Проблемы работы

Просмотрев еще раз сказанное выше, мы все меньше узнаем картину, к которой привыкли на заводах и в учреждениях, где персонал делится на «руководство» и «рабочих». Стоит нам увидеть на заводе работника, которому не нужно начинать, изменять и останавливать себя самого или еще что-то, как перед нами оказывается пример, оправдывающий название «рабочего». Очевидно, что, начиная с высшего члена правления и кончая низшим работником в штате, всем приходится начинать, изменять и останавливать людей, материалы, технику, продукцию и оборудование. Другими словами, каждый из присутствующих на заводе или в учреждении на самом деле чем-то управляет. Как только руководитель поймет это, он сможет гораздо эффективнее вести дело, поскольку он тогда сможет выбирать из них людей, которые лучше других могут начинать, изменять и останавливать вещи, и которые своим примером создадут у других такое настроение, что и они захотят начинать, изменять и останавливать все, что нужно.

Однако в руководителях, мастерах и работниках мы сегодня видим людей, которые либо застряли исключительно на том или ином факторе контроля, либо неспособны ни к одному из этих факторов. Поэтому на любом заводе, предприятии, в учреждении, в любой деятельности — даже в правительстве — мы видим значительный хаос, которого бы не было, если бы люди, занятые там, имели способность контролировать то, что им полагается контролировать.

В повседневной жизни мы встречаем людей, менеджеров и дворников, которые зафиксировались, например, на начинаниях. Эти люди могут день и ночь начинать что-нибудь, но они никогда не пускают дело на полный ход. Такие люди рассказывают о больших планах, крупных делах; они много и с энтузиазмом говорят о необходимости что-то делать, но сами никогда не движутся.

Другие, не важно, чем они занимаются, зафиксированы на изменении. У них это обычно проявляется в настойчивом требовании, чтобы все «работало». Они постоянно говорят о том, что «нужно продолжать работу», но не хотят слышать ни о каких новых идеях, ни за что не станут устанавливать новое оборудование, потому что при этом будет необходимо остановить какое-то старое оборудование и запускать новое. Отсюда у нас устаревшие заводы и системы, работающие до бесконечности, давно ставшие бесполезными и экономически невыгодными. Разновидность таких людей — человек, который должен всегда и все изменять. Это еще одно проявление стремления, чтобы все работало, но, вместо поддержания всего в рабочем режиме, эти люди постоянно перемещают все, что можно переместить. Если они получают приказ, то они изменяют этот приказ. Если им говорят идти, то они остаются. Но это, как будет видно ниже, несбалансированное состояние, при котором эти люди на самом деле не хотят поддерживать что-то в рабочем движении и одержимы навязчивым_ прекращением всего подряд.

Заводы, фабрики, предприятия, корабли и даже правительство особенно страдают от людей, которые могут только останавливать вещи. Как бы хорошо какое-то подразделение ни работало, издается приказ, который прекращает все его дела. Таким людям обнаружить, что что-то происходит, — и они уже готовы это остановить. Чтобы этого избежать, им обычно не сообщают о происходящем.

Итак, мы видим, что некоторые люди нарушают законы цикла действия, который состоит из начала, изменения и прекращения, и сами зафиксировались на том или ином факторе цикла действия или неспособны переносить эти факторы, что означает, конечно, что они пребывают в постоянном и сильном замешательстве.

Следует отметить, что люди, которые могут только начинать, относятся к творческому типу. От художника, писателя, дизайнера требуется начинать что-то. Им может быть присуща и способность продолжать и прекращать это, но в чистом виде их функция — создавать.

Среди весьма рациональных и хороших людей есть такие, главная способность которых продолжать дела. Если они действительно могут продолжать, то они могут и начинать, и прекращать. От таких людей зависит выживание дела или предприятия.

Существует и категория людей, которые используются обществом для прекращения того, что необходимо прекратить. Обычно они исполняют полицейскую функцию. Некоторые вещи объявляются нежелательными, и этим людям поручают их прекращать. Несовершенное производство прекращают инспектора. Взятки, коррупцию и преступления прекращает полиция. Угрозы, представляющие опасность для всей страны, останавливают военные. Не должно вызывать удивления то, что эти специалисты по прекращению специализируются, конечно на уничтожении. Не должно вызывать удивления и то, что, когда видят в обществе элемент, который по всей вероятности приведет общество к разложению, то ищут тех, чья работа — специализироваться на прекращении. Эти люди, которые в целом выполняют очень полезную для всего общества функцию, получив всю полноту власти, как в полицейском государстве, уничтожат и государство, и его народ, как это происходило со времен Наполеона. Последним примером нации, которая передала все государственные функции полиции, была Германия, и Германия была прекращена весьма основательно. Германия занималась только разрушением.

Общество, которое особенно сильно в начинаниях, является созидательным обществом. Общество, которое особенно сильно в продолжение существующего порядка вещей — устойчивое общество. Общество, способное лишь все останавливать, — разрушающее или разрушающееся общество. Поэтому необходимо понимать, что баланс трех факторов — начала, продолжения и прекращения — нужен не только у отдельного человека, но и в бизнесе, и не только в бизнесе, но и в нации. Польза человека, владеющего только одним из них, очень ограниченна. В оптимальном состоянии все, от директора до вахтера, должны иметь способность сами начинать, продолжать и прекращать и чтобы их «начинали», «продолжали» и «прекращали». Тогда дело пойдет сбалансировано и относительно упорядоченно.

Ни одно предприятие не может быть успешным, если оно не было правильно начато, если оно не развивается во времени или не изменяет положение в пространстве и если оно неспособно прекращать вредные действия и даже конкурентов.

То, что верно для нации или предприятия, верно и для отдельного работника. Он должен уметь начинать, продолжать и прекращать все, находящееся под его непосредственным контролем. Если он управляет станком, то он должен уметь запустить этот станок, работать на нем (изменение) и останавливать его, и все это по своей воле. Его станок не должен включаться каким-нибудь механиком или останавливаться в течение дня без его ведома. Больше того, если он посчитает нужным остановить станок и смазать, то у него должно быть право на это, чтобы какой-нибудь бригадир или начальник цеха, не понимая ситуации, не стал выговаривать ему за простой станка, который по его представлениям должен в это время работать.

Даже уборщица, чтобы в ее работе была какая-то эффективность, чтобы служебные и производственные помещения были в чистоте, должна быть способна начинать, продолжать и прекращать все, что связано с ее работой. Ей не следует продолжать подметать после того, как пол уже чист, и не следует прекращать подметать раньше времени. Она должна быть способна начать подметать пол тогда, когда считает, что его нужно подмести. Естественно, если она способна делать все это, то она сможет и сотрудничать с другими членами коллектива, и сможет подчиняться, когда ей будет приказано начать, продолжить или прекратить работу; также она сможет выполнять свою работу, давая возможность работать и другим.

Здесь, однако, перед нами возникает картина страны, завода, учреждения или небольшого отдела, который работает без всякого руководства, на самом же деле там должны быть руководители, высшие и средние, и работники. Едва ли надзор за работой других будет занимать в таких условиях много времени. С ослаблением способности простого работника, среднего или высшего руководителя начинать, продолжать и прекращать то, чем они должны управлять, окажется, что надзор возрастает. Чем меньше люди способны начинать, продолжать и прекращать то, что необходимо в ситуациях с людьми и предметами под их непосредственным контролем, тем более за ними требуется надзирать. Когда надзор достигает восьмидесяти процентов деятельности завода, то очевидно, что хаос будет так велик, что порожденная им неэффективность развалит всю работу завода.

Надзор сводится к критике нижестоящего. Он подразумевает, что нижестоящий не имеет знаний или способностей, чтобы действовать в контролируемой области.

Сотрудничество и организация деятельности отличаются от надзора. Там, где имеется командная цепочка, необязательно присутствует надзор. Однако там имеется скоординированный план всей операции, который сообщается другим участникам операции, чтобы согласовать их действия. Когда все поддерживают необходимость какой-то деятельности, и все ее участники способны контролировать предметы и людей, входящие в круг их непосредственных обязанностей, оказывается, что нет необходимости уделять в плане большое внимание надзору, чтобы выполнить задуманное. Это очень высокий уровень идеализации. Такое возможно только там, где много поработала саентология — чтобы организация могла работать в согласии с собой и без надзора и карательных действий.