - повседневная жизнь тоорсена. Я рос еще в Лайсе, мы враждовали и с местными. Драки до крови, с палками, свинчатками, до пробитых черепов и сломанных рук и ребер. Над всем этим - учитель с розгой, который разбираться не станет, и правые, и виноватые - все получат свою порцию боли и унижения. Военная подготовка, военные игры три, четыре раза в год - все это должно лишь дать навыки, технику, а война - это повседневная жизнь. Все против всех. Учеба похожа на войну, забыть две-три строчки вызубренного стихотворения, не решить уравнение - почти смертельная рана, недочеты накапливаются, и ты неизбежно оказываешься под розгой. Учитель твой - враг твой. Его можно ненавидеть, им можно восхищаться - одного только нет, человеческих нормальных отношений. Да разве мы вообще знаем, что это такое? Разве нас кто-то учил этому? Семья? Родителям давно не до тебя. В Дейтросе нет семьи. Родители не живут ради детей, они заняты своей работой, они служат Дейтросу. Максимум родительского внимания, на которое ты можешь рассчитывать - досадливый подзатыльник, если попал не вовремя под руку.
Ты еще не знаешь, что ждет тебя в будущем. Жизнь под прицелом. Это касается не только гэйнов. Далеко не только. Жизнь гэйнов особенно трагична в Дейтросе, потому что никто из нас не выбрал сам свою судьбу. Мы не добровольцы. Хотя большинство из нас гордилось красной лентой, шикуя перед одноклассниками - понятно, ведь нас не учили уважать интеллект, талант, труд, самым ценным в Дейтросе считается - сила, а гэйны, военные ею обладают. Но почти никто из нас не планировал карьеру военного, нас просто швырнули в нее, нас заставили, и мы ползли через это поле, обдирая кожу, обливаясь потом, слезами и кровью, и получили звания, а кто-то просто не дожил до выпуска. Нас сделали убийцами, и мы гордились этим. Мы рисковали своей жизнью с четырнадцати лет. Играли со смертью. Смерть стала для нас чем-то привычным и даже естественным…
Но и это не самое страшное. Страшно то, что никто не защищен. Завтра наблюдатель твоего квенсена или твоей боевой части недовыполнит план по разоблачениям, и наступит твоя очередь отправиться в Верс. Для этого не надо быть врагом Дейтроса. Достаточно неловко пошутить - и донос на тебя готов. Достаточно порассуждать о Боге. Можно и совсем ничего не делать, посадить можно практически любого человека. А там, в Версе, ты легко признаешь себя врагом, предателем, кем угодно. Подпишешь любые бумаги. Дело не только в боли, не только в методах психологической ломки. Мы с раннего детства привыкли к физической боли. Дело в том, что в Версе человек теряет себя, он не знает - что, собственно, ему защищать. Ведь его не учили, что может быть ценным что-то еще, кроме Дейтроса.