Процессор времени

Ты, Вербицкий – ископаемое. Один из чудом выживших мамонтов. Отправят тебя в исправлагерь и будут абсолютно правы. Диковинных зверей следует держать в зоопарке.

Путешествие закончилось у последней двери. Марату вновь пришлось стать лицом к стене. Он успел заметить еще один небольшой коридор с решетчатой дверью. Возможно, выход на улицу. Эх, как жаль, что сюда его привезли в отключке! Впрочем, об особенностях этой норы можно спросить у Бельского. Фамильярность, с которой он общался с эсэнэсовцем, говорила о том, что парень неплохо знаком со здешними порядками.

Ты на полном серьезе думаешь о побеге, дурачок? Окстись! Оказаться гораздо дальше чем у черта на куличках, навешать плюх представителю власти и строить какие-то планы. Ну и нахал же ты, Вербицкий!

Петенька, которого никак нельзя было заподозрить в вежливости, постучался. В ответ донеслось неразборчивое бормотание.

Марата втолкнули в кабинет, отличавшийся от камеры только размером, наличием мебели, да нормального окна. Почетное место здесь занимал сейф. Стальной великан наверняка хорошо помнил прошлое столетие. Углы его облупились, а слои краски, как годовые кольца рассказывали о преклонном возрасте сейфа. В полуоткрытой дверце торчал простой ключ, на который капрал Байдак повесил свой черный китель. Сам он откинулся на спинку стула, а ноги устроил на письменном столе необъятных размеров. Под кителем Байдак носил форменную майку – черную, с биркой «СНС». Бычью его шею обвивала массивная серебряная цепочка с куланом. В центре был выгравирован сжатый кулак, а по ободку шла надпись «Служба Национальной Стабильности».

Судя по капелькам, запутавшимся в пегих усах, пустому стакану на столе и отчетливому запаху спиртного, капрал успел поправить себе настроение. И не один раз. Из-под берета на Вербицкого смотрели мутные глаза.

Марат опустил голову, но и рассматривать грязные подошвы капральских сапог тоже не хотелось. Начать разговор первому? Почему-то Вербицкому казалось, что пьяный Байдак и притихший за спиной Петенька только этого и ждут. Хрен вам на постном масле. Поиграем в молчанку. Вербицкий бывал в похожей ситуации, когда за слишком смелые высказывание в адрес власти был вызван на ковер к большому начальнику. Тот ровным счетом ничего не смыслил в газетных делах, но выстроил беседу настолько виртуозно, что Марат даже позавидовал ловкости чиновника, который в заключение заметил елейным голоском « Вопросов больше нет? Тогда – до свидания!».

Вопросов у Вербицкого не было с самого начала, а получилось так, будто он пришел в кабинет по собственной инициативе.

Решив молчать до последнего, Марат продолжил осмотр кабинета. Поразительно, но в логове Байдаке имелись цветы. Несколько разномастных горшков с чахлыми растениями неопределенной породы стояли на подоконнике. Выглядели они так, будто находились при последнем издыхании. Причину, очевидно, следовало искать в пузатом графине, наполненном желтоватой жидкостью. Байдак вполне мог поливать цветы собственной мочой. С него станется. Однако Вербицкий был уверен – это не моча, а разновидность здешней воды, которую не желала пить Мария Ильинична. Чахлые цветы. Рожь, которая почти ничем не отличалась от стальной проволоки. Беспричинно улыбающиеся люди. Кое-что начало вырисовываться. Старушка права – они что-то подмешивают в воду. Сами не лыбятся – значит, не пьют эту гадость.

Конец ознакомительного фрагмента.