Пробудившие Зло

За интересной беседой друзья и не заметили, как добрались до здания конторы леспромхоза. Сама же немаленькая территория деревообрабатывающего предприятия растянулась по берегу реки километра на три, а то и больше. Излюбленное место мальчишеских сборов находилось на самой окраине леспромхоза, у заросшей камышом тихой протоки, отделяющей леспромхоз от еще одного деревообрабатывающего предприятия поселка — «пикульке», где в массовом порядке «гнули дуги» — изготавливали деревянные полозья для гужевых саней.

— Через леспромхоз, или в обход попремся? — ради проформы уточнил Кучерявый, хотя и так было понятно, что тащиться в обход никому не охота. Проще и быстрее срезать дорогу, лавируя между бесконечными штабелями бревен и шумно работающими пилорамами.

— С ума сошел: такой крюк давать? Через леспромхоз пойдем! — отрезал Алик.

— Так нас с пивом через проходную не пустят, — напомнил Алику о «заветном» грузе Карпов, слегка тряхнув тару.

Бутылки звякнули. Алик скосил глаза на ящик.

— Ну и фигли: а то мы все время через проходную бегали? — парировал он.

Когда-то, давным-давно, для парней и вовсе в незапамятные времена, леспромхоз окружал высокий деревянный забор с пропущенной поверху «колючкой». Но времена шли, забор ветшал и кренился, а поправить заваливающуюся конструкцию у вечно занятого охотой и рыбалкой высокого леспромхозовского начальства руки не доходили. В конце концов, отдельные пролеты забора рухнули на землю, открывая свободный доступ на территорию лесозаготовительного хозяйства, а пиломатериал растащили «на хозяйство» предприимчивые нахаловцы. Но, несмотря на сей вопиющий факт, вахтеры на проходной и по сей день требовали пропуска.

— Пошли! — поторопил друзей Алик. — Чего рты раззявили?

Парни продефилировали мимо проходной, миновали небольшой дендрарий, засаженный разросшимися лиственницами, и вышли маленькому магазину «Елочка», торговавшему разнообразным промышленным барахлом. На крылечке, привалившись к облупившимся перилам, стоял обрюзгший пожилой мужичонка, облаченный в замызганный синий халат. Сжимая в редких гнилых зубах обсосанный папиросный окурок, мужичонка что-то ворчливо бубнил себе под нос.

— Ванька-сапожник? — узнал постаревшего соседа-алкаша Леньчик.

— Он, — подтвердил Алик, — только не сапожник он больше — выперли из ателье года два тому назад за бесконечные пьянки. Теперь разнорабочим, то там, то здесь — особо долго нигде не задерживается. Да и кому он такой нужен — жена его тоже турнула, детей нет…

Пьянчужка, заметив сопровождающих ящик пива парней оживился, выплюнул окурок и сбежал на тротуар по ступенькам крыльца.

— Мужики, погодите! — глухо кашлянул Ванька-сапожник, схватив Алика за рукав. — Выручайте! — просипел он, не спуская вожделенного взгляда с блестящих пивных пробок. — Помираю!

— Чего тебе, дядь Вань? — произнес Леньчик, разглядывая бордовую морщинистую физиономию пьяницы — за прошедшие годы внешний облик соседа изменился не в лучшую сторону.

— Ленька? Ты что ль? — обрадовано выдохнул мужичонка, с трудом, но узнав Леньчика. — Со свиданьицем, сосед! Слушай, Ленька, угости пивком! — облизнул пересохшие губы, закаючил Ванька-сапожник. — Всего одну бутылочку! — поспешно добавил он, заметив недовольный взгляд Андрея. — Мне много не надо: поправиться только…

— Знаю я, как твое «поправиться» заканчивается — в вытрезвителе! — беззлобно попрекнул Ваньку Кучерявый. — Сколько раз я тебя в этом месяце с нарядом забирал? А?

— Эх, Андрейка, Андрейка, а помнишь, как вы, шпанюки, еще недавно у меня сигаретки стреляли? — скорчив скорбную физиономию, напомнил алкаш. — А ведь я угощал, а мог запросто родителям сдать… Э-э-х, пацаны! — обиженно протянул он.

— Ты еще слезу пусти. — Ванькино представление на Андрея не подействовало.

— Кучерявый, да дай ты ему бутылку — от нас не убудет, — пожалел старого пьяньчужку Леньчик.

Кучерявый покачал головой, просьбу друга выполнил. Достав из ящика бутылку «Жигулевского» и протянул её Ваньке. Алкаш вцепился дрожащей рукой в прохладное стекло, но Карпов не спешил выпускать бутылку из рук.

— Смотри, Прокопенко, если опять примут, я тебе веселую жизнь устрою! — предостерег алкаша Андрей.

— Да чего мне с одной бутылочки-то будет? — нетерпеливо произнес Ванька, пытаясь выкрутить бутылку из руки Карпова.

— А то ты не найдешь, где вечером догнаться? — возразил Андрюха.

— Вот пацаном ты, Андрюха, был нормальным, правильным, а как в мусарню пошел… — сорвался Ванька — вожделенная бутылка вот она, рядом, а этот мильтон издевается.

— Ты кого мусором назвал? — окрысился Курявый, рывком выдергивая бутылку из рук Ваньки. — Да я тебя сейчас…

— Кучерявый, ну чего ты к нему пристал? — упрекнул друга Леньчик. — Отдал бы сразу — ничего бы не было! Вишь, как его ломает. — Алкаша действительно начала бить крупная дрожь: руки ходили ходуном, а губы тряслись. — Дай сюда! — Леньчик отнял бутылку и отдал её Ваньке. — Его лечить надо, а не издеваться…

Ванька схватил бутылку, остатками гнилых зубов «сдернул» крышечку и припал к «живительной влаге». Его зубы выбили дробь на стеклянном горлышке и он поперхнулся пеной, закапавшей у него из носа.

— Не хотел бы я так, — передернул плечами Леньчик. — Андрюха, неужели ничего нельзя сделать? Ведь неплохой же мужик…

— Поговорю на днях с нашим наркологом, пусть еще раз «зашьет» его, что ли. Но, без толку все это! — Кучерявый обреченно махнул рукой.

— Зашивали уже? — догадался Леньчик.

— Не раз, — подтвердил Андрей. — Но как только время выходит — у Ваньки чердак срывает… Неделями из запоя не входит. А по синеве может такого натворить… Ладно, пойдемте, что ли?

— Точно, потопали! — согласился Алик. — Нужно до заката пиво оприходовать — как только солнце сядет, нас на берегу комары сожрут.

— Дядь Вань, бывай! — попрощался с соседом Леньчик.

— Спасибо, Ленька, выручил! — с облегчением выдохнул пропойца, «расправившись» с пивом. Уняв дрожь, он достал папиросу и с наслаждением закурил. — За мной не заржавеет, пацаны! Дядь Ваня добро помнит…

— Пошли-пошли! — подтолкнул приятелей в спину Кучерявый. — А то сейчас на него сентиментальность накатит, сопли распустит, а то и обниматься и целоваться полезет…

— Не-е-е, нам такого не надо! — помотал головой Леньчик.