Пробуждение

Физрук бесцеремонно схватил парня за шкирку и так потащил прямо по асфальту в сторону небольших построек.

— Ах, ты ж вампир-недоумок, олигофрен-недомерок, чокнутый псих, непроходимый тупица, дятел, — продолжал ругаться Олег, волоча Ивана все дальше в темноту. — Вот скажи мне, дубина стоеросовая, — обратился он к Ивану, отвлекая того от боли, которая распространялась по всему его телу с невероятной скоростью. — Какой идиот обратил тебя и не соизволил объяснить три закона вампиров, а? Скажи мне, что это за осел такой?

— Ксандр, он не…

— Так это Ксандр! — Олег остановился и рассмеялся. — Что ж ты так подводишь своего наставника? Он тебе спасибо не скажет, когда узнает. Уверяю!

— Что со мной? Прошу, скажите мне.

— Скажу, как только ты мне процитируешь три закона. Ну же, начинай. Я тебя очень внимательно слушаю. — Олег подтащил Ивана к заброшенному торговому ларьку. Ногой выбил дверь и, затащив туда парня, бросил его прямо на грязном полу. Тот, как упал на бок, так и остался лежать, даже не пытаясь принять более-менее удобное положение. Физрук посмотрел на своего ученика, потом нагнулся и, схватив его за плечи, посадил ровно, оперев спиной о стенку.

— Ну, я слушаю, — сказал он, сложив руки на груди.

— Откуда вы знаете, что я вампир? — вдруг осенило Ивана.

— От верблюда, — хмыкнул Олег, продолжая смотреть на парня и все еще ожидая ответа. — Первый закон вампиров. Я слушаю.

— Первый закон… вампиров — всегда чтить и слушаться своего наставника, — тихо сказал Иван.

— Молодец. Дальше! Второй закон?!

— Никогда не убивать свою жертву, а если… — Иван замялся, — то хорошо заметать следы.

— И последний?

— Никогда, ни при каких обстоятельствах не пить кровь Стража.

— Умница. Ты хорошо выучил законы, — как-то слишком ласково сказал Олег. А потом вдруг резко нагнулся к парню и, схватив его за рубашку, выкрикнул прямо в лицо: — Тогда скажи мне, какого черта ты решился нарушить самый главный закон, идиотина?

— Что? Я Вас не понимаю? — слезы появились на глазах Ивана. Огонь уже пылал в каждой клеточке его тела, норовя разорвать его изнутри на тысячи мелких кусочков. Сейчас он мечтал только об одном — чтобы сознание покинуло его, а лучше, чтобы он просто умер.

— Зачем ты пил кровь Стража, дебил малолетний? — уже мягче спросил Олег.

— Я? Я ничего такого не делал. Правда! Я не…

— Лизи, — выдохнул Олег прямо ему в лицо.

— Что Лизи? Что с ней? — не понял его Иван, но вдруг его осенило яркой. — Боже, нет! — простонал он. — Только не она. Лизи не может быть Стражем. Нет, это не правда. Это не она! У нее нет метки! Никто ее не чувствует. Нет, нет, не верю.

— Увы, это она, — с тоской в голосе сказал Олег и отошел от Ивана. Мужчина прислонился к противоположной стене, продолжая с жалостью разглядывать бледного парня.

— Но когда? Как это могло случиться? — слеза медленно стекала по грязной щеке вампира. — Ведь я же следил за ней все время. Она не могла…

Олег только смотрел на него и ничего не говорил. На его губах была грустная улыбка.

— Она бы не могла, не успела бы. Я всегда… — вдруг он осекся. — Вчера ночью, там, в арке… — внезапно дошло до Ивана. — Всего одна лишняя минута. О, боже! — Он закрыл глаза и тяжело задышал, сдерживая готовый сорваться с губ крик отчаяния.

— Почему не спрашиваешь, что с тобой теперь будет? — спросил Олег.

— А какая разница? Я нарушил закон, значит, умру. Мне теперь все равно, — безучастно ответил Иван, так и не открывая глаз.

— Ты знаешь, кто и для чего придумал третий закон вампиров?

— Нет. И плевать мне на него и на его закон.

— А зря, — хмыкнул Олег. Затем отвернулся от парня и подошел к небольшому окну с разбитыми стеклами. Он глубоко вдохнул прохладный осенний воздух. — Знаешь, почему у Стража никогда не было помощников-вампиров? Почему Страж никогда не давал свою кровь вампиру? Хотя представь, каким бы невообразимым могуществом обладал этот самый помощник? Силой вампира и Стража одновременно. Это был бы просто смертоносный коктейль.

Иван открыл глаза и стал внимательно разглядывать напряженную спину учителя.

— Ты прав в одном — ты умрешь, — равнодушно сказал Олег. — Через три дня, а если не повезет, то дней через пять-шесть.

Иван только судорожно выдохнул.

— Но есть одна маленькая возможность остаться в живых. — Олег повернулся и окинул заинтересованным взглядом замершего вампира.

— Правда? — не слишком доверяя словам мужчины, спросил Иван. — Сдается мне этот вариант мне точно не понравится.

— Возможно, тебе действительно лучше умереть, после того как истечет твой срок и кровь Стража полностью сожжет тебя.

— А можно быстрее? Прямо сейчас, — нагло оскалился Иван.

— В смысле? — не понял его Олег.

— Просто убейте меня сейчас. Вы же знаете, как это сделать.

— Знаю. Но у меня другие планы на твой счет, — усмехнувшись, сказал Олег.

— Я так и думал, — недовольно буркнул Иван. Он чувствовал, что к его телу снова стала возвращаться чувствительность, хотя боль еще не утихала, но уже и не набирала силу.

— Эти приступы будут повторяться с завидной периодичностью и с каждым разом боль будет сильнее и длиться она будет все дольше. И только Лизи в состоянии остановить это и дать тебе возможность жить дальше.

— Только Лизи? Как?

— Знаешь, Иван, я бы на твоем месте предпочел смерть.

— Вот как, — усмехнулся парень. — Но Вы не на моем месте. Поэтому я сам буду решать, что мне делать дальше.

Они несколько минут неотрывно смотрели друг другу в глаза и Олег не выдержал первым. Он отвернулся и сказал:

— Вампиры никогда не становились помощниками Стража, но не потому что боялись нарушить запрет, нет. Были смельчаки, которые нарушали закон и, даже если Страж спасал их, даря новую жизнь, никто из них долго не выдерживал. Одни сходили с ума, другие умоляли Стража о смерти.

— Почему? — удивленно спросил Иван, стараясь размять мышцы и восстановить кровообращение в занемевшем теле.

— Знаешь, почему Стражу верят все и знают, что он никогда не убьет невиновного?

— Нет.

— Не думал, что сейчас настолько необразованные вампиры. Или просто ты один такой уникальный и непроходимый тупица? — усмехнулся Олег и посмотрел на Ивана. — Страж чувствует и знает все, о чем думает и что переживает вампир, стоящий перед ним на коленях в ожидании своей участи. И когда Страж выносит свой приговор, уже ничто и никто не спасет этого вампира. Все его чувства, страхи, боль Страж чувствует, как свои. И еще долго после смерти вампира, когда ветер разносит его пепел, Страж переживает его боль в своем сердце. Помощник-вампир слышит не только чувства своих соплеменников, но и боль и раскаяние самого судьи. Они ложатся на его сердце грубыми, никогда не заживающими шрамами; с каждым вынесенным приговором, эта боль накапливается в сердце вампира, и приходит время, когда вампир больше не может с этим совладать, и тогда он либо сходит с ума, либо Страж убивает его, своей рукой даря освобождение. Теперь понятно, что тебя ждет? — спросил Олег, но Ивана удивила боль, промелькнувшая в глазах учителя.