Пробка

— Простите?

К похоронам любимого мужа, говорю, готовитесь. — Слово «любимого» он сказал с откровенной иронией. — А не боитесь в таком богатом доме одна?

— Я не открываю дверь кому попало, — сухо сказала вдова.

— Мне вот окрыли.

— Во-первых, у ворот коттеджного поселка охрана. Посторонних сюда не пускают. Во-вторых, вызвать мою личную охрану очень просто. Только нажать на кнопку.

— А не поздно они приедут?

— Да что вы, собственно, хотите? — начала злиться Алина.

— Поговорить. И свидетели нам ни к чему. Я, кстати, знаю, что вы отпустили прислугу и личную охрану.

Юрий Греков швырнул теплую кожаную куртку в кресло, потом развалился на диване и сказал:

— Я бы чего-нибудь выпил.

— Я вас на угощение не звала.

— Ну-ну, Алина Сергеевна! Вы же умная женщина! Я в этом убедился, — загадочно сказал гость. — Поэтому принесите нам обоим выпить, сядьте в кресло напротив, расслабьтесь и послушайте меня.

— Хорошо, — кивнула она.

Алина Одинцова прошла на кухню и сделала коктейль себе и виски со льдом Грекову. Почему-то она подумала, что этот мужчина предпочитает крепкие спиртные напитки.

Так и есть: взяв из ее рук стакан с виски, он с удовлетворением кивнул:

— Отлично!

Алина присела на краешек кресла, стараясь держать спину прямо, и отпила из бокала «Маргариту»:

— Ну?

— Итак, все прошло успешно?

— То есть?

— Опера состряпали отказ в возбуждении уголовного дела?

— Какого уголовного дела? — вскинулась Алина.

— По факту смерти вашего мужа?

— Мой муж застрелился, — отчеканила она. — Это самоубийство.

— А почему он не оставил предсмертной записки?

— Что, все оставляют? Разве мало он об этом говорил?

— Кому говорил? Вам?

— И мне.

— А почему он это говорил?

— Видите ли, у него была депрессия.

— А по поводу чего депрессия?

— Я не понимаю: это что, допрос?

— Нет. На допрос я бы вызвал вас в прокуратуру, — с усмешкой сказал Греков.

— Тогда на каком основании вы задаете мне эти вопросы?

— На том основании, что для того, чтобы покончить с собой, нужен повод. И повод веский. Ваш муж был человеком богатым, на здоровье не жаловался…

— Вот тут вы ошибаетесь. Он не мог иметь детей. Это и было причиной депрессии.

— Он обращался к врачам?

— Да.

Обращался ли муж к врачам! Да он столько денег на них потратил! И как это ее бесило!

— А вы? Обследовались?

— Вы что, смеетесь?

И Алина невольно расправила плечи. Кто бы сомневался, что женщина, находящаяся в такой блестящей физической форме, не может иметь детей? Она же сияет здоровьем! И гляньте-ка на портрет Одинцова: худой, плечи узкие, углы рта опущены. Типичный очкарик.

— А может, ваш муж болел? — усмехнулся Греков. — Настолько серьезно, что это стало причиной бесплодия?

— Я его медицинскую карту не изучала! — отрезала Алина. — Может, и болел. В детстве.

— Значит, он был в депрессии. А как насчет…

— Послушайте, я отказываюсь отвечать на ваши вопросы, — оборвала непрошенного гостя хозяйка дома. — Милиция здесь уже была.

— Я знаю, — спокойно сказал Юрий Греков. — Это дело ведет мой лучший друг Володя Петров. Кстати, это от него я получил исчерпывающую информацию: о том, что случилось, как вы себя вели и что именно сказали. Не понимаю, как вам удалось обвести его вокруг пальца? Чем вы его купили? Я знаю, что Петров взяток не берет. Так почему он вам все-таки поверил?

— Потому что я говорю правду, и мой муж действительно был больным человеком. Мы и познакомились при соответствующих обстоятельствах. Это было девять лет назад. Я тогда работала психологом, и у меня это неплохо получалось.

— Ну-ка, ну-ка, — подался вперед Греков. — И что же так беспокоило Михаила Одинцова?

— Это врачебная тайна.

— Значит, вы вышли замуж за своего пациента?

— Это не возбраняется. Впрочем, вскоре после замужества я бросила работу.

— И стали лечить его одного. Так?

— Михаил больше не нуждался в лечении, — сухо сказала вдова.

— А как же тогда ваши слова насчет депрессии и склонности к суициду? И вообще, консультировали его в качестве психолога, а медицинскую карту не посмотрели. Разве психолог не должен интересоваться другими заболеваниями пациента? Похоже, вы что-то скрываете, Алина Сергеевна.

— Я просто не хочу распространяться о его болезнях… Ну хорошо, я расскажу, потому что мне кажется, что вы меня в чем-то подозреваете. А поскольку вы следователь…

— Вот именно. Мне ничего не стоит настоять на том, что все-таки стоит возбудить уголовное дело и провести повторную экспертизу: насколько расположение входного отверстия пули соответствует вашей версии о самоубийстве. Я думаю, есть и еще кое-что.

— Что вы имеете в виду? — побледнела Алина.

— Вы мне сначала поведайте, как все было, и с чего это вдруг преуспевающий бизнесмен Михаил Одинцов решил застрелиться? А я послушаю.

— Хорошо, — кивнула вдова и сделала большой глоток любимой «Маргариты». — Я расскажу все с самого начала…

ПЕРВЫЕ ПОЛЧАСА В ПРОБКЕ

«Жигули»

Греков все еще не мог прийти в себя.

Значит, это правда! Его Пробка дала взаймы такие огромные деньги и даже не потребовала расписки! Размазня! Кретинка! И как теперь это доказать? Нет, ты подумай! Она ведь знала, что муж нуждается в средствах! Что строит дом! Мечтает о новой машине! Деньги нужны были ему, а она отдала их какой-то…

Юрий захлебнулся от возмущения. Просто нет слов! Ай да Нинка! А кстати, откуда у нее такие деньги?

Он покосился на Петрова. Володька все знает. И про Одинцову тоже? Нет, не может быть!

— Ну все. Встали окончательно, — вздохнул Володя Петров. — И что там могло случиться?

Они находились в центре стального потока. И справа, и слева в несколько рядов стояли машины, нестерпимо пахло выхлопными газами. Юрий Греков поморщился и поднял стекло. В салоне «Жигулей» вмиг стало душно. В довершение всего дождь прекратился, и из-за туч выглянуло солнышко. Машина моментально стала нагреваться. Греков почувствовал, что ему плохо и так рванул ворот рубашки, что отлетела верхняя пуговица.