Пробуждение любви

С этими словами Родерик отбросил трость и воткнул сломанное приспособление для тушения свеч точно в стык между ровным квадратом камня под передними копытами коня и прилегающим полом.

Родерик колол и скреб засохшую жесткую грязь, затем опустился на правое колено, его искалеченная нога была неловко вытянута перед ним. Он почти сел верхом на камень под вздыбленными копытами коня. Через мгновение он вставил конец своего сломанного инструмента под нижний край тонкого каменного квадрата и попробовал приподнять его. Камень легко поддался и соскользнул в темноту под всадником.

Родерик со звоном отбросил в сторону ненужный прут, наклонился, не обращая внимания на пронзительную боль в бедре и колене, чтобы стряхнуть старую грязь, сухую, как песок, и его ладонь пробежала по гладкому дереву. Кончики пальцев коснулись уголков ящика, лежавшего под полом, он освободил его из могилы и положил на здоровое бедро.

Ящик не был заколочен, и крышку ничто не держало, так что она легко поднялась, когда Родерик потрогал ее.

На дне ничем не украшенного ящика без записки о его принадлежности лежал старый, стоптанный коричневый кожаный сапог.

Глава 17

Когда Микаэла наконец уснула, ее преследовали ночные кошмары. Она летела через серо-черный дым и облака, бросавшие тень на мрачное, печальное поле брани, видела смерть и кровь, искалеченные тела, сложенные в кучу на песке, на вересковой пустоши, в грязи, в лесах и темных, глубоких долинах. Войны и восстания, ржавших боевых лошадей, слышала призывы отступать; свистящие стрелы и воспламеняемые метательные снаряды, разрывающиеся и превращающие все вокруг в огненный ад, распространяющийся по земле подобно эпидемии. Стук копыт, лай гончих псов, снова стук копыт-, хлопанье крыльев, стук копыт, уносящих ее куда-то навеки.

Уолтер Форчун тоже казался озабоченным и умолял Микаэлу соблюдать осторожность и вернуться домой, если ей будет грозить опасность.

— Тебе не нужно оставаться здесь, — тихо произнес Уолтер. — Мы втроем все вынесем.

Но Микаэла не знала, как сообщить отцу, что ее сердце было поймано в ловушку двумя Шербонами, отцом и сыном, обитавшими в мрачном замке, поэтому она лишь согласилась с самой теплой улыбкой, на какую была способна, и помахала ему рукой с подъемного моста.

Едва она вошла в зал, как Хью Гилберт приветствовал ее, выходя из дверей, ведущих из кухни, следом за ним шел счастливый Лео с бисквитом, зажатым в руке.

— Мисс Форчун! — воскликнул Хью с широкой улыбкой. Радость, казалось, просачивалась сквозь ткань его тонкой туники цвета шафрана, и Микаэла не могла с подозрением не задуматься о причине его торжествующего настроения. — Вот та женщина, которую я искал.

— Сэр Хью. Доброе утро, — холодно поздоровалась Микаэла, затем с улыбкой присела перед мальчиком: — Привет, Лео. Оставь кусочек мне. Я еще не завтракала и буквально умираю с голоду.

Лео рассмеялся и протянул ей мокрый бисквит. Микаэла открыла рот и сомкнула зубы на тонком предплечье Лео.

— М-м-м! Как вкусно! Малыш захихикал:

— Не кусай Эо, эди Микэ-а.

— О, дорогой, извини меня! Но ты такой сладкий, что я не могла удержаться. — Она ущипнула его за носик, потом встала.

На лице Хью все еще играла усмешка, и он низко поклонился Микаэле.

— Мое почтение, миледи.

Теперь она всерьез встревожилась.

— Почему? Что вы сделали?

Хью рассмеялся:

— Дело не в том, что сделал я, а в том, что сделали вы. Не знаю, что произошло, но вчера вечером Рик вернулся в свою комнату в ужасном настроении!

Микаэла еще больше встревожилась.

— Хорошо, но не вижу в этом ничего забавного. Очевидно, мой советчик оставляет желать лучшего в его наставлениях.

— Нет-нет! Напротив, — настаивал Хью. Он обернул вокруг пальца колечко волос Лео. — Иди и поиграй возле очага, Вонючка. Я должен поговорить с леди Микаэлой.

— Холосо, Хю.

— Мы должны продолжать в том же духе, — сказал Хью, как только Лео оказался вне пределов слышимости. — Клянусь, Родерик попался вам на крючок, и это именно то, что ему нужно.

Некоторое время Микаэла смотрела на Хью, размышляя, какие чувства двигают этим человеком. По какой-то причине ей не хотелось сообщать ему, что прошлым вечером именно Родерик вел себя как агрессор. Разумеется, в планы Микаэлы входило приблизиться к нему, но он опередил ее, поцеловав первым.

. — Вы уверены? — уклончиво поинтересовалась она.

— В этом нет никаких сомнений, — заключил Хью с видом ученого мужа. — Он едва сказал мне пару слов вчера, а когда говорил, это напоминало лай. Вы должны рассказать мне, что случилось.

— Я… я сняла туфли. Спросила его о матери… и умерших сестрах.

— Правда? — радостно вскричал он. — О Боже, это изумительно! Неудивительно, что он… — Хью замолчал, казалось, чтобы тоже немного подумать, затем взял Микаэлу под локоть, и они оказались рядом, словно наперсники. — Дорис Шербон была полоумной и…

— Полоумной? С чего вы взяли? Вы знали ее?

Мгновение Хью выглядел несколько смущенным.

— Ну а как еще вы назовете женщину, которая накинула на шею петлю с привязанным камнем и вошла в море? А? Нормальной?

Микаэла почувствовала, как в животе у нее все перевернулось, но Хью продолжил, словно рассказывал ей о том, что им подадут на ужин.

— Сегодня утром он, видимо, все еще оставался под впечатлением от вчерашнего вечера, — сообщил Хью. — Настолько, что посылал меня в Торнфилд-Мэнор собрать налоги!

— О!

— Да. И пока я отсутствую, вы должны его добить. Должен признать, Рик слишком часто зависит от меня. Например, чтобы оградить его от вещей, которые он. находит… неприятными.

Микаэле очень хотелось сказать сэру Хью, что Родерик вовсе не нашел ее неприятной, когда целовал. Но она не проронила ни слова.

— Я, вероятнее всего, отлучусь на пару дней — мое появление застанет вашего бывшего любовника врасплох, и ему придется хорошо потрудиться, чтобы собрать такую огромную сумму денег. Тем временем вы должны продолжать преследовать Рика, заставить его разговориться. — Он наклонился вперед с озорным блеском в глазах. — Продолжайте свою тактику и пригласите его к себе в постель!