Проблема для неудачника

Сегодня был последний раз, когда я собиралась появиться в караоке. Стас устраивал небольшой корпоратив, связанный с окончанием праздников, которые клуб мужественно пережил.

После разговора в курилке, со времени которого прошло уже практически две недели, Давыдов больше ни разу не вернулся к этой теме, за что я была ему очень благодарна. О моем увольнении так же знала Аня, девушка не задавала лишних вопросов, просто сказав, что мой уход не является поводом для того, чтобы мы перестали общаться.

Был ли в курсе того, что я больше не работаю в “Вечернем Зове” Лаврентьев, я не имела понятия. Хотя, наверняка, он знал. Он был для меня той больной темой, при упоминании о которой, руки начинали трястись, а сердце обязательно пропускало пару ударов.

Ковалевский уехал из дома еще с утра. Сегодня был день свадьбы его брата, которую он с нетерпением ждал, будучи очень радостным за Глеба и его будущую жену Лизу.

Я поправила волосы и еще раз оглядела себя в зеркале и, разгладив рукой несуществующие складки на желтом платье, попыталась улыбнуться себе.

Нет, на счастливого человека я походила очень слабо.

Мое настроение сегодня кардинально отличалась от того, с каким я была на вечеринке здесь же примерно месяц назад. Сколько всего произошло за этот месяц…

Я практически не пила, изредка прикладываясь к шампанскому. Не хотелось ничего. Большую часть времени я провела в компании Ани, разговаривая ни о чем конкретном.

Удивительно, но чувство такта было у всех присутствующих, включая даже Машеньку, которая с упорством увивалась вокруг Андрея. К слову сказать, парень не особо сопротивлялся. Про то, что мы с Лаврентьевым разбежались по разным концам зала и старательно избегаем общества друг друга, никто не сказал ни слова.

Я уже собиралась домой, когда услышала смутно знакомую мелодию. Переведя взгляд на один из экранов, я убедилась, что песня была не из каталога, а потом уже совсем не смело, обернулась к пульту.

Это был запрещенный прием! Он не имел права так делать!

Лаврентьев не смотрел на меня, но не узнать мелодию, которую он наигрывал на гитаре в доме у своих родителей, я не могла.

Нужно было бежать отсюда со всех ног, пока не стало хуже, но ничего не поучалось. Ноги стали ватными и как будто приклеились к полу.

Пойми, прошу, ты очень-очень мне нужна,

Пойми, ведь я тобой дышу,

Ты в это вряд ли влюблена,

Но я живу, пока держу

Твою ладонь в своей руке…

Он по-прежнему не смотрел на меня, а вот я уже была не в состоянии отвести взгляд. Я чувствовала, что за мной внимательно наблюдает Стас, но было плевать, что он подумает.

Я слишком влюблён,

Ты в каждой моей мысли, ты - вирус,

Я снова буду ждать тебя дома,

В бессмысленном поиске глаз.

Я залпом допила оставшееся в бокале шампанское и поставила опустевшую тару на стол.

Зачем ты врёшь?

Зачем ты жжёшь мои стихи?

И говоришь, что ты уйдёшь,

Ты не простишь мои грехи,

Я сдохну с ними, ну так что ж,

Давай, иди, чего ты ждёшь?

Я не хочу, чтоб ты смотрела,

На то, как ты меня убьешь.

Это было слишком. Я не выдержала и, подхватив сумку, быстро направилась в сторону выхода.

Наверное я слишком влюблен…(**)

Плевать на то, кто что решит… я больше не могла находиться с ним рядом, слышать его голос. Я боялась признаться самой себе в силе своих чувств.

Я остановилась и вдохнула прохладный вечерний воздух и, не в состоянии идти дальше, опустилась на ближайшую скамейку, зарывшись лицом в ладонях.

События прошедшего месяца разноцветным калейдоскопом пролетали перед лицом, постоянно возвращая меня к голубым глазам, с нежностью смотревшим на меня. Я не заметила, в какой момент из моих глаз полились слезы, уничтожая старательно нанесенный макияж.

Я почувствовала, что он стоит рядом. Не открывая глаз, не поднимая лица, я просто знала, что он здесь. Через несколько секунд теплая ладонь опустилась на мое колено.

– Ди…

Голос Лаврентьева звучал ласково, но немного обеспокоенно.

Я медленно убрала руки от лица и посмотрела на него. Он присел на корточки, поэтому его глаза были примерно на одном уровне с моими. Не в силах больше выносить эту пытку я вскочила на ноги, однако Леша не собирался сдаваться так быстро. Он выпрямился практически одновременно со мной, и теперь наши лица разделяли несколько жалких сантиметров.

Одной рукой он держал мою ладонь, а вторая нежно коснулась лица, стирая со скулы слезинку.

– Ты ошибаешься, если считаешь, что я так просто сдамся.

Я покачала головой, а из глаз скользнули очередные соленые капли.

– Что бы ни случилось, я буду за тебя бороться.

А потом его губы накрыли мои. Я не собиралась отвечать на поцелуй, но была полностью в его власти.

Я разомкнула губы и на секунду испугалась, понимая, насколько мне было плохо без его прикосновений. Он целовал меня нежно, но и жадно одновременно, словно не мог насытиться моими губами. И я понимала это чувство, я сама ощущала то же самое.

А потом в моей голове ярко вспыхнули слова, сказанные мне не так давно:

“- Еще одна маленькая встреча или короткая ночь, и я перестану оставаться безучастным.”

Я резко оттолкнула парня от себя, молясь, чтобы он не пошел следом, и вылетела на обочину, надеясь, что какая-нибудь машина остановится достаточно быстро.

Хоть в чем-то мне повезло. Буквально через несколько секунд рядом со мной затормозил старенький опель. Я быстро запрыгнула на заднее сиденье и захлопнула дверь, по ходу произнося адрес. Пожилой мужчина кивнул головой, и машина тронулась. Оглянуться назад я не смогла.

На первом же светофоре мой телефон зазвонил. Я боялась, что это был Леша, однако вызывал Ковалевский.

– Да, Виталь.

– Ты уже дома?
– голос парня был напряженным.

– Только еду.

– Ди, - парень с шумом выдохнул.
– Леся встречается с Аксеновым.

Я не заметила, как телефон выскользнул из моих рук. Я посмотрела на упавший аппарат и нажала красную кнопку.

Мысли, сами того не желая, улетели уже далеко. На два года назад. В другой город, где, в разукрашенными яркими красками начинающейся осени небольшом парке, стояла совсем другая я, а напротив, держа меня за руки, расположился молодой мужчина с сине-зелеными глазами, который отвечал на только что заданный мной вопрос.