Пробирная палата

Эйтли зевнула. На первый взгляд предложение выглядело вполне заманчивым. То здесь, то там вспыхивали войны. Империя не собиралась останавливаться на достигнутом, соседи паниковали, генералы и тыловики рыскали повсюду, надеясь изыскать возможность обновить снаряжение, и в этих условиях вложение денег в военное производство здесь, на Острове, или в Коллеоне, где рабочая сила ничего не стоила, а сырье было под рукой, представлялось хорошей инвестицией.

Но Эйтли, чья осторожность возрастала день ото дня, попросила библиотекаря из Торговой палаты, обязанного ей кое-чем, посмотреть, нет ли какой информации по этому вопросу, и он нашел старый отчет начальника городского арсенала, составленный еще лет тридцать назад. Библиотекарь сделал для нее копию и переслал свиток, завернутый в шелк и перевязанный широкой голубой лентой. Все это было весьма любезно с его стороны, но никак не увеличивало шансов бедняги, если он рассчитывал на большее. С другой стороны, после всех его трудов она могла хотя бы ознакомиться с полезными сведениями.

Она снова попыталась сосредоточиться, но взгляд лишь скользнул по странице, словно жеребенок, переходящий замерзшую реку. Какая скука… Впрочем, чего другого ожидать от отчета о работе арсенала, не любовных же излияний? Ну же, приказала себе она. Возьмись за дело – это полезно.

Если один рабочий отливает в день полтора центнера стали, а из пяти центнеров получается 20 кирас с этими… – как же их! Да, наплечниками… ну и словечко, – расходуя каменный, а не древесный уголь, то из 24 грузов древесного угля получается 8 тонн, из которых одна тонна теряется.

Черт, но сколько же угля в этом самом «грузе»?

Она нахмурилась.

Наверное, это просто совпадение, что Бардаса отправили служить именно в арсенал Ап-Калика.

Эй, а почему бы мне самой не отправиться туда и не порасспросить обо всей этой чепухе вместо того, чтобы убиваться над книгой? Прекрасная мысль. Нет, спасибо. Нет. Даже если он разбирается в кирасах и наплечниках и знает, сколько тонн в «грузе». Нет.

Кто еще мог бы помочь ей постичь премудрости этого дела? Доспехи и оружие прибывали на остров в запечатанных бочках, набитых соломой. Какое-то время эти бочки ждали покупателя, а потом за них рассчитывались и увозили. Что там внутри – этого никто не знал да особенно и не интересовался. Островитяне знали много – в конце концов, у них была библиотека, – но технические военные сведения не относились к разряду того, что могло разжечь их любопытство. Можно рассчитывать, что на Острове найдется с десяток человек, которые скажут, сколько стоит наплечник, двадцать человек, знающих, где делают самые лучшие наплечники. Можно составить заказ, можно оплатить накладные расходы – Эйтли знала человек сорок, которые с радостью возьмутся за исполнение, но, конечно, только за наличные. Но когда потребуется груз, на месте нужных людей не найдешь. Да и что взять с тех, кто никогда не занимался доспехами. Покажи им наплечник, и они, того и гляди, станут варить в нем яйца.

Эйтли поиграла костяшками на счетах и записала полученные цифры на восковой дощечке. Какие солидные, надежные и бесполезные расчеты.

Оружие и доспехи… Она задумалась. Неужели будет война? Так, похоже, считают все вокруг. И не только считают, но и рассчитывают. Планируют вперед, делают запасы и избавляются от ненужного хлама. Маупас скупает наконечники для стрел и распродает красильные кисти, потому что во время войны последние никому не нужны. Рен скупает у Маупаса кисти, потому что цена его устраивает, а война когда-нибудь закончится, и люди займутся покраской. Но, чтобы приобрести кисти, Рену позарез нужно столкнуть кому-то 200 тысяч медных заклепок, задешево приобретенных несколько лет назад в Агуилле. Что ж, отличная сделка – заклепки необходимы для доспехов, и скоро из-за войны спрос на них взлетит до небес: так не лучше ли приберечь заклепки и не накапливать кисти?

Чудное это дело – война, если смотреть на нее с такой вот точки зрения. Сколько же всего она съедает! Сотни тысяч стрел, доспехи, которые будут измяты и покорежены, сотни тысяч стоптанных пар обуви, горы кожи, поясных блях, точильных камней, колесных ободов, гвоздей, черенков для боевых топоров, груды оберточного пергамента, перьев, чулок, фляг для воды. Штабеля обшивочных досок… всего и не перечислишь. Даже если не принимать во внимание людей, война – это грандиозная штука, громадная коллекция товаров, бесконечный поток поставляемых и потребляемых ресурсов. И все это идет в ненасытную утробу войны. Какая растрата богатств! А почему? Потому что война неизбежна. Тебе ли задавать такие вопросы.

Перимадея уничтожена. Война была неизбежна. А взять, к примеру, падение Ап-Эскатоя, низвергнутого неким Бардасом Лорданом. Какие бессмысленные потери людей. Но то люди, а с вещами управляться легче, вещи – это теперь ее бизнес. Может, если бы она знала, что такое наплечник, то все вдруг прояснилось бы? Стало бы по-настоящему понятным? Может, да, а может, и нет.

Когда огонь разведен, его нужно поддерживать на определенном уровне. Эйтли состроила гримасу – этот кусок уже прочитан. Ну почему люди не хотят выпускать то, в чем она разбирается? Например, ковры.

Дверь открылась. В комнату заглянула Сабель Вотц, ее главная помощница.

– Посетители, – запыхавшись, взволнованным голосом, словно речь шла о приближающемся конце света, возвестила она. – Из столицы. Внизу, в зале.

Если бы Эйтли полагалась только на тон своей помощницы, она, наверное, оказалась бы перед дилеммой: то ли распорядиться, чтобы подали вино и пирог, то ли приказать забаррикадировать дверь. К счастью, к порывам Сабель Эйтли уже привыкла.

– Вот как? Что ж, самое время. Проведи их сюда. Подожди пару минут и принеси поднос.

Сабель неодобрительно посмотрела на нее:

– Хорошо. И не беспокоить?

– Вот именно.

Сабель ушла, а Эйтли по привычке оглядела кабинет – все ли в порядке. Дурацкий инстинкт: в конце концов, она не домохозяйка, свалившаяся с неба на голову свекрови, а агент, представляющий на Острове Орден Шастела – значит, важная персона. В последний момент Эйтли заметила под столом пару туфель. Ей едва хватило времени, чтобы подобрать их и сунуть под подушку, прежде чем дверь открылась, и Сабель провела двух Сынов Неба и писаря – высокого, худого и бледного, словно его вывесили на солнце для просушки да так и забыли.

Какие они до невозможности вежливые, эти сыны Неба (их звали Икуэваль и Фезаль, оба были офицерами военно-морского флота Империи, что стало для Эйтли неожиданностью – она и не знала, что у Империи есть флот). Даже усевшись, они грозно нависали над ней, как башни Торговой палаты над соседними домами на ее улице.

У обоих были белые волосы и короткие бородки клинышком, но Эйтли сразу отметила для себя различие – у Икуэваля пуговицы на воротнике черные костяные, а у Фезаля – серебристо-стальные.

– Да, – сказала она, когда гости объяснили цель своего визита. – У меня есть два корабля, и я буду абсолютно счастлива…

Фезаль осторожно откашлялся.

– К сожалению, это уже не так. У вас теперь один корабль. Должен с прискорбием сообщить, что «Фехтовальщик» налетел на риф, когда, по всей видимости, пытался обойти установленную Империей блокаду. Судно раскололось и затонуло. Искренне надеюсь, что оно было должным образом застраховано. – Сын Неба ободряюще улыбнулся и добавил: – Если это поможет, я могу выдать вам документ, подтверждающий факт кораблекрушения, на случай, если у ваших страхователей появятся какие-то вопросы. В конце концов, – он еще раз улыбнулся, – знание это одно, а доказательство уже другое.

– Спасибо, – сказала Эйтли. – Вы случайно не знаете, удалось ли кому-то спастись?

– К сожалению, мы не располагаем никакими сведениями, – ответил Икуэваль. – У нас имеется лишь доклад одного патруля, находящегося в том районе и обнаружившего через некоторое время после случившегося каких-то неизвестных чужестранцев. Нарушители ускользнули, уйдя, вероятно, на север. В Перимадею.

Эйтли кивнула:

– Благодарю за сообщение.

Она вдруг почувствовала себя так, словно только что перенесла сильную простуду – закружилась голова, появилось ощущение дезориентации. Поддерживать разговор стало затруднительно.