Пробуждение

– Не стоит проявлять жалость. Он сейчас платит за полученную силу, и эта плата может быть легко перенесена на вас сержант.

– Плохо же ты обо мне думаешь капитан. – вытирая кровь изо рта и провоцируя несколько одновременных ударов со стороны бывших коллег.

– Аргх. Какое неуважение с вашей стороны. А мы ведь работали вместе. – снова обратился к полицейским Себастьян, уже не пытаясь убрать кровь со своего лица и продолжая шагать вниз.

Когда же маньяка наконец завели в допросную комнату и приковали к столу, Кирилл спросил: - К чему такая спешка капитан. Может его лучше отправить в столицу?

– В этом нет смысла Молодов. Ему осталось жить осталось жить неделю максимум две. И это если он будет цепляться за жизнь.

– Что? Почему?

– А пойдём поговорим с ним. Там и узнаешь подробности, если, конечно, ты готов.

*****

– Ну что ж вот наконец мы и познакомились Ершов Себастьян Александрович. Что же вы так? Неужели сознательно от меня бегали?
– начал беседу Лецменов смотря на дистрофика перед собой. Но при этом сам снял перчатки, готовясь к последнему броску со стороны своего визави.

– Знаете с вашей стороны это несколько подло использовать моего друга как свой щит.
– очень по-доброму смотря на Кирилла, спокойно ответил ему Потрошитель. И если бы Молодов не поймал бы друга лично, он мысленно признался себя, то бросился бы защищать товарища несмотря на все последствия позже.

– Он сам согласился.
– тем временем продолжил капитан, открывая папку с документами по делу: - И если вы будете сотрудничать с нами, я даже позволю поговорить вам с глазу на глаз, мои полномочия такое позволяют.

– Какая щедрость.
– складывая руки в замок и откидываясь насколько позволял это стул, протянул Ершов: - Но может изменим последовательность? Сначала личный разговор, а потом допрос?

– Вы не поверите, но я забочусь о вас в первую очередь.

– Действительно не поверю. Вы нарушили замысел Великого Бога, который должен был спасти все невинные души и уменьшить всеобщие страдания тех, кого спасти уже нельзя.

– Вот оно как?...
– Лецменов изобразил на лице, выражение полное скепсиса: - И нельзя спасти?

– Всех, кто пересёк порог шестнадцати иногда восемнадцати лет.
– при этих словах Ершов поддался вперёд: - Я много раз пытался помочь тем, кто был старше, но их души были запятнаны. Ложь, похоть, ненависть и многое другое, что отравляет нас! Даже тебя друг мой, хоть ты и чище многих.

Он смотрел на Кирилл, и тот понял, что в его глазах лишь жалость. Человек перед ним жалеет его. Его! Казалось ему всё равно, что будет с ним самим, но искренне сожалел, что не успел довести до конца своё страшное дело.

– Не успел помочь как Фролову?
– задал Молодов вопрос, не видя одобрительно кивка Лецменова.

– Ты понял.
– продолжая смотреть на него, кивнул Себастьян: - Я испугался. Он тогда так внезапно появился. Интересно кто ему тогда позвонил. Знаешь он ведь до конца не понял, а я.. я.. я.. так ошибся. Знаешь, я опустил руки тогда, отчаялся даже не попытался его СПАСТИ...

– Ты его...

Но Ершов лишь дернул рукой останавливая его: — Это было после. Я не рассчитал силу, что даровало мне благословение и сломал ему шею одним ударом. А потом... я плохо помню. Но знаешь, когда ходишь в патрули не сложно спрятаться от лишних глаз.

– А его родные неужели никто... ничего не...

– В деревне за городом? Конечно слышали, но разве почерневшие души могли поступить по справедливости? Я знаешь начинал ещё там в посёлках, но хоть кто-нибудь нам рассказал? Кто-нибудь отринул личную мелочность и страх, после моих угроз?! Да НИКТО не посмел мне даже дорогу заступить. Как и никто не смел меня остановить уже даже здесь! Взрослые смотрели на меня как бараны, даже когда начинал их резать! Лишь дети пытались защищать своих взрослых, вновь и вновь доказывая, что только они чисты.

Слушая бывшего друга, Кирилл не заметил, как его сжалась в кулак и едва Себастьян договорил, попытался ударить мужчину по другую сторону стола. Лишь реакция Лецменова позволила в будущем избежать сержанту обвинений в служебном несоответствии.

– Может вам покинуть помещение сержант? – не менее холодно, чем была его рука, предложил Лецменов, но Молодов лишь мотнул головой и сев обратно, сказал: - Ты расскажешь мне обо всех своих прест… деяниях. Как мой друг, если ты вообще им был когда-то.

Капитан с трудом удержался от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Он точно знал, что последует в ответ на такое требование. Но к его удивлению:

– Конечно Кирилл. Ты меня поймал, поэтому это будет честно. Надеюсь, ты придешь на мои похороны. Можно ручку и бумажку? И побудь со мной пожалуйста… И не расскажете, как меня вычислили.

– Хорошо, если капитан, конечно, не возражает. – Кирилл посмотрел на барона.

На что капитан лишь пожал плечами и надев перчатки, подошёл к выходу.

– Круг подозреваемых вы сами сократили. Преступник точно знал о ходе расследования, а точнее его отсутствии, поэтому и действовал нагло. Это означало что это или преступник или полицейский. Но если преступник, то он скорее всего принадлежал к верхушке местной организации. Однако детоубийцы не живут долго в их среде, а значит вы стояли по другую сторону закона. Это объясняло и то почему сироты, которые в принципе никому не доверяли, шли за вами. Дело было не в доверии, а в страхе. А господин Юлий Артемьев, будучи пьяным, увидел вашу форму и само собой не сопротивлялся.

— Это не объясняет почему я?

– Семья. Вы единственный чью семью мы не смогли проверить. Некоторые ваши коллеги тоже спрятали своих близких, но знаете найти их было не сложно. А вот вы… Это конечно не было доказательством, как и совпадение большей части ваших патрулей с исчезновениями, но это хватило чтобы мне получить ордер на осмотр вашего дома.

– А там было уже все улики. Неосторожно с моей стороны. – согласился Ершов, берясь за ручку.

С описанием всех совершенных преступлений они провозили почти пять часов. Тяжелее всего Молодову было читать о первых жертвах своего друга. Жена, дети. После окончание разговора Кирилл с трудом поднялся, но поехал не домой. Путь его лежал за город, и ему было всё равно, что ещё только начинало светать.