Проблема полковника Багирова

Мои слова его не остановили, я не могла физически нанести ему урон, находясь в заведомо проигрышной позиции. Могла только запугивать. Не боялась угрожать, несла все, что приходило в голову, стараясь увернуться от его рук, грубо лапающих мое тело.

Платье не давало никакой защиты. Будь на мне штаны, это было бы хоть какой-то преградой. Балахон задрался до самой талии, оголяя ягодицы и ноги. Чувствуя, как в спину упирается его окрепший член, я стала вырываться сильнее.

— Меня сейчас вырвет! — я не врала, тошнота накатила с такой силой, что я с трудом сдерживала порыв.

Никто никогда не пытался взять меня силой! Единственным мужчиной, которому я позволила ласкать мое обнаженное тело — был Север. К нему у меня чувства, сумасшедшая страсть. Я загораюсь, стоит Мирону посмотреть на меня. От прикосновений Тарика воротит. Он мне противен. Его возбуждение — как грязь, которой он меня пачкает.

— Тарик, ты не посмеешь! Ты мужик или кусок собачьего дерьма?! — ору в голос, дергаюсь изо всех сил, когда его руки пролезают между матрасом и моим телом и касаются груди. Тарик не позволяет развернуться, хотя я пытаюсь. Невероятно хочется скинуть его с себя, бороться, глядя в глаза. Иметь возможность пустить в ход руки, ноги, ногти и даже зубы.

— Ему ты тоже сопротивлялась или позволяла себя лапать? Он тебя трахал, Аврора? Ты была со своим русским? — больно сжимая грудь, будто вымещает злость. На коже точно останутся следы. Я кричу. Не потому, что не могу перетерпеть боль, а потому что силы иссякают, остается только привлечь внимание, может, это остановит насильника. Пусть хоть кто-то меня спасет!

— Не ори! Не смей орать! — вдавливает мою голову в матрас, перекрывает кислород. Я не только кричать не могу, я не могу вздохнуть. В глазах начинает темнеть.

Он меня убьет, трус проклятый!

Как только его хватка ослабла, резко дернув головой, я ударила Тарика затылком в лицо, по характерному хрусту понимая, что сломала ему нос. Толика удовлетворения и злорадства теплом разливается в груди. Он ругается на арабском, скатывается с меня со словами:

— Собери свои вещи, ты покидаешь дом моего дяди…

Глава 51

Аврора

Больше ничего не добавив, Тарик выходит из моей комнатушки. Постель перевернута, в сторону отброшен стул, я даже не заметила, когда он упал. Капли крови на полу как напоминание о том, через что я только что прошла.

Меня только что чуть не изнасиловал человек, которому я доверяла. Статистика не врет, больше всего изнасилований происходит среди знакомых, среди тех, кому мы верим. Я получила наглядный урок. Никогда бы не подумала, что мужчина из моего окружения может пойти на такую низость. Чувствую себя измаранной. Мне хочется скорее оказаться в душе и содрать с себя вместе с кожей ощущение его липких ладоней, его терпкий сладковатый запах, который въелся настолько, что меня тошнит. Но я продолжаю сидеть на месте.

Тошнота не отступает, глаза жжет он непролитых слез, меня трясет. Не знаю как, но мне удается сдержать внутри себя истерику. Наверное, я боюсь привлечь к себе внимание Тарика, боюсь, что он вернется, и все повторится, что в следующий раз я не смогу отбиться.

Согнув ноги в коленях, кладу на них голову. Я не рискую идти в душ. Там такие хлипкие замки, что выбить их ничего не стоит даже мне. В моей голове звенят слова Тарика.

О чем шла речь?

Куда он собрался меня везти?

Жуткий холод пробирается под кожу, несмотря на то что в комнате невыносимо душно. Я слышала, что некоторых девушек похищают, отдают в рабство. Неужели Тарик способен и на такое? Уже ничему не удивлюсь. От одной мысли, что меня могут отдать группе наемников, чтобы они использовали мое тело, живот скручивает таким спазмом, что я еле успеваю добежать до уборной.

«Лучше смерть», — думаю я, привалившись к немного прохладному, но влажному от духоты кафелю. Умывшись и сполоснув рот, я возвращаюсь в комнату. Дверь не закрываю, мне так спокойнее, я могу слышать, если кто-то будет идти по коридору. Собирать мне нечего. Те вещи, что охрана забрала из дома, где нас поселили вместе с Мироном, так и лежат неразобранными в сумке, но я не спешу их доставать. Не зная, что задумал Тарик, не нахожу себе места. Здесь мой брат. Юрка еще очень слаб, я понимаю, что он не в состоянии меня защитить, но хочется верить, что, как в детстве, старший брат заступится и не даст в обиду. Прислонившись спиной к стене, смотрю на дверь. Вслушиваюсь в шум дома. Я ни капли не успокоилась, и, чтобы подавить подступающие рыдания, сжимаю руку в кулак, подношу к губам и прикусываю костяшку указательного пальца. Боль сбивает, откатывает назад истерику.

Я не знаю, сколько времени так простояла, но когда раздались шаги в коридоре, перестала дышать. Я знала эти шаги. В мою комнату возвращался Тарик. Несмотря на усилившуюся дрожь, я не собиралась сдаваться. Он не увидит моей слабости. Не будет наблюдать страха.

Интуиция не подвела, в спальню вошел Тарик. Его опухший нос и покраснения под глазами, которые уже завтра потемнеют, доставили мне удовольствие.

— Ты забыла, что у меня сотрясение и мне нужно беречь голову? — спрашивает он, не скрывая злости. Как только смеет мне что-то предъявлять? Следуя его логике, мне нужно было смириться, молча лечь и раздвинуть ноги? Да если бы в комнате было что-то тяжелое, я бы с удовольствием добавила его голове проблем.

— А ты думал о своем сотрясении, когда пытался меня изнасиловать? Твой врач забыл предупредить, что тебе противопоказаны физические нагрузки, секс и борьба? — процедила не менее зло. От ярости и возмущения я даже забыла о страхе.

— Ты собралась? — проигнорировав мои слова.

— Куда ты собрался меня везти? — задаю свой вопрос, на который с тревогой жду ответа.

— Узнаешь, — его губы дернулись, почти изобразив улыбку. Только эта улыбка была очень похожа на улыбку змеи, если бы те могли улыбаться.

— Я хочу узнать сейчас! — обещаю себе, что не сдвинусь с места, пока он не ответит.

— Аврора, ты хочешь остаться и лечь под меня? Тогда не пойму, зачем ты так яростно сопротивлялась?

— Я лучше сдохну, чем буду кого-нибудь обслуживать, — предупреждаю, чтобы он знал, чего ожидать в случае, если решил меня продать. Выгибает удивленно бровь, а потом переходит к шантажу.

— Не доставляй мне проблем. Я устал возиться с тобой и твоим братом. Если не хочешь, чтобы его прямо сейчас выкинули за ворота, молча сядешь в машину. Ты неблагодарная. Я больше не хочу тебя видеть, — произносит он, разворачивается и уходит.

— Я хочу увидеть своего брата! — кричу, когда он уже выходит в коридор.

— Нет, — звучит жесткий ответ.

Через несколько минут в мою комнату входят двое охранников, не произнеся ни слова, они смотрят на меня, их молчаливый приказ понятен. Тяну время, пока достаю свои вещи и перекладываю их, но эти крохи украденных минут ничего не решают.

Я вынуждена идти за ними. Скандал ничего не решит. Нет смысла кричать и звать на помощь. Если Юрка услышит, страшно представить, что может произойти. Стараюсь держать голову прямо, хотя от страха сердце готово остановиться. Приближаемся к внедорожнику, передо мной открывают заднюю дверь, кивком головы приглашают занять место в машине. Оглядываюсь еще раз на дом. Там на нулевом этаже мой брат…