Продаётся Таня. 20 лет

Охранник, стоявший возле нас, сказал, что до выхода остался час. Это означало, что мне надо поспешить. Я пошла в номер. У меня не было сил на сборы. Я сидела минут десять, молча уставившись в балконную дверь. Слышно было только, как работает кондиционер. Мною овладела какая-то апатия. И тогда неожиданно во мне зародилась надежда. Я рассудила так: что бы меня ни ждало, я все-таки буду в Турции, а это уже недалеко от Сербии, по крайней мере ближе, чем ОАЭ. Я попытаюсь бежать, отозвалось у меня в голове. Я старалась себя взбодрить, повторяя эту фразу. Как будто бы силы вернулись ко мне, и я встала, открыла чемоданы и начала запихивать в них платья, туфли, духи. Я уложилась в десять минут.

Зная, что охранник придет за мной, я опять села и начала лихорадочно думать о Турции. Меня не интересовало, что и кто ждет меня там. Я была готова на все и убеждена, что из Турции сбегу в Сербию. В школе у меня всегда самые лучшие оценки были по географии. Я знала, что Турция граничит с Грецией и Болгарией. Шанс на побег есть, сказала я себе, и уже в тот момент была готова к выходу. Меня охватило чувство, похожее на любопытство. Мне было интересно, что будет в Турции, будет ли это тоже гарем или что-то похуже. Я была готова на все. Идея бегства была моей путеводной звездой.

Я услышала, как позвонили в дверь. Наступило время отъезда. Охранник взял мои чемоданы, мне осталась лишь сумочка. Я остановилась у двери и обернулась. Не скажу, что это была жалость, но я оставляла место, где прожила почти четыре года своей жизни.

В холле никого не было. Я бросила взгляд на телефон, по которому я в свое время связалась с Белградом, по которому я когда-то говорила с тем официантом, и это придало мне сил, и я еще сильнее поверила, что там, куда я отправляюсь, я смогу преодолеть все препятствия.

Перед дворцом стоял, кажется, «шевроле», но какой-то небольшой, этот факт вызвал у меня усмешку: значит, нет больше прежней пышности, изменения во дворце отразились и на этом. Пока охранник грузил чемоданы в машину, а шофер разговаривал о чем-то с каким-то очень низким мужчиной, я отошла на несколько шагов от входа в холл к воротам и оглянулась. Я хотела еще раз взглянуть на дворец. Уже начинало темнеть, но в Дубае ночи светлые, полные звезд, теплые, и все напоминает июль в моем Белграде, когда солнце, как сказала бы моя Светлана, восходит, не успев зайти за горизонт. Дворец выглядел величественно. В архитектурном смысле он представлял собой сплав традиций и современности. Вдалеке, за прекрасным парком, светлел бассейн. Я вспоминала все дни, проведенные у него. Если забыть про то, что он находился в гареме, этот бассейн оставил в моей памяти самые лучшие воспоминания. По красоте его можно было бы сравнить с самыми прекрасными местами, которые я знала по фильмам и журналам, по репортажам о жизни кинозвезд. Конечно, я не знаю, как там у них, но ручаюсь, что бассейн моего недавнего хозяина со всеми его каскадами, с водопадом, камнями, с зеленью и с декоративными скалами – один из самых прекрасных в мире.

В эту минуту у меня в памяти пронеслась и спличанка Даниэла, и эта «сумасшедшая» полька, которая, кажется, смогла убежать, в отличие от меня. Те двое у входа все еще беседовали. Я гуляла вокруг автомобиля, вспоминая день почти четыре года назад, когда я в первый раз увидела это место. Я хорошо помню, во что я была одета в тот вечер, когда прибыла во дворец с аэродрома. Я вспоминаю хмурые взгляды людей, ожидавших меня, Майкла, который вел себя немного неуверенно и нервно, вход в холл, первую ночь в номере… Все проносилось у меня перед глазами. Голос шофера вернул меня на землю. Пора было выезжать. Охранник показал рукой на заднее сиденье, мы сели рядом. Когда мы подъехали к воротам, они сами открылись и пропустили нас.

Вскоре мы были в городе. Дубай светился огнями. Улицы были забиты машинами, поэтому мы двигались медленно. Я смотрела на богатые магазины, большие витрины, огромные здания, на торговые центры. Позже, после приезда в Белград, я узнала, что Дубай – один из самых привлекательных городов для покупки драгоценностей, особенно золота. Вероятно, там низкие налоги и маржи, и люди из Европы приезжают в Дубай, чтобы купить золото, бриллианты, серебро и тому подобное. Признаки богатства и процветания здесь повсюду.

Шофер беспокойно поглядывал на часы. Я поняла, что мы опаздываем. Когда мы на автостраде проехали под указателем, который сообщал, что до аэродрома осталось еще несколько километров, он успокоился. Городская пробка осталась позади.

Я все так же была в состоянии скорее любопытного ожидания, чем страха перед будущим.

Я сразу поняла, что мы летим не обычным рейсом. Охранник отвел меня к входу, явно не главному. Он обменялся парой фраз с двумя людьми за стеклянной дверью, и мы вошли. В помещении было только одно окошко, у которого я предъявила паспорт. Служащий проверил его, как положено, и вернул. Я пошла дальше в сопровождении своего охранника.

Вскоре мы очутились в небольшом помещении, таком же, как предыдущее, в нем было двое служащих в униформе. Еще один поворот налево по коридору – и вот мы уже у взлетной полосы.

Метрах в десяти от дверей стоял небольшой автомобиль. Мне сказали сесть в него, а охранник с большим трудом смог погрузить мои большие чемоданы в багажник. Он опять сел рядом со мной и дал знак водителю ехать. Мы обогнули здание аэропорта с той стороны, где находятся взлетные полосы. Машина остановилась невдалеке от небольшого самолета, похожего на тот, в котором я когда-то летала с хозяином в Москву. Охранник внес чемоданы вместе с человеком, вышедшим ему навстречу из самолета, а потом дал мне знак, чтобы я поднялась на борт. Ступая на трап, я услышала сзади его голос:

– Пусть все у вас в жизни будет хорошо. Мне жаль, что мы встретились в таких обстоятельствах.

Сейчас он вел себя так по-человечески/искренне. Это был молодой человек около тридцати лет, с короткой стрижкой, примерно моего роста, стройный, с широкими плечами.

– Хозяин умер?

– Я не знаю. Честно. Во дворце происходят непонятные вещи. Мне кажется, хозяин продал гарем или дворец, но это как-то мало похоже на правду. Может быть, он умер. Два дня назад я видел его брата, который не появлялся тут больше двух лет. Это все, что мне известно, поверьте.

Я лишь кивнула. Вскоре пилот завел мотор, и самолет двинулся в сторону взлетной полосы. Мы медленно ехали, пока не вышли на ровное место, и тогда самолет резко ускорился, и через каких-то десять секунд мы оторвались от раскаленной дубайской взлетной полосы. Под нами как на ладони был виден город. Та самая картинка, которую я видела четыре года назад. В салоне кроме меня находились еще двое мужчин, которые вряд ли летели со мной, потому что сбоку от меня сидел мой сопровождающий, специально приставленный ко мне. Эти двое разговаривали на арабском и время от времени поглядывали в мою сторону, но сдержанно. Не помню, долго ли мы летели, но мне показалось, не очень. Я пристегнулась по указанию моего сопровождающего.

Я посмотрела в иллюминатор и увидела море огней. Мы летели над огромным городом. «Это может быть только Стамбул», – догадалась я. Скоро самолет коснулся земли, мы плавно приземлились, и пилот отвел его на боковую полосу. Я сидела и ждала указаний. Как раз в этот момент в иллюминаторе мелькнул взлетающий большой «боинг». «Может, он летит в Белград», – пронеслось у меня в голове. Я не знала еще в то время, что на Сербию наложены санкции ООН и самолеты не летают в Белград.

Я заметила, что к самолету приближается черный автомобиль. Это был «мерседес», из чего я заключила, что мой новый хозяин небеден.