Пробный выстрел

— Странное дело, — пробормотал лесничий, который не знал, что ему и сказать на это.

— Поверь мне, Вильгельм, — повторил Рудольф, — тут все дело в колдовстве. Тебе нужно выйти в одну из пятниц в полночь на перекресток дорог и обвести вокруг себя линию шомполом или окровавленной шпагой. Этот круг ты должен трижды осенить молитвой, как это делает священник в церкви, но не во имя Христа, а во имя Самиэля…

— Замолчи! — недовольно прервал его лесничий. — Разве ты не знаешь, чье это имя? Ведь это один из подручных дьявола. Спаси господь тебя и всякого христианина от него!

Вильгельм перекрестился вслед за лесничим и, хотя Рудольф продолжал его убеждать, не пожелал ничего больше об этом слушать. Всю ночь он чистил ружье, проверял каждый винтик и каждую пружинку и с наступлением рассвета отправился в лес, чтобы снова испытать свое счастье.

4

Но все старания были напрасными. Дичи вокруг него было в избытке, и, казалось, она дразнила его. С десяти шагов он стрелял в косулю — два раза ружье давало осечку; на третий раз оно выстрелило, но заряд пролетел мимо, и косуля скрылась в зарослях. В мрачном расположении духа неудачливый охотник уселся под деревом и стал проклинать судьбу; в это время что-то прошелестело в кустах, и из них вышел, прихрамывая, старый солдат с деревянной ногой.

— Эй, дорогой охотник! — обратился он к Вильгельму. — Что сидишь такой угрюмый? Может, у тебя любовная тоска? А может, пусто в сумке? Или кто-нибудь заговорил твое ружье? Дай мне в трубочку табаку и расскажи мне свою беду.

Вильгельм так же мрачно передал ему свой кисет с табаком, и хромой солдат устроился рядом с ним на траве. Они начали неспешную беседу, и через некоторое время разговор перешел на охотничьи дела. Молодой егерь рассказал о своем несчастье. Инвалид попросил Вильгельма показать ему свое ружье.

— Оно заколдовано, — сказал старик, едва взяв ружье в руки. — Из него ты уже не сможешь по-настоящему стрелять. И если тебя действительно кто-то сглазил, то так будет с каждым ружьем, которое ты возьмешь в руки.

Вильгельм испугался и хотел было возразить незнакомцу по поводу его суеверных высказываний. Но тот предложил провести испытание.

— Для нас, старых вояк, — сказал он, — в этом нет ничего необычайного. До глубокой ночи я мог бы тебе рассказывать удивительные вещи о том, как действуют настоящие стрелки, когда в пороховом дыму сражения им приходится стрелять по противнику, невидимому для тех, кто способен лишь целиться да нажимать курок. Вот, к примеру, сейчас я дам тебе пулю, которой ты наверняка попадешь в цель, потому что она обладает особым свойством и не поддается никакому колдовству. Возьми, попробуй! На этот раз ты попадешь!

Вильгельм зарядил свое ружье и огляделся, выбирая цель. Высоко над лесом парила хищная птица.

— Подстрели этого коршуна вверху, — сказал хромой солдат.

Вильгельм рассмеялся, потому что коршун летал так высоко, что был едва различим глазом. — Нет, ты все-таки выстрели, — повторил одноногий. — Клянусь моей деревянной ногой, он упадет.

Вильгельм выстрелил; темная точка в небе стала быстро увеличиваться в размерах, и вот истекающий кровью коршун упал на землю.

— Ты не стал бы удивляться, — сказал инвалид потерявшему дар речи егерю, — если бы был настоящим охотником. Отливать такие пули — это еще далеко не верх мастерства и требует лишь немного умения и отваги, потому что должно происходить ночью. Я научу тебя этому даром, когда мы встретимся снова. А сегодня мне пора идти дальше — уже пробило семь. Попробуй еще несколько моих пуль! Я вижу, ты еще не совсем веришь в их силу. До свидания!

С этими словами одноногий вручил Вильгельму пригоршню пуль и заковылял дальше. Молодой егерь зарядил его вторую пулю и снова попал в почти неразличимую цель. Тогда он взял свой обычный заряд и промахнулся, стреляя почти в упор. Он бросился было за инвалидом, но того и след простыл. Так что Вильгельму осталось лишь утешиться надеждой, что обещанная встреча все же состоится.

5

В доме лесничего была большая радость, когда Вильгельм снова, как это бывало раньше, пришел с запасом дичи и тем самым убедил старого Бертрама, что он все еще тот же бравый стрелок. Теперь ему нужно было объяснить, почему его до сих пор преследовали неудачи и что он сделал, чтобы избавиться от этого. Однако Вильгельм побоялся рассказывать об удивительных пулях и всю вину за свои промахи приписал изъяну в ружье, который он якобы обнаружил лишь этой ночью во время чистки.

— Ну вот, мать, — со смехом сказал лесничий, — все вышло так, как я сказал! Колдовство-то было скрыто в стволе. А твой домовой, который сегодня утром сбросил нашего Куно, был просто ржавым гвоздем.

— А что такое с домовым? — спросил Вильгельм.

— Да ничего! — ответил лесничий. — Сегодня утром сам по себе со стены упал портрет Куно как раз, когда пробило семь часов, а наша матушка Анна сразу решила, что тут не обошлось без нечистой силы.

— Семь часов, — повторил Вильгельм и тут же вспомнил хромого с деревянной ногой, который именно в это время попрощался с ним.

— Впрочем, это неподходящее время для нечистой силы, — добавил лесничий и добродушно потрепал жену по щеке. Однако та озабоченно покачала головой.

— Дай бог, чтобы все обошлось! — сказала она, и Вильгельм несколько изменился в лице. Он решил отложить полученные от инвалида пули в сторону и использовать только одну из них для пробного выстрела, чтобы не ставить на карту свое счастье. Однако лесничий заставлял Вильгельма ходить с ним на охоту. И чтобы не возбудить новые подозрения своим неумением и разгневать старика, он вынужден был снова и снова пользоваться своими волшебными пулями.

6

За несколько дней Вильгельм так привык к своим чудо-пулям, что перестал опасаться чего-то дурного. Он целыми днями ходил по лесу в надежде встретить старика с деревянной ногой; дело в том, что запас его пуль уменьшился до двух. А Вильгельм хотел проделать пробный выстрел наверняка, поэтому оставшиеся пули надо было особенно беречь. Он даже отказался сегодня сопровождать старого лесничего на охоту; завтра должен был прибыть главный егерь, и вполне возможно, что он, кроме самого пробного выстрела, станет требовать еще доказательств охотничьих способностей Вильгельма. Однако вечером вместо главного егеря прибыл его нарочный, который передал заказ на большую партию дичи и объявил, что его господин откладывает свой визит на восемь дней.

Вильгельм почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Его испуг мог бы возбудить подозрения, если бы все не были склонны приписывать его растерянность обманутым надеждам жениха. Теперь он был вынужден отправиться на охоту и пожертвовать по крайней мере одну из своих пуль. С другой пулей, поклялся себе Вильгельм, он расстанется только для того, чтобы произвести пробный выстрел в день официальной помолвки.

Папаша Бертрам был недоволен, когда Вильгельм вернулся с охоты с одним-единственным оленем. Он рассердился еще больше на следующий день, когда Рудольф принес домой большую добычу, а Вильгельм пришел совсем пустым. Вечером лесничий пригрозил его прогнать и взять обратно свое согласие на помолвку с Кэтхен, если на следующее утро Вильгельм не принесет по крайней мере двух косуль. Кэтхен была в большой тревоге за него и во имя их любви попросила Вильгельма приложить все свое старание, а о ней лучше вообще не думать во время охоты.

В таком крайне удрученном настроении Вильгельм отправился в лес. Он понял, что потеряет Кэтхен в любом случае. Ему не оставалось ничего, кроме печального выбора, каким образом разрушить свое счастье.

Пока Вильгельм размышлял о своей горькой судьбе, совсем близко от него показалось стадо косуль. Машинально он достал свою последнюю пулю. Казалось, она лежала в его руке многопудовым грузом. Он уже хотел было положить ее обратно, решив сберечь это сокровище, чего бы это ни стоило. Но тут Вильгельм увидел вдали старика с деревянной ногой, шедшего по направлению к нему.